Утро псового лая (СИ) - Львов Вадим "Клещ"

Под рукой у Громова были весьма солидные силы, три эскадрона быстроходных газотурбинных БТ-80, три батальона пехоты на полугусеничных БТР «Кегресс» и разведывательный эскадрон включающий в себя роту самокатчиков и роту легких бронемашин и пешую роту пластунов. Артиллерия бригады включала в себя два дивизиона — реактивный и самоходно-артиллерийский. Ещё было две отдельных батареи. Все это богатство запрятано с ночи в лесу и тщательно замаскировано. Отключены рации так как искусство немцев в радиоразведке — известно всем. Координация подразделений только через вестовых. Несовременно, но надежно.

— Лысова ко мне. Приказал Громов продолжая не отрываясь от бинокля продолжал изучать окрестности.

Начальник разведки, гвардии подполковник Геннадий Лысов был из потомственных донских казаков. Его предки были активными участниками Казачьей Смуты сороковых годов и в наказание были депортированы в славный город Абакан, где семейство Лысовых проживает до сих пор. Подполковник был прирождённым охотником и следопытом начинавшим свою карьеру в пластунах 14 пехотной дивизии. Лучшего начальника разведки найти было тяжело. Лысов, сам лично, обследовал местность, буквально принюхиваясь к каждой травинке.

— Докладывайте, Геннадий Васильевич. — Позиции немцев, откровенно слабые. Ротные опорные пункты находятся на удалении больше трех верст друг от друга. Кроме орудийной батареи восемь-на восемь, никаких средств усиления нет. Это с гарантией. Но есть динамо-реактивные пушки. Противотанковые. В каждой роте по две штуки.

— Звучит заманчиво. Диспозиция для атаки такова. Батальоны Хомякова и Друцкого атакуют Студянку всеми наличными силами. Атаку поддержит артиллерия всей мощью.

Начальник артиллерии, сухой как палка полковник Фок, молча кивнул не отрывая глаз от карты на планшете.

— Все сделаем как надо. Расчеты АИР уже на месте. Фиксируют обстановку.

— Эскадроны Артюхова, Мантойфеля, Ковалева и драгунский батальон Выходцева ротными колоннами обходят позиции противника с западного направления. Ориентир движения- церковь на окраине поселка Стопвец. Бригадный резерв- разведывательный эскадрон. Диспозиция понятна?

— Так точно! Синхронно кивнула дюжина офицерских голов.

— Прошу учесть скорость движения и надежную связь с артиллерией и ПВО. Это сейчас главное. А теперь — возвращайтесь в подразделения. Приказал Громов, направляясь к приземистому бронированному штабному трехосному автомобилю увенчанному длинными антеннами.

Сказать, что тевтоны были застигнуты контрударом врасплох, это значит не сказать ничего. Несчастный гренадерский батальон атакованный превосходящими силами при поддержке всей бригадной артиллерии и артиллерийского полка 11 пехотной дивизии. Шквал огня буквально придавил тевтонов к земле и позволил нашей спешенной с БТР пехоте обойти позиции с флангов. Обе танковые роты батальонов действовали на отлично, завершив броском разгром отступающих немцев. Ударная же группа бригады, из трех эскадронов газотурбинных «восьмидесяток» прорвалась вперед и проскочив в тыл, словно серпом рубанула по пылящим колоннам снабжения продвигающихся к Днепру немецких панцер-дивизий. Развернувшись поротно, «восьмидесятые» резвились вовсю, сметая с шоссе бесконечные колонны грузовиков и автоцистерн четвертой панцер-дивизии генерала Ганса Эбербаха. Аналогичные события происходили и на противоположном фланге, в зоне ответственности первой гвардейской бригаде генерала Ланевского где прорыв в тыл противника тоже был достигнут. Ожидаемо хуже были дела у Дитриха. Отдельная двадцатая танковая, сразу после начала контрудара — угодила в мясорубку. Несмотря на наличие на её КП целого золотого медалиста Академии Генштаба, господина Богдановича. Скрытно перебросить соединение не получилось и несмотря на воздушную и огневую поддержку наступление сразу напоролось на созданную за ночь немецкой мотопехотой укрепления, усиленные штурмовыми орудиями и батареями управляемых бронебойных реактивных снарядов. Именно управляемые по проводам снаряды Х-8 «Штейнбок» выбили львиную долю атакующих БТ-80…Потом уже, на фланги бригады Дитриха навалились «Леопарды». Разгром был полный. Пока гвардейские танковые бригады кромсали тылы неприятеля, под Кременцом, агонизировала двадцатая танковая…Но все же…все же…хоть и кроваво, но ребята Дитриха свою задачу выполнили. И сутки, своими жизнями держали весь 39 корпус ННА у Кременца. Позволили отойти и закрепится разбитой пехоте 9 армейского корпуса Булатникова, позволили нам, без проблем совершить блистательный рейд по тылам немцев. Спустя полгода, Громов узнал о трагической судьбе Дитриха и Богдановича. Первый, несмотря на свои связи и положение — принял солдатскую смерть, сгорев в «восьмидесятке» в ходе ночного боя с танками противника. Второй — дрался во главе штабной роты бригады, пытаясь спасти остатки соединения от немецкого кольца. Контуженый, Богданович попал в плен, от сотрудничества в так называемым «социалистическим правительством Украины» категорически отказался и спустя два года был расстрелян в лагере военнопленных за организацию неудачного побега. Но это будет известно потом, а сейчас выслушивая победные рапорты по радио, Громов чувствовал возбуждение сродни охотничьему азарту и гнал, гнал своих «воющих чертей» вперед, вгрызаясь в тыл ударной группировки ННА.

— Геноссе офицеры! Голос командира седьмого панцер полка, оберста Гюнтера Эрлиха ревел подобно иерихонской трубе. Одного появления Эрлиха хватило, что бы в палатке где собрались офицеры полка установилась мертвая, абсолютная тишина.

— Поступила шифрограмма, три минуты назад. Повернувшись, оберст взял у стоящего за его спиной застывшего адъютанта желтый бланк шифрограммы и потряс им в воздухе. Что означало крайнюю степень раздражения.

— Наш полк, должен развернутся на сто восемьдесят градусов, и нанести удар в направлении Студянки.

— Извините геноссе оберст, но это же наш тыл….Заметил командир разведывательной роты полка, гауптман Хартманн.

— Уже нет! Рявкнул Эрлих махнув рукой с шифрограммой вниз, словно махнув кирасирским палашом. Русские — сегодня утром прорвали фланг и зашли к нам в тыл. Приказ генерала Эбербаха — бросить на локализацию прорыва наш полк. Восьмой танковый, двадцать пятый и двадцать шестой гренадерские полки продолжат преследование разбитых русских.

«Черт!» подумал гауптман Вольфганг Мерк, командир второй танковой роты второго батальона полка пытаясь сосредоточится. Прошедший ночной бой с контратакующими русскими — здорово измотал как его так и его людей. И тут вместо заслуженного отдыха с плотным завтраком — очередной марш-бросок уже в собственный тыл, для отражения очередного русского контрудара.

Восточная компания, Мерку не нравилась с первого дня. Что то с этими русскими было не так. Несмотря на старания полкового комиссара, геноссе Шолле переведенного в полк напрямую с профсоюза гамбургских докеров, красочно расписывающего освобождение угнетенных народов России от гнета империалистов — никто пока освобождения особо и не жаждал. Русская армия, в первый день застигнутая внезапным ударом врасплох — свой боевитый характер проявила уже в первую ночь, атаковав позиции полка, легкой пехотой. Как говорил оберст Эрлих — это так называемые пластуны. На следующий день они угодили в противотанковую засаду, причем русские в качестве приманки оставили целую роту, которая целиком погибла но позволила расстрелять русским бронебойным пушкам, целую роту штурмовых орудий гауптмана Кейтеля. А вчера ночью? Эта безумная атака «свистунов» — быстроходных газотурбинных танков на позиции полка. Конечно, атака была хаотична, плохо организована и закончилась разгромом русских, но все же…Основной удар принял на себя первый панцер-батальон полка и к утру от него осталась едва половина. Уцелевшие русские же отошли, скрылись в густом предрассветном тумане. Что бы утром, ударить на фланге. Еще Мерку, категорически не нравилось то, что несмотря на пропагандистские красочные журналы и речи комиссаров — он не обнаружил никакой технической отсталости русских. Да и вообще — отсталости. В уровне жизни — да, чувствовалось сильное имущественное и сословное расслоение общества, но с технической стороны …Железные дороги, обилие современных бытовых вещей даже в бедных крестьянских домах — всяких там радиол, телевизоров, швейных и стиральных машин. Все электрифицировано. Много личных автомобилей, тракторов и прочей техники конечно дешевых и примитивных, но свои задачи выполняющих. Не Франция и не Германия, но явно богаче Польши и Венгрии, где Мерку пришлось побывать. Что до военной техники, так его поразило, что русские танки — ни в чем не уступали германским машинам- новейшим Леопардам. Да еще эта газовая турбина на танке…С одной стороны прожорливая она до безобразия, но отличную маневренность и скорость русским обеспечила. А это в современном бою — больше чем полдела. Так что, Мерк подумывал что вряд ли они до первого снега войну в России закончат и условия капитуляции в кремле русским продиктуют. С таким сопротивлением, дай бог за пару лет управится. Глядишь — они из да внутренних проблем развалятся, как в 1917..