Соборный двор - Александр Щипков

Языческое гнездо в пушкинском доме

1994, апрель. Статья публикуется впервые

Эту реплику мы адресуем матушке Анне Федоровне Некрыловой, научному сотруднику Пушкинского Дома, поведавшей честному люду в статье «Возвращение к себе – через праздник и покаяние» (газета «Смена» 12.04.1994) о своем понимании покаяния и духовного очищения при помощи пьянки, непристойностей и некоторого даже «осатанения». В своей статье Анна Федоровна подробно и вкусно описала, как праздновали наши досточтимые предки масленицу, как они лакомились тещиными блинами, выпивали и закусывали, как устраивали кулачные бои «до первых красных соплей», как жгли чучела и катались на санях с гор.

Фейерверк этнографических подробностей рассыпался на треть полосы, зачаровывая читателя и незаметно обволакивая простодушного фантастическими теологуменами о посте, покаянии и Прощеном воскресении. Ах, забыла Анна Федоровна предупреждения святых отцов, советовавших женам остерегаться богословствований и учительства!

Пишет дерзновенно жена сия, что масленица «давала право на безрассудство, безудержное гуляние и обжорство, даже на некоторое осатанение», что только за буйством плоти воспоследует апофеоз духа, что без лихого праздника не обрести «желанной внутренней свободы», что масленичный разгул и есть очищение и покаяние.

Рассказать бы вам, Анна Федоровна, всю правду о диких обычаях народных, о древних обрядовых действах, о свальном грехе и «масленичных детях», рождавшихся опосля, а «философию этого праздника» ограничить объяснением смысла карнавальной культуры и цитатами из Бахтина. Право же, славно бы получилось, по-научному, и не взяли бы вы перед Великим Постом на себя греха тем, что «ввели во искушение» неискушенного читателя, перемешав язычество с христианством и исказив смысл духовного очищения в покаянии.

Согласно вашему толкованию масленичной недели, которая непосредственно предшествует посту, человек в буйстве грубого земляного раскрепощения самопроизвольно исторгает из себя в хмельном эмоциональном выплеске «тот самый грех», наподобие самопроизвольного исторжения скверны из орущего пьяного мужика. Затем похмельный, «очищенный» таким способом от греха мужик готовится к Пасхе и к началу весенних полевых работ, которые, как вы пишете, «надо было встретить чистым, облагороженным… а не с переполненным брюхом».

Матушка Анна Федоровна, Воскресение Христово – это не полевые работы, а пост существует вовсе не для очищения мужикова брюха к посевной. Совсем иначе призывает Церковь избавляться от греха – покаянием и сокрушением. А в помощь кающимся даны Христом две вещи – перечитайте шестую главу Евангелия от Матфея, – пост и прощение. Постом христианин добровольно показывает сатане льстивому, что дух человеческий сильнее воли плоти. Прощая же согрешения своим близким, мы чаем себе Божественного прощения.

Описываемая Вами масленая неделя в Православной Церкви называется мясопустной, то есть в это время возбраняется есть мясо. Вступает в силу частичный пост. В богослужениях появляются великопостные особенности, звучит молитва Ефрема Сирина. Вся эта неделя – усиленная подготовка к посту, и завершается она не пьянкой, а Прощеным воскресением, умилительным богослужением, во время которого падает на колени весь православный люд и его священство и просят друг у друга прощения, проламывая стену мучительного греха и вступая в долгий постный путь, ведущий к Светлому Христову Воскресению.

Никогда православие не имело отношения к жуткому весеннему беснованию язычества, богословию которого Вы так чутко сопереживаете и остатки которого так поэтично описываете. Нет уж, матушка, давайте снимем христианское седло с осатанелой языческой коровы и не будем смущать в посту братьев наших.

Православный рок

Опубликовано: СПб. Газета «Смена», 13 января 1995 г.

«Галактическая федерация» – так называется музыкальная рок-группа, которая играет «православный рок» и рассматривает свою работу и свое творчество как христианскую проповедь.

Помню, с большим трудом церковь принимала песни псковского монаха, построенные на синтезе авторской песни и церковного пения. Сегодня творчество иеромонаха Романа (Матюшина) признано и «канонизировано». Мелодии Визбора, темы Высоцкого в сочетании с каноном Андрея Критского уже никого не шокируют. Никто не возмущается любовной лирикой (а без нее не бывает поэта!), вышедшей из-под пера монаха. Талант преодолевает все препятствия. Но если тихий монашеский голос несколько лет подряд вызывал споры, то можно представить, насколько трудно православным принять сплав церковной культуры с культурой рок-н-ролла.

Носители рок-культуры вместе со всеми осваивают православие и привносят в него нечто совершенно неожиданное. Это пугает, заставляет прибегать к гиперболам и искать «сатанизм» в музыке неуправляемых неофитов. Болезненный анархизм «системщиков» из рок-клубов невероятным образом переплетается с православным юношеским максимализмом. Он сродни монашескому аскетизму, не терпящему теплохладности. Половина Галактической федерации «сидит на четках». Если перевести с арго – стремится приблизить личное молитвенное правило к суровым монашеским образцам. Среди православных фенечек видел я на музыкантах и настоящие вериги…

Веселые ребята, открытые и приветливые. Приезжайте в Питер, найдите старенький дом культуры поселка Левашово и в холодном зале встретите членов (музыкантов и немузыкантов) Музыкального православного центра, которых собрал вокруг себя его бесспорный духовный и музыкальный лидер – Анатолий Вишняков. Музыкальный центр – не что иное, как православная религиозная община.

Музыканты не горазды говорить – их дело «музыку играть». Но поскольку мне хочется, чтобы читатель максимально точно почувствовал новое явление при невозможности услышать сами песни, я решил остановиться на жанре интервью и дать слово автору всех песен «Галактической федерации».

– Анатолий, что такое «православный рок»?

– Форма проповеди. Проповедь православия через музыку, исполняемую в стиле рок. Рок – это современный язык общения молодежи. Апостол Павел сказал: если я говорю на чужом языке и меня никто не понимает, какой смысл от моей проповеди? Я выбрал свою форму общения – рок. Собственно, каждый музыкант – проповедник. Вопрос заключается в том, что он проповедует. Мы проповедуем православие.

– Как ты стал музыкантом?

– Так же, как и все мое поколение. В беззаконии был зачат и во грехе рожден. Мы жили на Сахалине, на берегу моря. Я пел с детства. Закончил училище при консерватории. Работал в филармониях, кабаках. Пел о любви и природе. Ничего не получалось. Меня учили: пиши злее, пиши злее. Я писал злее и потом пил. Уже будучи профессиональным музыкантом, в зрелом возрасте я повстречал схимонаха, который и ввел меня в православную церковь. Это был настоящий старец, мощный проповедник, жил на юге России, его многие знали…

Бог просветил меня, и я полностью изменил жизнь, мое творчество наполнилось смыслом. Мы даже не стали менять название группы. Просто «Галактическая федерация» оставила прошлое навсегда и начала славить Бога и проповедовать православие.

– Славить грохотом динамиков под ор стадионов?

– Ты, чем язвить, – открой псалтырь на сто пятидесятом псалме. Что Давид говорит? Хвалите Бога, со звуком трубным, на струнах и органе, с тимпаном и на кимвалах громогласных! Тимпан – что такое? Это барабан, по которому бьешь, и его слышно за километры, а кимвалы – это медные тарелки. То есть «громогласная» ударная установка, глас которой подобен грому. Вот как можно хвалить Бога! Хотя в посту мы только акустику играем, очень-то не шумим. По словам апостола Павла, чтобы привести язычников к вере, нужно стать подобным язычнику, то есть идти к ним и говорить на их языке. Попробуйте сегодня прийти на стадион с гуслями – никто слушать не будет. Молодежь с детства привыкла к музыке андеграунда, но то, что сегодня играется в роке, – действительно чаще всего уходит под землю. В звуке тоже есть земное притяжение. И его нужно вырвать из земли. А рок-музыканты по большей части заколачивают звук, и этим он страшен.

Ты встаешь утром и вместо того, чтобы лоб перекрестить, врубаешь магнитофон. И это сумасшествие длится целый день, вколачивая тебя в подземелье. Девяносто процентов этих ребят никогда не зайдут в храм. К ним нужно идти самим, но священники не идут. Они загружены требами, службами, ремонтом куполов. Я не знаю причины, я не разбирался, потому что я не судья, а музыкант. Я хочу петь о Боге, я умею это делать, и я должен это делать. Мы выходим на эстраду, где никто не говорит о Боге, а если и говорит, то в извращенной форме. Мы играем на хорошем уровне, и никогда зал не остается равнодушным. Дело не в том, что мы крутые музыканты, у нас нет супервиртуозов, но мы объединены верой. Мы складываемся в единый инструмент, и возникает полет, во время которого мы отрываем звук от земли, извлекаем его наверх. Зал летит вместе с нами, и слушатели, хотят они этого или нет, хвалят Бога вместе с нами. Небо ликует.