Цвет небес - Джулиана Маклейн

Но он не переставал обвинять всех вокруг. И не желал ни о чем говорить с доктором Дженкинс. Он отказывался находиться с нею в одном помещении, что означало, что он вообще держался подальше от больницы в дни её дежурств.

После этого все становилось только хуже. У Меган начался облитерирующий эндофлебит[13] печеночных вен , являющийся ещё одним из возможных осложнений после трансплантации, и из-за этого страдала её печень. Этим объяснялся постоянный жар, болезненная диарея и странная сыпь, покрывшая все её маленькое хрупкое тельце.

Группа врачей назначила ей пересадку тромбоцитов, диуретики[14] и антикоагулянты[15].

Когда однажды вечером у неё сильно заболел живот, я сразу же позвонила Майклу и сказала ему немедленно ехать в больницу, хотя на дежурстве была доктор Дженкинс.

Он сказал, что приедет через двадцать минут.

Два часа спустя он вышел из лифта — но было уже поздно.

Он слишком долго ждал.

Глава 15

19 февраля 2006 года.

Несмотря на героические попытки врачей и медсестер, которые делали все что могли, чтобы спасти Меган, она угасла за десять минут до приезда Майкла.

Смерть ребенка убила моё сердце. Та ночь в больнице стала чистой воды агонией. Я плакала часами и отказывалась покидать дочь. В конце концов им пришлось вывести меня из палаты, чтобы суметь забрать тело в морг.

Похороны четыре дня спустя превратились в глубокую черную дыру горя и отрицания. Я была полна отчаяния и жалела о своем решении дать согласие на трансплантацию костного мозга.

Возможно, если бы мы подождали, то удалось бы найти лучшего донора или продлить жизнь Меган на год или два.

Я была в смятении.

Все, чего я хотела — снова взять её на руки, вдохнуть сладкий аромат кожи, прижаться губами к макушке.

Я не могла поверить, что она покинула меня, что я больше никогда её не увижу, не обниму, не услышу её смеха. Я хотела заползти в гроб и отправиться с Меган туда, куда ушла она.

Я не знала, где она теперь, и это убивало меня. Мне было плохо от того, что я не знала, где мой ребенок и находится ли он в безопасности.

Кто заботится о ней? Не боится ли она?

Я больше ничего не могу об этом рассказать. Просто не существует слов, которыми можно описать подобное. Это непередаваемо.

Глава 16

Когда умерла Меган, мне повезло, что рядом была моя сестра Джен. Она немедленно приехала и помогла с организацией похорон, а потом взяла отпуск на месяц, чтобы побыть с нами.

Она обнимала меня, когда я плакала, и говорила со мной на разные темы, когда мне было необходимо отвлечься от давящего на плечи горя.

Некоторые дни стали особенно сложными, но Джен всегда умела сказать именно то, что нужно, и, что даже важнее, не говорить того, о чем упоминать не следовало, поскольку она, как и я, была близко знакома с болью утраты. Мы обе были слишком юны, когда попрощались с мамой.

Тем не менее, Майкл, который тоже понимал, что я сейчас чувствую, почему-то был не слишком омрачен горем, охватившим меня. Я никогда не видела на его глазах слез, а когда сама начинала рыдать, что в первый месяц после смерти дочери случалось довольно часто, он обычно выходил из комнаты.

Спасибо Господу за Джен. Я бы не смогла справиться с навалившимися на меня бедами без её помощи.

Мне приходило множество открыток с соболезнованиями от семьи и друзей, и в те тяжелые времена они были особенно ценны. Особенно одна, тронувшая моё сердце.

Она пришла с опозданием, спустя два месяца со дня смерти Меган, от Керка Дункана, моего парня времен старших классов школы. Прошло больше десяти лет с тех пор, как мы последний раз переписывались по электронной почте, и поэтому я удивилась, увидев обратный адрес на конверте.

Дорогая Софи,

Мне очень жаль, прими мои соболезнования. Не могу себе представить, через что ты сейчас проходишь, но, пожалуйста, знай, что я думаю о тебе и твоем муже. Я взял на себя смелость осуществить пожертвование в онкологическое отделение детской больницы в моем городе от вашего имени. Мне бы хотелось сделать намного больше, но я надеюсь, что этот маленький жест даст тебе знать, что я думаю о тебе и твоей семье.

Твой друг,

Керк.

Я плакала, в первый раз читая его послание, и в тот день несколько раз перечитала его.

Как благодарна я была за этот чуткий поступок старого и дорогого друга.

В ту ночь я заложила открытку в страницы иллюстрированной книги, сохранившейся у меня с детства. Именно её читала мне мама, и она стала одной из немногих вещей, напоминавших о ней. Прочие воспоминания были упакованы и оставлены в прошлом.

После отъезда Джен я обнаружила, какими великодушными и сердобольными могут быть люди. В частности, одна соседка, пожилая женщина по имени Лоис, заходила каждые несколько дней с тарелкой чего-нибудь вкусного, что стало поистине благословением, потому что у меня не было ни аппетита, ни желания готовить. Иногда она приносила запеканку, которую я разогревала к ужину, а порой — ещё теплое домашнее печенье прямо из духовки.

После обеда она сидела со мной за кухонным столом и говорила обо всем, от погоды до смерти своего мужа десять лет назад. Она превосходно умела слушать. Когда я говорила о Меган, она осторожно кивала и соглашалась со мной в том, что моя дочь была красивым и необыкновенным ребенком.

Лоис была очень добра, и если бы я не ожидала её послеполуденных визитов, то, наверное, не заботилась бы о своем внешнем виде.

Она хорошо относилась ко мне, и я всегда буду дорожить её дружбой в тот нелегкий год. Она не только помогла мне пережить горе, но и находилась рядом, когда я пыталась справиться со своим рушащимся браком.

Глава 17

Спустя полгода после похорон я вернулась домой с рынка и увидела перед домом «БМВ» Майкла, что было весьма странно, поскольку он никогда не приходил домой на обед.

Я старалась не уронить пакеты с продуктами, открывая входную дверь. Войдя в дом, я с любопытством заглянула в гостиную, затем в столовую.

В доме было тихо. Казалось, что никого нет.

Я пошла на кухню, поставила сумки на стол и позвала мужа:

— Майкл, ты дома?

Ответа не прозвучало.

Я подумала, что, возможно, он на заднем дворе. Вышла на террасу, но Майкла нигде не было видно, поэтому я вернулась в дом.

— Майкл?

Я взлетела по лестнице, думая, что он ушёл с работы из-за плохого самочувствия или же случилось что-то ужасное.