Холод его дыхания - Лина Гамос

ближе, чем требовал здравый смысл. Кто ей сказал, что извращенцы не бывают такими: высокими, притягательными, очень, очень богатыми? Держать себя в руках становилось все сложнее, отчаяние подступало ближе, грозясь смыть напрочь ее железную выдержку и самообладание. Она может сломаться в любой момент, устроить истерику, проломить ему череп тяжелой серебряной пепельницей, что стоит на его прикроватной тумбочке, она способна на все, когда ее загоняют в угол. Это позволяло продержаться в каждом детском доме, в который она попадала после очередного визита чиновников. Маленькая хрупкая девочка со светлыми кудряшками оказывалась не такой милой и послушной, как могло показаться стороннему наблюдателю. Если ты хочешь выжить в жестоких джунглях государственного воспитания, надо становиться бойцом. И Ясмин такой стала, только вот основное сражение за независимость, видимо, ей только предстояло выиграть. Она пыталась смириться и дать Максу то, что он хотел. Ему нужен секс, он его получил, он должен ее отпустить, ее нельзя загонять в угол. Мина влюбилась в йогу, даже поступилась частью стипендии, ради того, чтобы посещать занятия. Яся несколько раз глубоко вздохнула, вспоминая в пол уха прослушанные нравоучения, медленно выдыхая, умылась и поднялась из воды. Тщательно вытерлась полотенцем, расчесала волосы, накинула висевший на крючке халат, замотавшись в него, как в доспехи. Еще раз попыталась ровно дышать, успокаивая подступившее волнение, подвернула слишком длинные рукава и толкнула дверь в спальню.

Макс почти голый, не считая все того же узкого полотенца вокруг бедер, развалился на диване, небрежно закинув ноги на низенький пуфик. Рядом на сервировочном столике стояли тарелки, чашки и кофейник.

- Я обещал тебе утренний кофе.

- И секс.

Ясмин чувствовала во рту разлившуюся горечь и понимала, что это все, она уже на пределе. Макс со своим роскошным телом и великолепной обстановкой этой вот комнаты, Макс развалившийся на светлом кожаном диване, Макс и его надменно изогнутые в циничной ухмылке губы. Она его ненавидела и презирала, презирала за плавные движения, за неосознанную грацию дикого животного, за волны чистого мужского магнетизма, буквально сбивавшего с ног. У него были деньги, внешность брутального самца и власть, определенно власть. Он не боялся последствий своих поступков, он делал все так, словно был точно уверен: она ничего не сможет доказать, ее возможности ничтожно малы в сравнении с его, ей никто не станет помогать. Первосортный образец поддонка со связями и внушительным счетом в банке. И этот подлец неожиданно решил поиграть с ней, поставив на кон ее существование, ведь его собственное стало слишком пресным, в нем не было перца, пока не появилась она.

- Я могу вызвать такси?

Макс опустил ноги на пол и встал, медленно, словно нехотя. Обдолбанная запрещенной дрянью модель снова играла на публику, выставляя великолепное тело на всеобщее обозрение. Мужчина встал перед прямо нею и потянул за ворот халата, заставляя прильнуть к нему, потом сплел ее пальцы со своими и чуть приподняв тоненькую руку, заставил прижаться ладонью к выпирающему из под полотенца возбужденному члену.

- Я хочу тебя.

- Это твои проблемы.

Макс коротко хохотнул, так словно она, в самом деле, сказала что - то чрезвычайно забавное.

- После завтрака вернемся в постель.

- Когда я вернусь домой?

- Тебя устроит слово “никогда”?

Яся отклонилась назад, желая взглянуть в его глаза. Он считал, что умнее ее, выше, сильнее. Она проходила через такое отношение к себе много раз. Шаг назад, резкий замах свободной от его захвата руки и, Макс выругавшись, отступает, прикрывая расцарапанные ее ногтями глаза. Удар ногой в область паха и Ясмин сорвалась в забег, вылетая из его комнаты в неприличных размеров холл, вниз по лестнице, направо. Услышала за спиной топот ног и гневные выкрики на итальянском. Удар ногой по неприлично огромной и весьма выдающейся части Макса не принес особенной пользы, только разозлил его еще больше. Ясмина влетела в ближайшие открытые двери, щелкнула запором и бросилась к распахнутому окну, ловко перепрыгивая через подоконник и слыша за спиной звук выбиваемой двери. На тщательно стриженой лужайке в изысканном обрамлении розовых кустов ее уже ждали. Горничные в форменных платьях, парень в джинсовом комбинезоне и выглядевшая несколько растерянной ухоженная дама средних лет. Яся бросилась к ней, но выпрыгнувший из окна следом за ней Макс ловко сделал подсечку и, она беспомощно распласталась на аккуратно подстриженной для очередного рекламного ролика травке.

- Полиция.

Это слово мало менялось в каждом из европейских языков и уж его - то можно было понять. Но вместо того, чтобы броситься к ней на помощь, женщина подбежала к Максу, все же успевшему, по-видимому, натянуть на себя боксеры во время незапланированного забега с препятствиями. Стремительный поток итальянских слов, волнение, дрожащие руки, касавшиеся расцарапанного лица Макса и постоянно повторявшееся, понятное даже Ясмине, слово “сынок”. Девушка встала, поправляя халат, и ядовито сказала заботливой маменьке, трогательно щебетавшей рядом с разозленным Максом: - Сука вы, дамочка, и сынок у вас насильник.

Страсть к изучению языков была семейной, внезапно осознала Яся, когда женщина, оставив встревоженное оханье над основательно подпорченной внешностью сына, повернулась к ней. Жгучая ненависть, но и это Ясмина уже проходила.

- Ты не сметь говорить со мной.

- Я предлагать вызвать полиция.

Яся насмешничала потому, что отчетливо понимала, ей в этом доме никто не поможет. У нее был Макс, и еще один враг, если судить по ссуженным от злости глазам, его мама. Происходи все это несколько иначе, Ясмин бы посмеялась над такой смешной заботой матери над взрослым сыном. Уж на кого Макс был точно не похож, так это на маменькиного сыночка. Мужчина что - то сказал, склонившись к самому уху женщины, ободряюще сжимая холеную кисть с непередаваемо огромным перстнем на безымянном пальце и та согласно кивнула, тут же делая прислуге знак удалиться. Потом еще раз нежно коснулась ладонью лица сына и бросила гневный взгляд