Легенды Босфора (сборник) - Эльчин Сафарли

Хранители уважительно называют меня «ходжам», хотя я младше по возрасту на целые века. Не похож на них. Ни духом, ни внешностью. У меня нет бороды, нет пропахшей нафталином мудрости, нет власти, нет… турецкого гражданства, наконец. Нас объединяют только две ветви происхождения – религия, менталитет. Может, они ценят меня за что-то другое? За преданность городу души?.. Айдынлыг тоже чует духов. Нередко злится на них. Облаивает с нескрываемой обидой. Они, невидимые создания видимого пространства, шутливо дергают Айдынлыг за хвост, называя ее «прекрасным четвероногим созданием с одним хвостом»…

…Пока мы добрались до Босфора, дождь прекратился. Теперь о нем напоминали сырая шерсть моей собаки, потемневшие каменистые дороги, оставшиеся позади. Мы обнялись с Босфором, завели милую беседу о своём. Тем временем Айдынлыг что-то раскапывала на берегу. Шайка духов внимательно наблюдала за ее раскопками, будто там, под большим слоем мокрого песка, затаилось их далекое, историческое прошлое…

Часть II

Люди города души

…Где от зари и до полночи

Перед душистым наргиле,

На ткань ковра уставя очи,

Сидят «народы» – на земле…

1

…Женщины – одна, особая нация.

Сильная, выносливая в любых обстоятельствах…

…Слушая их, понимаешь, что турецкая женщина – такая же женщина, как и русская, американская, европейская. Вне зависимости от социального положения, вероисповедания. Женщины – одна, особая нация. Сильная, выносливая в любых обстоятельствах…

…Ей двадцать восемь. Не стесняется возраста. Гордится. У Айше светло-каштановые волосы, голубые глаза, белоснежная кожа. С веснушками. Неспроста, наверное, Айше, как и я, родилась весной – 9 марта… На левой щеке светло-коричневое родимое пятно. По форме напоминает тающую снежинку. Говорю ей об этом. Она задорно смеется, обнажая белые, ровные зубы. Предлагает называть ее «Кар кызы». Снегурочкой. Я против. Ведь, она совсем не холодна. Наоборот. Теплая, цветущая, с легким прикосновением духов к мягкой коже…

Мы знакомы два года, три с половиной месяца. Для дружбы – смешной срок. Для нас сроки – такая же чушь, как другие подобного рода условности. Если мы не видимся, то пишем друг другу бесшабашные эсэмэски. С необременительным текстом. В каждой букве – флюиды тепла. В каждой букве – сумбурные чувства из насыщенно-желтого шербета. Своеобразный обмен счастьем. Когда недостаток счастья ощущается в ком-то из нас, он моментально его получает. Не важно, каким путем, способом… Мы вместе смотрим «Love Actually», таем от переполняющих нас гармонии, любви, надежды. Мы вместе гуляем по улицам Таксима, фальшиво напевая песни Кянана Догулу. Нас вдохновляют наполненные теплом взгляды прохожих. Некоторые из них подпевают. Некоторые пританцовывают… Мы бесимся под неоновые дэнс-ритмы в туманном клубе до шести утра. Затем спешим полакомиться свежей рыбой в прибрежном ресторанчике. Вдыхаем свежее приветствие утреннего Босфора… Наша дружба разрисована гармоничным восприятием мира. У нас схожие вкусы. Наших мам зовут одинаково…

…Айше отказывается от золотистой пахлавы. Сетует на возрастающие килограммы. Выбирает мандариновый сок. Оранжевого цвета, с капельками ледяной прохлады на стакане. Я уплетаю пахлаву с густым турецким кофе. Разглядываю ее. Современный, солнечный комок счастья, большие глаза, нос с аккуратной горбинкой. Рассказываю Айше о том, что в мире многие считают турчанок не такими яркими, современными, как женщин в той же Европе. Существует стереотип, что турчанки до сих пор облачаются в чаршабы, не притрагиваются к бровям до замужества, молятся с утра до вечера, не признавая цивилизацию. Она кивает головой, улыбается, положив руку с короткими розовыми ногтями на шею. Айше внимательно слушает. Совсем не удивляется моим словам. Наконец отвечает: «…В курсе таких разговоров. Часто натыкаюсь в Интернете на подобные выводы о турчанках. Знаешь, не могу сказать, что эти домыслы беспочвенны. Турция, как и твоя родина, мусульманское государство. У нас менталитет совсем не такой, как в Европе. Не смотри на Стамбул, здесь многое европеизировано. В отдаленных регионах Турции ситуация иная. Там большинство женщин покрытые, их права нарушаются. Некоторые семьи строго исповедуют исламские традиции… Не стесняемся говорить об этом. Это наш народ, наши взгляды, наше вероисповедание, в конце концов. Но в целом, конечно, те домыслы о турчанках, распространенные сегодня в не мусульманских странах, преувеличены. Все не так запущено. С годами многое меняется к лучшему!»…

…Ей тридцать семь. Мы с ней на «вы». Хотя давно могли перейти на «ты». Она верит в Аллаха. Совершает пять раз в день намаз, соблюдает орудж[30], посещает мечеть. Мы не только друзья, но и коллеги. Шинай-ханым – мой редактор. Кареглазая толстушка с длинными темными волосами. Обожает серебряные изделия, божественный кулинар, имеет дальние азербайджанские корни. Одна воспитывает одну дочь – Синем. Ее личная жизнь не покрыта бархатной завесой тайны. Ее личная жизнь на ладони. Вышла замуж по любви, с годами муж стал не воспринимать ее приверженности к религии. Спустя десять лет развелись. Тихо, без скандалов. «По всему миру женщин с судьбой, подобной моей, – миллионы. Не комплексую. Можно сказать, горжусь. Выстояла, вернулась к работе, обеспечиваю себя, дочь… Вряд ли когда-нибудь выйду еще раз замуж».

В Шинай замечаю много схожестей с моей мамой. Она тоже Скорпион. У нее такой же встревоженный взгляд, такие же красивые руки с крепкими ногтями… Мы не смешиваем работу с дружбой. Вне работы иные – сплоченные, спокойные, сдержанные. Часто собираемся друг у друга. Болтаем, смеемся, готовим, курим кальян, умиляемся искренней дружбе Синем с Айдынлыг. Не затрагиваем тему религии. Я верю в Бога, не верю в религию. Она верит в Бога, верит в религию. Ее религия осовременена, если так вообще можно сказать о религии. Мы разные люди разных взглядов. Это нормально. Такое бывает…

…В доме поет наша любимая певица Нилюфер. Последний диск. Вместе с Синем очищаю от шкурок каштаны. Растолстевшая Айдынлыг расположилась у ног. Тем временем Шинай колдует у плиты. Поджаривает на курдючном жире лук, снимает пену с мясного бульона. В кипящих недрах бултыхаются бледно-зеленые шарики алычи. Сегодня готовим кузу чорпасы. Роскошное блюдо с уймой холестерина. Вредно, но вкусно…

При готовке моя турецкая подруга сдабривает пищу историями из собственной жизни. Вкусно, патриотично, капельку грустно. «…Становится смешно, когда слышу, что турчанки – для многих забитые женщины с тяжелой ношей ислама. Мы такие же женщины, как и все женщины. Со своими счастьем, любовью, страданиями, радостями. Да, я верующая. Горжусь этим. Верю в Аллаха всем сердцем. Он, кстати, многое мне прощает. Я не покрываю голову, курю кальян, не прочь выругаться. Ну, скажи, как, работая редактором, можно быть безгрешным? Главное – душою, совестью чиста перед Всевышним. Если я хожу в мечеть, это не говорит о моей отсталости. Это моя вера… Я – женщина Турции Ататюрка. Он был первым нашим президентом, в значительной степени изменил положение женщин. С 1923 года женщины стали избираться в парламент. Затем при нем вышел закон о единобрачии… Сегодня турчанки такие же полноправные граждане страны, как и мужчины. Хотя в других городах Турции проблема нарушения прав женщин, конечно, есть. Увидишь, со временем она сойдет на нет…»

…В бульон добавляются каштаны, мелко нарезанный укроп, душистый чабрец, ватные куски отварного мяса ягненка. Шинай готовит чобан-салаты, взбивает миксером айран. «Ребята, к столу!»

2

…Какая разница, о чем или о ком?

Неужели, чтобы выговориться, требуется повод?..

…Город души не окутан исключительно дымкой идиллии. Стамбул, как и все бурлящие мегаполисы, предоставляет шанс стать счастливым немногим. Десятерым из сотни. Стамбул – как лотерея. Или совсем не везет, а если везет, то крупно. Узнаешь о выигрыше не сразу. Чтобы заветный штрих-код стерся, нужно время. Первый день, неделя, месяц в Стамбуле обманчиво безоблачны. Колорит Востока, шум прибоя под аккомпанемент чаек, звучание азана, свобода порывов, могущественная Голубая мечеть… За умелой декорацией сказочного Стамбула затаилось жестокое закулисье большого города. Та самая оборотная сторона медали. Она есть у всех. И у людей, и у городов…

…Бездомные кошки его лучшие друзья. Он кормит их остывшим мясом донера – на утренней прохладе коричневые кусочки покрываются мутно-белым налетом. На откусанном хлебе контуры его помады – жирно-фиолетовой, с блеском… Кошки на улицах Стамбула – толстозадые богини с сытыми глазищами. Настоящие аристократки. Один раз прогонишь – второй раз не подойдут. Развалятся на капоте припаркованной машины, будут сверлить взглядом, мол, жадина-говядина, мог бы угостить… Лохматые создания верны ему. Их не волнует, какой он сексуальной ориентации, какая боль затаилась в душе, какая болезнь обостряется в засыхающих венах. Для них он – друг-кормилец… Одна полысевшая рыжая кошка расположилась на плече, облокотившись толстым телом об его голову в зеленом парике. Менее полная серая бестия нагло уселась на колени, поигрывая со свисающими, бордовыми бусами. Он курит сигарету. Жадно затягивается. Шмыгает носом. Левой рукой кормит верных подруг. Они вяло разжевывают куски баранины – мяукают, чавкают, высунув кончики языков…