Быль о полях бранных - Станислав Пономарев

— Замолчите! — глядя на ретивого мурзу, повысил голос султан. — Мне нужны слова мудрости, тяжелые, как золото, и твердые, как железо Дамаска.

Сразу стало тихо.

— Бахар! Раненого, наверное, привезли. Иди посмотри и скажи нам, кто он?

— Слушаю и почтительно повинуюсь, о Светоч Мира, — пропел карача и, пятясь, на коленях покинул совет.

— Пять тысяч воинов Токтамыша для нас пустяк, — первым заговорил султан. — Тагир-бей заставит их повернуть назад. Но... — Повелитель закрыл глаза, помолчал и продолжил жестко: — Но если этот бохадур наврал все, а? А если с Токтамышем пять туменов, а? Скажите, что тогда нам делать?.. Старый разбойник Му-хаммед-Урус только и ждет момента, чтобы ворваться с толпой своих головорезов в Сарай ал-Джедид... Что скажете, мудрые советники мои? Ты, Кудеяр-бей, — ткнул он пальцем в сторону одного из сановников.

Красавец в зеленом тюрбане и в зеленом же шелковом халате встал. Казалось удивительным, что столь молодой человек заседает в высшем государственном совете и даже звание начальника тумена носит, хотя никакого войска под его началом не было. Но Кудеяр-бей был ближайшим родственником Мамая-беклербека, его глазами и ушами при властителе Дешт-и Кыпчака. Поэтому голос его был тверд и уверен:

— Я думаю, нам надо поднять второй ту-мен, призвать на помощь жителей столицы и все это двинуть на подмогу Тагир-бею...

— ...и тем оставить Сарай ал-Джедид беззащитным, — сердито закончил за него Али-ан-Насир. — Садись! Ты сказал глупость! Меньше вина пей, мудрее будешь!

Властелин зло повел глазами по лицам своих сановников:

— Разве такой совет мне нужен? Кто скажет мудрое слово?

Тогда палец поднял великий карача.

— Говори, Аляутдин.

— Пять тысяч воинов могут быть страшнее пяти туменов. Рядом затаился, как барс на тропе, вероломный эмир Асторкана Хаджи-Черкес. А если он сговорился с Токтамышем?

— Да, так может быть, — подтвердили советники.

— Хаджи-Черкес зорко следит за Великой степью, — сказал Кудеяр-бей громко. — Покорность эмира Асторкан-улуса — это покорность рыси, запертой в железной клетке. А клетку эту может открыть одно только имя Токтамыша!

— Вот теперь ты сказал мудро, — одобрил речь молодого соглядатая султан. — Теперь ты прав. Только одно мы можем сделать сейчас: призвать на помощь могучего эмира Мамая, ибо он — грозная опора нашего трона!

— Ты Велик, о Надежда Вселенной! — воскликнул Кудеяр-бей.

— Позволь дать совет, о Мудрейший? — привстал на своем месте Аляутдин-мухтасиб.

— Мы слушаем тебя.

— Если пленник сказал правду, тогда не следует спешить с просьбой о помощи. Сейчас зима, и если Мамай пришлет сюда еще хотя бы один тумен воинов, нам не прокормить такую ораву и трех дней. Батыров тогда надо будет пустить в набег: они потребуют этого. А куда?.. Очень легко нарушить шаткое равновесие в этом непрочном мире. Большая война может случиться на радость всем врагам Высочайшей Орды. А этого и беклербек не захочет...

— Можно на Урусию направить стремление батыров, — подсказал кто-то,

— Сейчас?! Когда вся Урусия засыпана снегом? Там коням по уши!

— Это верно, — согласился с мухтасибом Али-ан-Насир. — Что еще посоветуешь нам, мудрый Аляутдин-карача?

— Беклербеку надо просто сообщить о происходящем. Эмир отличается скорым умом и сам решит, как ему следует поступить. Но гонца надо послать не раньше, чем придут вести от Тамиржана и Тагир-бея.

— Да будет так! — решил султан. — Ты еще что-то хотел нам сообщить?

— Да, о Великий. Хорошо бы также назвать Мамаю-беклербеку имя воина, найденного нами в степи.

— Это было бы хорошо, — подтвердил Али-ан-Насир.

Двери распахнулись, на пороге появился мурза Бахар.

— Ты узнал его? — нетерпеливо воскликнул властелин.

— Узнал, о Великий. Это непобедимый воитель, потомок могучего Джучи-хана, Араб-Шах-Муззафар[39]!

Али-султан непроизвольно встал с трона, и мертвенная бледность растеклась по его красивому лицу.

«Не змею ли я подобрал и теперь согреваю ее у своего сердца? — смятенно подумал он. — Змею, которая, напитавшись теплом, впрыснет яд в тело своего спасителя. Может быть, помочь душе Араб-Шаха и дальше лететь к престолу Аллаха?»

У Али-ан-Насира были все основания думать именно так: за Араб-Шахом летала слава самого свирепого и беспощадного военачальника Кок-Орды.

— Но почему он тут оказался? О Аллах! — прошептал молодой султан и, обессиленный, упал в золотое кресло.

Советники, оглушенные столь неожиданной вестью, молчали.

Глава пятая

Заговор

— Бинбаши Тамиржан убит. Из всей сотни его нукеров только юзба-ши Максум отбился от врагов и ускакал. Султан Али-ан-Насир в гневе и страхе...

— А Токтамыш?

— Его свои выручили из беды. Сейчас хан грозится спалить Сарай ал-Джедид, если ему не освободят трон Бату-хана. И он сделал бы это еще сегодня, но на пути Токтамыша встал Тагир-бей с туменом воинов...

Трое сидели в тесной войлочной юрте чабана. Хозяин юрты и шестеро его сыновей разъехались в разные стороны, чтобы охранить владетельных гостей от внезапной беды. Впрочем, высокие гости были одеты просто, и с первого взгляда их вряд ли кто отличил бы от пастухов.

Главный в троице — мурза Бахар. Он старейшина кипчакского рода баяндеров, хозяин земли, на которой стоит эта юрта. Еще двое — Мамаев родственник Кудеяр-бей и писарь султана Асат-кятиб.

— А почему бакаул не разгромил подоспевших воинов Токтамыша? — спросил Кудеяр-бей.

— Тагир-бакаул боится. Токтамыш из рода Чингисхана, как и Али-султан. Кто может предугадать каприз судьбы? Власть Али-ан-Насира непрочна. А Токтамыш силен поддержкой Му-хаммед-Уруса и Аксак-Темира. Кто знает, кроме Аллаха, что будет завтра? Может, султаном Высочайшей Орды станет Токтамыш?

— Если этого захочет Мамай-беклербек! — гордо поднял подбородок молодой военачальник без войска.

— Прости, — смутился Бахар-мурза. — Но и Мамай-беклербек не больно-то доволен Али-ан-Насиром. Султан не все советы его выполняет. Ты же сам говорил.

— Да, это так. Но Мамаю-беклербеку совсем не нужен ублюдок Токтамыш-кюряган на троне султана!

— Успокойтесь, друзья, — вмешался в спор Асат-кятиб. — Разве мы идем против воли нашего могущественного покровителя? Ты сказал, — обратился он к Бахар-мурзе, — что опора Токтамыша — Мухаммед-Урус и Аксак-Темир Хромой. Но ведь они враги!

— Были врагами. Теперь помирились. Ак-сак-Темир на Иран пошел. А Мухаммед-Урус двинул свои тумены на Чинчи-Туру: он хочет присоединить Сибирь к своему улусу.