Надпись на сердце - Борис Привалов

В это время из окна выглянула Саша и, утирая слезы, сказала:

— Передайте моему Севочке: пусть приходит на сговор! И отца своего пусть привозит в следующее воскресенье!

Родители Сашины только руками развели от удивления.

— Вот это, касатка, другой коленкорий! — крикнула бабка Шныря и так стремительно рванулась с крыльца, словно ее ветром сдуло.

На следующее воскресенье в доме Вахромеевых накрывался богатый стол — готовились к сговору.

На «Победе» подкатил к дому невесты Севка Жигарев.

Из машины степенно вышли Севастьян с Иваном Федоровичем. За ними небрежно — не впервой, мол, нам в машинах разъезжать! — вывалилась бабка Шныря. Севкин дружок — механик Жора, вертя на пальце кольцо с ключами, символ автовладельца, замыкал шествие.

— Прошу пожаловать дорогих гостей! — встретила Сашина мать приехавших.

В комнате стояла новенькая радиола, на стене висели два костюма, различные коробки с покупками заполняли весь угол.

— Костюмчики маловаты мне вроде, — прошептал Севка Жоре, — ну да ничего, эти продам, новые справлю... А радиола — подходяще! Прав был батя: приданое не помеха!

— Эх, повезло! — завистливо вздохнул Жора.

За стол уселись, кроме прибывших гостей и Сашиных родителей, сама невеста и еще какой-то парень.

— А это что за личность неизвестного происхождения? — взволнованно спросил бабку Жора, которому из-за различных его «механических» делишек в каждом приличном незнакомце мерещились работники следственных органов.

— Должно, сродственник какой-нибудь, — шепнула сваха.

— Ух, — облегченно вздохнул Жора и громогласно провозгласил: — Ну, в таком случае выпьем за жениха и невесту!

И тут случилось непонятное: встали Саша, Севка и парень «неизвестного происхождения».

— Милай, — пробасил Жигарев-старший, — ты, который «третий лишний», сядь. Тут речь про жениха с невестой идет.

— Простите, Иван Федорович, — сказала Саша. — Но я забыла вас познакомить. Это мой муж, наш бригадир. Зовут его Василем! Мы только что, за пять минут до вас, прибыли из сельсовета.

Севка Жигарев так сжал хрупкую ножку рюмки, что она хрустнула и переломилась. Рюмка грохнулась прямо на тарелку бабки Шныри, и праздничный свахин платок оказался весь заляпанный винегретом.

— Нас предали! — прошептал Жора, бочком пододвигаясь к выходной двери.

— А... а это тогда зачем же? — пробормотал растерянно Жигарев-старший, кивая на костюмы, радиолу и груду покупок.

— Это подарки жениха, — охотно пояснила мать Саши.

— А это — подарки колхоза жениху! — показывая на костюмы, сказала Саша.

— Так что ж, давайте выпьем за новобрачных! — предложил Сашин отец.

Но гости почему-то отказались от угощения и торопливо вышли из дома. На крыльце они встретились с колхозниками, которые шли на свадьбу Саши и Василия.

— Ага, сватам дали от ворот поворот! — захохотал Багреич. — Ай-ай, такое дорогое приданое потеряли!

Севка и Жора, а за ними Иван Федорович, багровые от стыда, быстро погрузились в машину.

Но когда Шныря приготовилась нырнуть в спасительный полумрак «Победы», то Жигарев-младший захлопнул дверцу перед бабкиным носом и в окошко сказал такие живописные слова, что впервые в жизни многоопытная сваха почувствовала себя на грани инфаркта.

Шныря присела на стоящую возле дома скамеечку и долго чихала от бензиновых паров, которыми автомашина фыркнула на прощание.

А из распахнутых окон дома Вахромеевых неслись дружные крики:

— Горько!

Бабка Шныря прислушалась к соблазнительному звону бокалов и стопок, пренебрежительно усмехнулась:

— Какой ныне мужик безголовый, прости господи, пошел! Женится безо всякого приданого! Уж лучше б этот Василь на мне женился — катался б, как сыр в масле. Добра — на три амбара. Отрезов одних...

— Горько! Горько! — неслось из дома.

— Эх, — вздохнула сваха, — народ кругом проживает странный, жизни нашей не понимает. Ежели так дальше все покатится — тогда дело табак: хоть в отставку выходи, хоть профессию меняй... Эх, горько!

ПРОРОЧИЦА

Говорят, уголовники прежних времен имели какие-то романтические заблуждения. Например, в одном старом словаре блатного жаргона было дано следующее занятное определение слова «халтура»:

«Кража в доме покойника, произведенная во время выноса тела. Замеченный в халтуре подлежит осуждению сотоварищей и искупает проступок свой тяжким наказанием».

Это значило, что такая кража, когда все двери в доме настежь и родственники в горе, никакого труда не составляет и просто позорит все «воровское сотоварищество».

Но ведь не секрет, что в наши дни вокруг кладбищ стаями вьются халтурщики всех мастей, которые норовят с убитых несчастьем родственников усопшего содрать по три шкуры, благо в моменты горя честные люди и не думают о деньгах: дают, сколько попросят.

А вот есть, оказывается, и новая разновидность халтурщика, наживающийся на радости. Встретил я как-то раз некую, весьма опрятную старушенцию в вестибюле родильного дома. Она выделялась среди взволнованных отцов и степенных бабушек полной невозмутимостью и олимпийской самоуверенностью. У местного старожила — отца девяти мальчиков, ожидающего десятого и одиннадцатого сразу, — я узнал, что это Захаровна, предсказывательница имен.

К ней подходили без пяти минут бабушки и доверительным шепотом вопрошали.

— А вот как насчет Андрея... Никаких противопоказаний нет?

Захаровна листала замусоленный календарь, на листках которого были выписаны имена всех стран и народов.

— Андрей... Андрэ... Анжей... — бормотала старуха. — Так вроде ничего, подходяще... Только много уж нынче Андреев-то... На каждую сотню, почитай, пятьдесят... Стандартное имя. Ребеночек вам спасибо не произнесет. Да, не произнесет...

— Так посоветуй, Захаровна, — тыча в сухой старушечий кулак смятую пятерку, просила будущая бабушка. — Только обязательно чтобы на букву «А» начиналось — отец так хочет.

— А ежели девушка уродится, вы это учитываете? — деловито смотрела поверх очков предсказывательница. — Очень многие врасплох попадают, ох, многие...

И тут же предлагала со стопроцентной гарантией предсказать по одной только фотокарточке роженицы, кто родится: мальчик или же девочка. Завербовав клиента, Захаровна сообщала, что предсказание стоит пятьдесят рублей и что деньги возвращаются немедленно, если пророчество не сбудется.

Затем она отходила вместе с будущим отцом или бабушкой в ближайший скверик, мудрила над какими-то засаленными бумажками и выносила решение: он или она. Тут же для полной гарантии предсказание заносилось в специальную книженцию: число, фамилия клиента, предсказанный пол будущего ребенка.

— Учтите, — постукивая по книженции, вещала Захаровна, — я в этом радиусе всегда бываю от трех до пяти. Если ошибка произошла по независящим обстоятельствам — прямо ко мне, деньги получите назад.

Расчет старухи был гениально прост: в любом варианте в 50 случаях из ста она «угадывала». Если же считать, что даже в «неудачный» день ей приходилось «предсказывать» всего раз пять-шесть, то заработок был неплох. Следует учитывать и еще одно обстоятельство: не каждый «потерпевший» пойдет получать назад свои деньги. Заботы и хлопоты приходят в дом вместе с дочерью или сыном — до какой-то там Захаровны и руки не доходят, сплошной недосуг.

Но Захаровна и сама была не лыком шита. Я долго не мог, например, понять, почему у тех редких товарищей, которые приходят к Захаровне за возвратом денег (а старуха действительно отсиживала в вестибюле роддома ежедневно от трех до пяти, словно нанятая), после того как они заглядывали в ее «документальную книженцию», лица вытягивались, становились недоумевающими.

Пришлось спросить у одного папаши, что же такое он увидел в блокноте Захаровны? Он ответил мне смущенно:

— Понимаете, была предсказана дочь. Родился сын. Я был рад этой ошибке и даже не хотел идти к Захаровне за деньгами. Но теща у меня человек экономный, предсказаниями никогда не занималась, так что копейке цену знает. Послала меня, ну, знаете, как в «Сказке о золотой рыбке»: «Дурачина ты, простофиля», — и так далее. Прихожу. Захаровна вынимает книжку. Смотрю — глазам не верю. Запись черным по белому: «он», сын, значит, предсказан... Вот какие дела!.. Придется теще свои пятьдесят рублей отдать, а то покою не даст.

«Технологию» пророчицы раскрыли в милиции, где Захаровну крупно оштрафовали за мелкое мошенничество. Оказалось, что она давненько занимается подобным промыслом. Прежде старушка делала примитивную вещь: она просто-напросто писала предсказание наоборот. Например, на словах говорила: «будет у вас сын», а записывала: «дочь». Придет недовольный родитель за получением своих денег назад, ан в тетрадочке полное угадывание! Поахает обманутый, поохает да заворачивает восвояси, несолоно хлебавши. А в последнее время, когда Захаровна стала в основном базироваться на один роддом, ей стало совсем легко будущих отцов одурачивать. Она просто записывала себе «он» и — ведь фамилия родителя была известна — проверяла по сводке, которая вывешивалась в вестибюле роддома. Если рождался мальчик, то все было в порядке, если на свет появлялась девочка — Захаровна приписывала к слову «он» букву «а», и предсказание опять же вставало на твердую материалистическую основу.