Сам себе властелин 4 (СИ) - Горбов Александр Михайлович

Болтливый скелет сразу понял, что мне нужно и убежал. Пока я одевался с помощью Шагры, он явился в компании четырёх других скелетов. Стальные мертвецы тащили большое кресло, кажется, взятое из каминного зала на первом этаже.

— Ага, сюда ближе несите.

Осторожно, чтобы не беспокоить ногу, я перетёк с кровати на средство передвижения.

— Всё, я готов. Несите меня в госпиталь. Кстати, где он?

— Мы его в правом крыле сделали, в большом танцевальном зале.

— Владыка, — забеспокоился Йорик, — а мы вас на лестнице не растрясём? Магистресса Матильда сказала, что вам нужен полный покой.

Услышав про бабушку, скелеты дружно отошли от кресла, словно и не собирались меня нести. Ох и запугала мертвецов железная старушка!

— Спокойно, никаких лестниц. Поедем через Казну.

Ровно через полторы минуты меня торжественно внесли в импровизированный лазарет. Ну, что сказать — профессионально сделали. Ряды коек, разделённых ширмами, чистота, у каждой кровати столик с выставленными лекарствами. Между рядами ходит “дежурная медсестра” — скелет в белом халате и меряет всем больным по очереди температуру.

— Где они?

Шагра показала рукой на крайний ряд. Буку и Дэймона положили на соседних койках, так что они вяло и уныло переругивались через тонкую ширму.

— Так-так, вижу, ничего не изменилось.

— Владыка!

Они бы вскочили, но я запретил им жестом.

— Расстраиваете вы меня, оба. А мне бабушка запрещает это делать, говорит, вредно для выздоровления. Бука, чего это ты решил со службы уйти? Надоело быть генералом?

— Владыка, так ведь, — орк продемонстрировал левую руку, превратившуюся в культю, — нельжя мне шлужить.

— Ты вроде правша, топор всегда в правой держал. Или ты без левой командовать не можешь?

— Эм… Владыка, у наш, у орков, калека не может быть вождём.

— Во-первых, ты служишь у меня, а не где-то “у орков”. А мне без разницы, сколько у тебя рук. Я тебя сделал генералом, будь добр, никаких самоволок. Во-вторых, мы тебе железную руку сделаем.

Глаза Уру-Буки загорелись дикой надеждой, но он всё ещё сомневался.

— Владыка, так ведь это не по правилам.

— И что? Ты видел хоть раз, чтобы я по чьим-то дурацким правилам поступал? Делать надо, как лучше, а не как принято.

Орк наморщил лоб. Было почти слышно, как в зелёной голове крутятся мысли. Ну, давай, соображай!

— Д-да, — Уру-Бука кивнул, — вшё правильно. Я не могу оштавить шлужбу. Кто вам будет шоветы давать? Кто прикроет швоей грудью в шлучае опашношти? Никуда не уйду, я и одной правой вшех победю.

— Молодец, правильно!

Он чуть не подпрыгнул на кровати, когда осознал, что может остаться и командовать дальше. С торжеством он огляделся вокруг, ища, кому можно похвастаться. За перегородкой тяжело вздохнул Дэймон. Бука нахмурился и рявкнул:

— Уберите ширму!

— Брат, не надо! — попыталась вмешаться Шагра.

— Любишь его?

— Угу.

— А ты?

Бука посмотрел на парня.

— Да.

— Раж я нарушаю традичии, то и вам жапрешять не имею права. Учти — обидешь шештру — приколочу жа уши к воротам. Понял?

Шагра бросилась к Дэймону, а Бука перевёл взгляд на меня.

— Владыка, вы не шутили про жележную руку?

— Нет, не шутил. Выздоравливай и пойдём к дедушке, он в таких штуках мастер.

Уру-Бука, радостный до невозможности, откинулся на подушки. Никогда не видел, чтобы он так улыбался. Э-эх, приятно вот так за минуту сразу троих сделать счастливыми.

— Несите меня обратно, — махнул я скелетам, — у меня тоже постельный режим, между прочим.

Через час Шагра, сияющая, как начищенный золотой, принесла мне завтрак.

— Владыка, к вам посетитель.

— Кто?

— Ваш портной.

— А, Мошуа, пусть заходит.

— Владыка, у вас завтрак.

— Ничего, я люблю поговорить во время еды. Давай, пусть развлекает больного.

Гоблин, проскользнул в приоткрытую дверь и скромно устроился на табуреточке, дожидаясь, пока я съем яйцо всмятку.

— Доброго утра, Мошуа.

— Ви таки даже не представляете, какое оно доброе. Видеть вас живым — это лучшее зрелище, какое я мог себе представить.

Я хмыкнул, с сомнением глядя на гоблина.

— Мошуа, мне кажется, вы больше любите золото, чем меня.

— А кто таки мне его платит? Ви! Значит вас я рад видеть даже больше.

— Ой, только не надо! — я всплеснул руками и передразнил гоблина, — ви делаете мне смешно. Не может быть, чтобы ви пришли просто меня смотреть, как мамонта в зоопарке. Выкладывайте, что у вас.

Мошуа поперхнулся и посмотрел на меня со смесью уважения и опаски.

— Думаете, мне пора на пенсию, раз меня все угадывают, как простого лавочника, желающего впарить трусы в нагрузку к носкам?

— Не забывайте, Мошуа, я — не все.

— Ну да, ну да, — он покачал головой, — ви точно не все. Между вами и остальными четыре маленькие разницы, как говорят у нас в Гоблинарии.

— Не тяните, выкладывайте, что у вас.

Тяжело вздохнув, Мошуа посмотрел на меня жалостливым взглядом.

— Можно, я попрошу у вас за одного хорошего знакомого?

Глава 6

— Ах, Мошуа, — я широко улыбнулся, — у всех у нас есть такие “хорошие” знакомые. Конечно, вы можете.

Гоблин с явным облегчением выдохнул.

— Ви очень добры, Владыка.

— Но, так часто бывает, что такие знакомые оказываются общими. Давайте, я попробую угадать, о ком идёт речь.

— Ой, ну что вы!

— Нет-нет, доставьте мне удовольствие. Я обожаю загадки.

— Вам таки откажешь, — буркнул гоблин.

— Готов спорить, что у него зелёные уши. Такие острые и волосатые. Я прав?

— Ну…

— Прав, по глазам вижу.

— Слушайте, я вас очень уважаю, Владыка, но где ви этого набрались? Когда ми познакомились, ви были такой приличный молодой человек. Так культурно торговались!

— А сейчас что? Испортился? Стал неприличным?

— Нет, сейчас ви такой, извините за виражение, монстр, — Мошуа выставил ладонь, — в хорошем смысле этого слова. Вам палец в рот не клади — откусите вместе с рукой.

— Что делать, приходится. Видите, что вокруг творится? То светлые, то тёмные, все только и мечтают, как вы говорите, откусить. Приходится делать “ам” первым.

Гоблин сочувственно вздохнул.

— Что поделаешь, светлые времена.

— Вот-вот.

Пожевав губами, Мошуа попытался вернуть разговор в нужное русло.

— Так вот мой хороший знакомый…

— Гоблин.

— Что? Ах, да, гоблин. Он таки очень печалится, что приходится жить в такое сложное время.

— Очень его понимаю. Не думает об эмиграции? Могу посоветовать симпатичный мир, с его талантами он точно не пропадёт.

— Пожилому гоблину тяжело переезжать в зрелом возрасте. Связи, личные контакты, родственники. Опять же климат не всякий подойдёт. Так вот мой знакомый, он очень не хочет переезжать. А даже наоборот, хочет остаться и всячески содействовать делу Владыки. В экономической плоскости, так сказать.

— Так в чём проблема? Пусть содействует, я не против.

— Он опасается.

— Светлых?

— Вас.

— Меня? Неужели я такой страшный?

— Ой, ви себе не представляете, какой трепет внушаете.

— Ну, пусть не смотрит на меня.

— Он боится, что ви, простите за виражение, приколотите его голову к воротам. Есть в вашем роду такая добрая традиция.

— За дело? За дело могу, не отрицаю. Дедушка говорит, что это самое лучшее средство от головной боли.

— Отрубить голову? Чтобы не болела?

— Ну, да. Только не у того, кому рубят, а у меня. Нет головы — нет проблем.

— Я таки уже говорил, что ви чуть-чуть монстр?

— На должности монстра у меня Сеня.

Гоблин тяжело вздохнул и снова перешёл в атаку.

— Владыка, я хотел попросить. Ви не могли бы поговорить с моим знакомым, не рубя голову сразу? Вислушать, может быть, он и не виноват совсем. Понимаете, бывают в жизни обстоятельства, когда приходится поступать не как хочется. А потом, очень жалеть, что так сделал.