Виновато море - Люси Кларк

Однако утрата Миа стала чем-то иным. Ни работа, ни общение не помогали ей справиться с горем, казавшимся нескончаемым и всеобъемлющим. Найденный дневник сестры показался ей крохотным проблеском в глухой ночи, и она решила воспроизвести все, следуя от записи к записи, из страны в страну, в надежде, что, следуя по стопам Миа, сможет понять причину ее смерти. Впервые с момента появления на пороге ее дома полицейских Кейти ощущала определенную целеустремленность.

– Да, все это мы уже обсуждали, – снова начал Эд, – но я все же пытаюсь понять твою логику.

– Ты ведь знаешь, как непросто складывались у нас с Миа отношения перед ее отъездом, – сказала она, отставляя свою чашку с чаем. – А я отпустила ее… и даже испытала некоторое облегчение.

– Ты не виновата в смерти Миа.

Неужели? Она видела, что у Миа не все хорошо, когда они жили вместе, и тем не менее пустила все на самотек. Миа была ее сестрой, и на Кейти лежала ответственность. С которой она не справилась.

– Все, что у меня есть, это ее дневник. Он является своего рода связующим звеном с теми шестью месяцами ее жизни, о которых мне ничего неизвестно.

– Так прочти его. Я же говорил тебе, что готов разобраться в этом вместе с тобой.

Она видела, что Эд листал дневник на следующее утро после того, как она его нашла: проверял, нет ли там чего-нибудь такого, что могло ее расстроить. Она понимала, что это проявление заботы, но только ей не хотелось его защиты – ей хотелось поддержки. После этого Кейти стала всегда держать тетрадь при себе.

– Но как только я закончу его читать, – пыталась объяснить она, – никакой другой памяти о Миа не будет. Все будет кончено: ее не станет. – Она представила, как перелистывает страницы вновь и вновь и они становятся однообразными и бессмысленными, точно стопка старых выцветших от времени фотографий. И Кейти решила, что, прочитав записи в странах, где их сделала Миа, и испытав кое-что из того, что довелось испытать сестре, она сможет обрести ощущение, будто была рядом – все те шесть утраченных месяцев. – Я должна это сделать, Эд.

Поднявшись, он подошел к окну спальни и распахнул его. До Кейти донеслись тяжелые басы внизу на полную мощность автомагнитолы. Расставив руки, он оперся о низкий подоконник и какое-то время просто смотрел на улицу.

– Эд?

– Я люблю тебя, – медленно произнес он, – но считаю, ты совершаешь ошибку. А как же все остальное? А наша свадьба?

Они собирались пожениться в августе. Зарезервировав уединенный сельский домик в Суррее, планировали провести там уик-энд с родными и близкими друзьями. Вечерами Кейти занималась тем, что подыскивала музыкальную группу, которая играла бы до самой поздней ночи, раздумывала, что лучше на десерт – чизкейк или профитроли, и подбирала винтажные рамки для фотографий, которые предполагала расставить на столике со свадебным тортом. Все эти недавние радостные волнения и переживания сейчас словно остались в какой-то другой жизни – чужой.

– Я же ненадолго. Всего на каких-то несколько месяцев.

– Я понимаю, что тебе сейчас очень нелегко, – сказал он, убирая в сторону фонарик, чтобы присесть. – Мне искренне хочется сделать что-то такое, чтобы помочь тебе. И могу сказать тебе лишь, что верю… тебе точно станет лучше, если ты начнешь смотреть вперед, а не в прошлое.

Она кивнула. В этом было разумное зерно.

Он жестом показал на место возле себя, и она подошла и села рядом. От него исходил запах пены для бритья в смеси со свежим ароматом лосьона. В костюме он выглядел элегантно; на нем был подаренный ею серый галстук – ей нравилось представлять, как, поглаживая его рукой на совещаниях, он мысленно переносится из официальной обстановки к ней.

– Ответ не там, – сказал он, глядя на дневник Миа, который она все еще держала в руках. – Послушай, ты же ненавидишь самолеты! – Она расслышала в его голосе шутливые нотки. – Ты же никогда не была за пределами Европы. К тому же странствовать вот так, лишь с рюкзаком за плечами, просто опасно. – Положив руку ей на бедро, он нежно погладил ее по ноге. – Давай разберемся с этим вместе. Здесь.

Эда всегда отличал практичный подход к оценке ситуаций – эта была лишь одна из его черт, которыми она восхищалась. Может, это и вправду было ошибкой. Лететь на другой конец света, не давая никаких ориентиров относительно своего возвращения, было по отношению к Эду несправедливо, и она это прекрасно понимала.

– Я уже не знаю, что было бы правильным решением.

– Кейти, – тихо сказал он, – тебе в конце концов придется отпустить ее.

Она провела пальцами по обложке тетради цвета морской синевы, представляя, как Миа всякий раз там что-то записывала. Она увидела ее, лениво лежащую в гамаке, с вытянутыми загорелыми ногами, легко скользящую ручкой по кремовым страницам. В дневнике содержались самые сокровенные моменты ее раздумий, и Кейти не выпускала его из рук.

– Не могу, – отозвалась она. – Пока не узнаю, что произошло.

Эд вздохнул.

Она не знала, был ли у него уже свой ответ на этот вопрос. С тех пор как он познакомился с Миа, он успел увидеть ее в худшие моменты – запальчивой, своевольной, непредсказуемой. Но он так и не узнал настоящую Миа – ту, которая как рыбка плавала в море, которая, скинув туфли, пускалась танцевать, которая обожала ловить в ладони падающие градины.

– Это не было самоубийством, – твердо сказала Кейти.

– Возможно, и нет.

Вот то-то и оно. Возможно.

Она встала, подняла пустой рюкзак Миа и принялась сосредоточенно собирать в него вынутые прежде вещи. Из своего чемодана она взяла стопку одежды, косметичку и паспорт и, втиснув все это в рюкзак, застегнула его. Затем она затолкала чемодан в гардероб и с удовлетворением захлопнула дверцу: какой прок от чемодана там, куда она отправлялась?

Эд поднялся.

– Значит, ты все-таки решила.

– Да.

Она видела, что ему больно и что он хочет еще что-то сказать. Есть тысяча причин, по которым ей не следовало ехать: она никогда до этого не ездила одна, она портит себе карьеру, она пребывает в тяжелом душевном состоянии, и ей не следует находиться в одиночестве. Все эти моменты они уже успели обсудить. Эд приводил ей прагматичные аргументы, которые она бы, в свою очередь, привела любому другому. Но сейчас все было иначе. Речь шла не о целесообразности, степени риска или поиске оптимальных решений. Речь шла о ее сестре.

4

Миа

Ноги Миа лежали на приборной панели старенького, видавшего виды «шеви»[4], взятого ими напрокат. Она прижимала босые пальцы к лобовому стеклу, а затем, убрав, наблюдала, как медленно исчезал конденсат. Сидящий рядом Финн барабанил пальцами по рулю в такт звучавшему по радио блюзу.

Они двигались на юг по знаменитому шоссе номер один, оставляя позади Сан-Франциско. Очарованные его притягательным обаянием, они задержались там намного дольше намеченного. Остановившись по приезде в дешевом мотеле, они сбросили рюкзаки и направились поужинать в популярный тайский ресторанчик, где готовили невероятно вкусные креветки со сладким чили. Хозяин посоветовал им клуб, находившийся в подвале в паре кварталов от его ресторана, и, несмотря на усталость, вызванную сменой часовых поясов, они там здорово повеселились, поглощая напитки и натанцевавшись до боли в ногах. Проснувшись спустя несколько часов, они увидели, что над городом забрезжил рассвет, и отправились в утреннюю кофейню купить бейглов[5] с корицей и ароматного кофе, а потом, сидя на берегу залива, наблюдали, как над Алькатрасом поднималось бледно-розовое солнце.

Низкий туман неотступно преследовал их по побережью и мокрым плащом лип к океану, скрывая от них линию горизонта. Опустив стекло, Миа высунула голову и, щурясь, посмотрела на небо.

– Солнце восходит.

– Остановлюсь на ближайшей придорожной стоянке.

Через несколько миль появился «карман» с засыпанной гравием смотровой площадкой на вершине горы. Солнце уже настолько прогрело туман, что можно было видеть рельефное, поросшее зеленью побережье. Усыпанные полевыми цветами скалы, которые, как ей казалось, должны быть невероятно красивы весной, спускались к дикому пляжу на берегу залива, бурлящего белой вспененной водой.

Миа вышла из машины босиком и, сцепив пальцы над головой, потянулась, напрягая мышцы живота. Закрыв глаза, вдохнула пропитанный солью воздух.

Финн, скрестив руки на груди, прислонился к машине.

– Только посмотри, какое местечко.

– Может, спустимся?

– Конечно.

Они отыскали узенькую тропку, которая шла по впечатляющему склону, петляя, чтобы сбавить крутизну на самых опасных участках. Добравшись первой, Миа устремилась к океану и зашлепала ногами по воде.

– Привет, Тихий! – крикнула она. Затем обернулась к Финну: – Купаться?