Гусси. Защитница с огненной скрипкой - Джимми Каджолеас
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Итак, я начала свой путь от ворот к столбу, стараясь делать такие же шаги, как у дедушки Вдовы, – а это, знаете ли, не так просто, ведь у него ноги длиннее моих. Тут ко мне подбежал Коннор Карниволли. Это был тощий голенастый мальчишка с дырой на месте передних зубов. Он вечно ходил в каких-то обносках, но свои чёрные башмаки всегда чистил до блеска и вообще был мне почти что другом.
– Выбери карту, – попросил он, – любую.
Я улыбнулась, потому что это была его обычная просьба. Он мечтал стать фокусником. Я вытащила четвёрку гоблинов[1] и вернула в колоду. Коннор перемешал её и перевернул верхнюю. Двойка лун.
– Прости, дружище, – сказала я, – это не моя.
– Когда-нибудь я её угадаю! – Коннор лишь пожал плечами.
– Ты так уверен?
– У меня больше нет выбора. Фокусы – единственный мой билет отсюда. Я стану таким хорошим фокусником, что объезжу весь мир и увижу такие страны, что нам и не снились. Вечно в пути, топать по дальним пыльным дорогам – такая жизнь по мне.
– Ты что, и кроликов из шляпы будешь вытаскивать? – поинтересовалась я.
Он смутился.
– Это вряд ли. Я даже не представляю, как этого кролика в шляпу запихать. Уж больно они прыткие.
– В этом и кроется всё волшебство, верно? – пошутила я, и Коннор расхохотался.
Сверчок заскулил, и Коннор почесал его за ушами. Мне нравился Коннор, пусть даже фокусник из него был никакой. Он хотя бы разговаривал со мной. Хотя бы не шарахался от меня, как от чумы. Не то чтобы я собиралась ему когда-то об этом сказать.
– Может, ты смогла бы стать моей помощницей, – предложил он. – Мне надо будет научиться пилить тебя напополам.
– Большое спасибо, мне и в целом виде неплохо, – сказала я. – Но я дам знать, если вдруг передумаю.
Я была бы не прочь постоять так ещё и поболтать, посмотреть на новые трюки Коннора, но я не могла отвлекаться, особенно сейчас, когда Ритуал не проведён до конца. У меня вообще редко оставалось время на что-то, кроме Ритуалов. Иногда мне ужасно хотелось просто носиться по посёлку и играть с остальными детьми или выступить вместе с Коннором Карниволли – может, дать представление возле столба собраний и играть ни скрипке, пока он будет показывать свои фокусы за деньги. Это было бы весело.
Но не сейчас, и не со мной. Моя жизнь – это сплошная ответственность, и это большая и суровая честь.
– Ну, – сказала я, – мне пора. Увидимся, Коннор.
Он улыбнулся своей беззубой улыбкой.
– Увидимся, Гусси. – И понёсся дальше, оставив меня заниматься делом.
И я бы соврала, если бы сказала, что это меня совсем не расстроило.
Добравшись до столба собраний, я поцеловала Книгу имён, воздела руки и возгласила:
– Благословение на всех поименованных в этой книге, и да не грозит им Погибель! Да не случится с ними несчастье. Да поднимется завтра солнце и ниспошлёт им благодать. Да пребудем мы в свете.
Ко мне подошёл пекарь Бартлеби Боннард и удивился:
– А где сегодня старик?
Но я сделала вид, что не слышу.
– Думаешь, он скоро вернётся? – не унимался пекарь.
Я упорно смотрела перед собой. Не следует обещать людям того, в чём сама не уверена.
– А что будет с бурей? – поинтересовался портной мистер Джилли противным скрипучим голосом.
На этот вопрос я могла ответить. На первых страницах Книги Ежедневных Ритуалов было описано, как отвечать в таких случаях.
– Бури приходят и бури уходят, – отчеканила я. – Только Ритуалы вечны, и Тот, Кто Слушает, с улыбкой взирает на нас.
Кажется, это успокоило их – хотя бы отчасти.
Краем глаза я успела заметить, как среди жителей мелькает самозваный мэр Беннингсли и строит свои козни, шепча на ухо то одному, то другому. Ну почему бы всем этим людям не заняться своими делами? Клянусь, эти сплетники хуже чумы, они готовы всё вывернуть наизнанку. Кажется, мэр пробирался через толпу к той улице, где стоял его дом.
И тут над столбом собраний вознёсся пронзительный голос.
– Я предрекаю её приход, друзья мои! – вещал он. – Это случится в грядущие ночи!
«Только его не хватало! – подумала я. – Это же Ласло Дунц!»
И вот он сам, согбенный измождённый старикашка с бурой бородой до колен. Здоровенным деревянным черпаком он дубасил по жестяной миске и поднял такой шум, что напрочь заглушил мою скрипку.
– Ритуалы не защитят нас от Погибели, о нет! – завывал он. – Они не вечны! Грядут перемены! Да, друзья мои, перемены, и не к добру! Никому из вас мало не покажется, никому! Расплата близка! Друзья, она грядёт не снаружи, но изнутри, из этих самых стен, и это правда! Погибель уже в пути, и она выжжет всё дочиста. Да-да, выжжет до самых костей!
Ласло Дунц вечно болтал об этой чепухе. Это могло довести до бешенства: постоянные вопли и грохот с утра до ночи, часами напролёт. Разве кто-то в своём уме стал бы призывать на нас Погибель, чтобы она заразила всё вокруг? Никто, конечно. И тем не менее у Ласло Дунца появились какие-никакие последователи. Это уже стало привычным – вокруг него собиралась кучка ненормальных, которые молились о пришествии Погибели. И чем только люди не занимаются, когда им нечего делать!
И тут я услышала шум дальше по улице. В посёлок въехала чёрная карета, и неслась она как-то слишком быстро. Зеваки едва успели отскочить в сторону, когда она миновала столб собраний и направилась к особняку Беннингсли.
Ласло Дунц разразился проклятиями и плевками ей вслед.
– Алчность! – надрывался он. – Вопиющая, бесстыжая алчность! Она прикончит нас всех!
А потом он побрёл куда-то, бурча себе под нос. Я была рада от него отделаться, но карета меня встревожила. Я проследила за тем, как она остановилась у крыльца Беннингсли. Открылась дверца, и показался
