Православное богослужение. Таинство, Слово и образ - Александр Мень

Большая просфора предназначается для Агнца, то есть евхаристического хлеба. С древности, выпекая его, следовали двум традициям. Общины в Риме, памятуя о том, что Господь на Тайной Вечери употребил опреснок, служили Евхаристию на пресном хлебе[38]. Восточные же христиане не сочли возможным нарушить ветхозаветное правило, которое допускало опресноки только для пасхальных дней. Поэтому в Сирии, Греции и других странах Евхаристию стали совершать на квасном хлебе (арам. хамей, греч. артос). Это различие существует и в наши дни, но догматического значения оно не имеет.

Особым ножом, сделанным в виде копья, священник вырезает из просфоры прямоугольную часть (Агнца), произнося при этом слова пророка Исаии об Избраннике Божием, Который "как Агнец веден был на заклание" (гл. 53). Вырезанная часть полагается на блюдо, именуемое дискосом (память о пасхальном блюде Вечери Христовой). Красное вино, смешанное по ветхозаветному уставу с водой, вливается в потир (чашу).

Из оставшихся четырех просфор вынимаются частицы в честь и память Девы Марии (Богородичная просфора), в память святых - Крестителя, пророков, апостолов, мучеников, святителей, подвижников (девятичастная просфора), а также - в молитвенное поминовение живых и усопших. Все эти частицы кладутся рядом с Агнцем на дискос как бы в знак того, что все человечество во главе с Девой Марией и величайшими своими сынами участвует в священной Жертве.

Потир и дискос покрываются воздухами - тремя платами из вышитой материи или парчи. Для того, чтобы они не касались Агнца, над ним ставится звездица - два металлических полукружия, расположенные крест-накрест. В центре их пересечения обычно изображен какой-нибудь христианский символ: голубь, око или шестиконечная звезда.

После того как потир и дискос покрыты воздухами, служащий совершает каждение. Этот обычай также был принят на молитвенных трапезах иудеев в евангельские времена.

Все эти подробности (омовение рук, каждение и пр.) немаловажны, ибо тесно связаны с ритуалом Тайной Вечери. "Священник, - замечает Л. Буйе, делает вновь то самое, что делал Христос, не только в те краткие минуты, когда он повторяет слова пресуществления; он это делает от начала Литургии и до конца"[39].

ЛИТУРГИЯ ОГЛАШЕННЫХ (вступительная часть Литургии)

Св. Иустин Мученик писал о Евхаристии: "Эта трапеза у нас называется Благодарением, и никому не позволяется участвовать в ней, кроме тех, кто верует в истину учения нашего и омылся крещением во оставление грехов и возрождение и живет так, как заповедал Христос"[40]. Люди некрещеные или готовящиеся к принятию крещения допускались только к вводной части Литургии, предваряющей само таинство. Отсюда ее название - "Литургия оглашенных", то есть тех, кто проходит подготовку к вступлению в Церковь ("оглашение" греч. катехизация).

Во дни земной жизни Христа большинство молитв начинали, благословляя имя Божие (нередко молитвы назывались просто "благословениями"). Точно так же и Литургия открывается возгласом священника: "Благословенно Царство Отца и Сына и Святаго Духа, ныне и присно и во веки веков". По возгласе следует "Великая ектения", а затем антифонно, то есть на два хора, поют благодарственные псалмы, разделяя их малой ектенией.

Благослови, душе моя. Господа.Благословен еси, Господи.Благослови, душе моя, Господа,и вся внутренняя мояИмя святое Его.Благослови, душе моя, Господаи не забывай всех воздаяний Его...Пс. 102Хвали, душе моя, Господа. Восхвалю Господа в животе моем;пою Богу моему, дондеже есмь...Пс. 145

Благодарственная молитва - самая прекрасная и чистая. Она не ищет своего, не просит, а - переполнена радостным сознанием милосердия Божия, излитого на человека. За все: за глаза, которые видят солнце и красоту мира; за уши, которые слышат гармонию звуков и Слово Божие; за разум, постигающий тайны; за сердце, способное любить, - за все это благодарит человек. Мы слишком часто сосредоточены на темных сторонах жизни и забываем о том добром, что дано нам в этом мире; и слова библейских антифонов напоминают нам о благодарности Отцу.

Третьему антифону предшествует гимн "Единородный Сыне", сложенный в VI веке, в эпоху последних Вселенских Соборов, утвердивших тайну двуединой природы Христа как Богочеловека. Сам же антифон состоит из "обетовании блаженств" (Мф 5,3-12), которые обещают вход в Царство Божие всем, кто презрел гордыню мира, его вражду, неправду, нечистоту. Этими обетованиями начинается Нагорная проповедь Спасителя, обращенная к нищим духом, алчущим правды, чистым сердцем, миротворцам, гонимым за истину... Христос называет их "блаженными", то есть обретшими высшую радость, высшее счастье.

При пении третьего антифона открываются царские врата. В древности этому моменту соответствовало внесение Евангелия в алтарь, но поскольку в последние века оно уже постоянно находится на престоле, то "вход с Евангелием" совершается иначе. Его выносят через северные двери; на амвоне священник (или диакон), стоя лицом к востоку, возглашает: "Премудрость, прости!", то есть призывает сидящих подняться и приготовиться слушать чтение[41]. Когда Евангелие полагается на престоле, хор поет тропари храма и праздника.

Чтение Слова Божия - один из древнейших элементов христианского богослужения. Оно было обязательным еще на молитвенных собраниях в эпоху Ветхого Завета. В I веке "Писанием" для Церкви были только ветхозаветные книги. Но с начала II века к ним стали добавлять выдержки из "апостольских писаний". В настоящее время за Литургией читают только новозаветные тексты.

Сначала звучит отрывок из "Апостола", той части Библии, которая состоит из Деяний и Посланий. С V века в Византии чтение было принято предварять гимном: "Святый Боже... "

В воскресные и праздничные дни Евангелие читают на амвоне, а в будни на престоле[42]. Речитативное (псалмодическое) чтение - обычай, как мы говорили, очень древний. Так читалось, или почти пелось, Писание еще в дохристианские времена. Вероятно, и само Евангелие возникло как книга, предназначенная для такого богослужебного чтения. В старину, по примеру ветхозаветных толкователей, священник говорил проповедь непосредственно вслед за чтением Евангелия, но в современной Русской церкви проповедь, как правило, произносится в конце Литургии.

После чтения Нового Завета следует ектения, содержащая призыв к молитве за Церковь, за Предстоятеля, за живых и умерших. Обычно записки, прочитанные на проскомидии, читаются еще раз вслух.

Непривычному человеку это порой утомительное перечисление имен может показаться чем-то бессмысленным. Но надо помнить, что обилие записок связано с недостаточным количеством храмов. И кроме того, проскомидия совершается при закрытом алтаре, а люди хотят слышать чтение поданных ими записок.

Вместе с тем в этом множестве имен есть своя значительность. Молитва как бы включает в себя всю Церковь в ее духовном единстве и индивидуальном многообразии. Тот, кто стоит в храме, может в этот момент вспомнить своих близких и тех людей, за которых некому молиться.

Затем при закрытых вратах начинается молитва об оглашенных. В некоторых Восточных церквах (например, в Греческой) ее опускают ввиду того, что большинство населения крещено с детства. Но у нас положение иное. Своего рода "оглашенные" (близкие к крещению или готовящиеся к нему) в нашей стране далеко не редкость. Патриарх Пимен в свое время справедливо заметил: "Если мы не можем их оглашать, то хотя бы молиться за них должны"[43].

В это время уместно молиться за тех, в ком еще только начался поворот к вере.

После ектений об "оглашенных" раздается возглас, призывающий их покинуть храм[44]. Экзотерическая, открытая для всех, часть Литургии заканчивается.

ЛИТУРГИЯ ВЕРНЫХ. АНАФОРА

В библейском откровении о Боге парадоксальным образом сочетаются две истины. С одной стороны - Сущий неисповедим и несоизмерим с человеком. Он "пребывает во свете неприступном", Его мысль непохожа на мысль смертного, природа Его - "Опаляющий огонь". С другой стороны - Он близок к людям, которых возлюбил, и сопровождает верных в их скитаниях по земле. При Моисее символом этой близости был священный ковчег, украшенный фигурами крылатых существ - херувимов[45]. О ней же напоминали огромные изваяния херувимов в Иерусалимском Храме. В видении пророка Иезекииля небесный ковчег, несомый херувимами, служил утешением "остатку" праведных, живших в изгнании. Бог не покинул их. Его колесница следует за ними в чужую языческую страну. После гибели Храма Он Сам становится "святилищем" для верных[46].

Эти библейские прообразы оживают в новозаветной Литургии. Как некогда херувимы влекли колесницу Божию, так и ныне Церковь, вознося на престол хлеб и вино Евхаристии, исповедует присутствие Христа на путях ее исторического странствия.