Продам честь. Дорого (СИ) - Воск Степанида

Его покойная мать, царство ей небесное, любила манипулировать отцом собственным плачем. Стоило что-то сделать не по ее, как тут же в ход шли слезы, рыдания, заламывание рук. Когда подобное происходит первый раз, то вызывает желание защитить, успокоить, приласкать, постараться убрать раздражающий фактор. Второй раз это напрягает. А третий…на третий привыкаешь. Вот и Аполлон спокойно относился к женскому плачу. Он научился абстрагироваться от раздражающего фактора, никак не реагируя. Результат-то в любом случае один: рыдания прекращались спустя время.

И, действительно, чуть погодя плечи девушки перестали сотрясаться, а всхлипы стали реже. Она по-прежнему была прижата к телу мужчины. И почему-то в этот момент Аполлон остро почувствовал дикое желание защитить Елену, откуда оно взялось он вряд ли мог объяснить, но факт остается фактом. В продолжение своих эмоций мужчина привлек голову девушки к своей, так что они соприкоснулись щеками, и ужаснулся. Лицо девушки горело, буквально пылало. Не долго думая он положил свою ладонь на лоб, тот был таким же горячим как и лицо.

Отстранив девушку от себя, требовательно посмотрел в лицо. Елена выглядела ужасно. И дело было не в потеках туши под глазами, и не в распухшем от слез носе, а в лихорадочном блеске глаз и пылающих щеках.

— Ты вся горишь. У тебя жар, — сделал он заключение. Елена, словно безвольная кукла была пересажена на сиденье рядом.

Аполлон еще раз дотронулся до лба девушки и, убедившись что он горячий, как сковородка и потянулся за внутренним телефоном. Елену немного трясло и было не ясно с чем это связано: то ли с непонятно откуда взявшимся жаром, то ли от страха.

— Это все мигрень, — наконец, смогла признаться девушка в своей проблеме.

— Насколько мне известно жар к симптомам мигрени не относится, — Аполлон внимательно всматривался в лицо девушке.

— Ну да. Раньше не было, — подтвердила Елена, откинувшись на сиденье. Хорошо что в машине были затемненные стекла и свет с улицы падал несколько приглушенным. Однако и он вызывал неприятные ощущения. А тут еще девушку начало опять подташнивать.

Господи, подумала девушка, за что мне все это? Почему я должна это делать? Потому как больше некому. И пожертвовать больше нечем. Она была в шоке от собственного поведения и разыгравшейся истерики. Никогда не думала, что способна на подобное. А Аполлон молодец, отнесся спокойно к ее минутной слабости.

Девушка отдавала себе отчет, что придется платить по счетам, но была рада в отложении неизбежного на некоторое время.

— Еще пять минут и мы будем на месте, — сообщил Аполлон.

Елена взглянула в окно. За стеклом простирались поля, засеянные какими-то злаковыми культурами. Она сходу не могла определить что же там растет. Вдоль дороги шла деревянная изгородь, состоящая из редких перекладин и основных столбов. Видимо она защищала посевы от крупных животных. Неужели тут ходят коровы на свободе, пришла в голову мысль. Все может быть.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Действительно, очень скоро лимузин замедлил свой ход, вырулив на подъездную дорожку перед загородным домом в английском стиле. Лужайку со скошенной травой надо было на протяжении многих лет благоустраивать, чтобы она выглядела именно так, а не иначе. Здесь все создавало впечатление старины и добротности.

— Ты здесь живешь? Ничего себе — маленький домик, — удивилась девушка, открывшейся картине. Даже головная боль не помешала ей увидеть контраст между мужчиной, сидящей с ней рядом, и духом, витавшим в этом месте.

— Непохоже? Да? — Аполлон с сомнением взирал на девушку, словно гадал стоит говорить или нет. Потом все же решил ответить на поставленный вопрос. — Бываю редко и до сих пор не могу решить, а нужен ли он мне. Это была прихоть родителей…

При упоминании о погибших в автомобильной катастрофе лицо мужчины омрачилось. Как бы он не пытался скрыть от самого себя правду, но она все равно проступала наружу, словно лакмусовая бумага, проявляя всю подноготную. Аполлону не доставало родителей и он очень грустил, вспоминая их. Лишь потеряв безвозвратно начинаешь понимать то, что имел. Но, к сожалению, слишком поздно это понял.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

Он бы дорого дал за возможность отмотать время вспять и повести себя во многих моментах жизни иначе, чтобы меньше давать поводов для беспокойства матери, реже нервировать отца. Однако время течет в одну сторону и обратного хода не имеет.

— У них чудесный вкус, — Елена не стала уточнять где в настоящее время родители Аполлона. Она почувствовала, что сейчас совсем не время для таких вопросов, видя как изменилось настроение попутчика. — Тут так красиво.

— Тебе нравится? Я рад, — спокойно и без обычного самодовольства произнес Аполлон. Ему была приятна похвала девушки. — Пойдем, посмотришь что там внутри.

Водитель как раз открыл дверь. Елена сидела ближе к выходу, а потому первая полезла на выход. Когда уже была снаружи автомобиля, резко мотнула головой, чтобы поправить волосы, у нее перед глазами все помутилось и если бы не Аполлон, поймавший безвольное тело над гравийной дорожкой, то во второй раз голова девушки встретилась бы с горизонтальной поверхностью.

— Да что за черт? — молвил мужчина. — Вещи занеси в дом, — Аполлон отдал приказ водителю, а сам поднял девушку на руки и понес ко входу в дом.

Когда он переступал порог особняка, то на память пришли слова, сказанные когда-то давно матерью, смысл которых заключался в том, что наступит время и он, то есть Аполлон, перенесет через порог свою избранницу и проживет с нею всю оставшуюся жизнь. Надо же какая ирония судьбы? Первая девушка, перенесенная через порог, оказалась купленной за деньги. Конечно, не совсем купленная, но кое-что он, несомненно, оплатил. Сполна.

Девушка безвольной куклой лежала на руках. И такое положение вещей совершенно не нравилось Аполлону. Мужчина прошел вглубь дома в одну из северных комнат, отведенных под гостевые. Рядом располагалась хозяйская спальня. Одна в ней никто не жил с момента посещения родителями дома в последний раз. Сам Аполлон занимал соседнюю комнату, рядом с той, куда принес девушку. Надо отдать должное мадам Сноу и ее мужу, приглядывающим за садом и домом, все внутри и снаружи сияло чистотой. В какое бы время Аполлон здесь не появлялся, а делал это он всегда крайне редко и, как правило, приезжал один, дом встречал теплотой и уютом. Один недостаток все же присутствовал: дом находился далеко от населенных пунктов. И в настоящее время это становилось проблемой.

Что случилось с девушкой определить трудно. Он не врач и не в состоянии поставить правильный диагноз. То ли это временное расстройство здоровья от пережитого, то ли случилось что-то, действительно, серьезное. Водителя лимузина пришлось отпустить сразу же по прибытию. Он свою работу выполнил, доставив до пункта назначения. Конечно, можно было сослаться на распоряжение, переданное аукционистом, и оставить водителя на весь день, но Аполлон посчитал что ничего серьезного нет и не предвидится. А вот девушку стоит успокоить. Слишком остро она восприняла его заигрывания. И это было неприятно. У мужчины внутри внезапно появился какой-то азарт в достижении цели. Ему захотелось получить то, за что он заплатил немалые деньги, но при этом сделать так, чтобы это единственное богатство девушка сама пожелала вручить в его руки. Может быть мысль и глупая, но чем хуже других идей, возникающих в голове?

Стоило положить Елену на кровать как она тихо застонала.

— Что со мной? — подала голос девушка.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

— Сегодня ты решила побить рекорды по целованию с землей, — иронично выдал Аполлон. В это время он боролся с пряжкой на босоножках, которая пока вела в счете. Он нетерпеливо дергал за хлястик, пытаясь расстегнуть, но тот не желал сдаваться на милость победителя. Елена заметила манипуляции, производимые мужчиной и чуть привстала на локтях, почти сразу же откинувшись в изнеможении назад.

— Ты что делаешь?