На берегах Боспора Киммерийского - Виталий Михайлович Зубарь

следующее. Они расходились по одной и по две, рассеиваясь для естественных надобностей далеко друг от друга. Узнав об этом, и скифы стали делать то же самое. И кто-то приблизился к одной из них, оставшейся в одиночестве, и амазонка не оттолкнула его, но позволила вступить с ней в связь. И сказать она не могла (ведь они не понимали друг друга), но показала жестами, чтобы он на следующий день пришел на то же самое место и привел другого, показывая, чтобы их было двое и что она также приведет другую. Юноша, уйдя, рассказал это остальным. На второй день он сам пришел на то же место и другого привел и нашел амазонку, ожидавшую вместе с другой. Когда остальные юноши узнали об этом, они также приручили остальных амазонок.

А после, соединив лагери, они стали жить вместе, каждый имея жену ту, с которой он вступил в связь с самого начала. Мужчины не могли выучить язык женщин, женщины же усвоили язык мужчин. А после того, как они поняли друг друга, мужчины сказали амазонкам следующее: «У нас есть родители, есть и имущество. Теперь мы уже больше не будем вести такой образ жизни, но будем жить, уйдя к своему народу; нашими женами будете вы, и никакие другие женщины». Они же на это сказали следующее: «Мы не могли бы жить вместе с вашими женщинами, ведь у нас и у них разные обычаи. Мы стреляем из лука и мечем дротики и ездим верхом, женским же работам мы не обучены. А ваши женщины не делают ничего из того, что мы перечислили, но, оставаясь на повозках, занимаются женским трудом, не выезжая на охоту и вообще никуда. Так вот мы не можем ладить с ними. Но если вы хотите, чтобы мы были вашими женами и чтобы вы могли считать себя справедливыми, то, придя к родителям, получите свою часть имущества и затем, когда вернетесь, будем жить сами по себе».

Юноши послушались и выполнили это. Когда же, получив полагавшуюся им часть имущества, они вернулись назад к амазонкам, женщины сказали им следующее: «Мы в страхе и опасении, следует ли нам жить в той самой стране, где мы лишили вас ваших отцов, и сильно опустошили вашу землю. Но так как вы желаете иметь нас своими женами, то сделайте вместе с нами следующее: давайте уйдем из этой земли и поселимся, перейдя реку Танаис». Юноши послушались и этого.

Перейдя Танаис, они прошли к востоку на расстояние трех дней пути от Танаиса и на расстояние трех дней пути от озера Меотиды в направлении северного ветра. Прибыв в ту местность, в которой они теперь обитают, они заселили ее. И с того времени жены савроматов придерживаются древнего образа жизни, выезжая на охоту на лошадях и вместе с мужьями и отдельно от мужей; они также ходят на воину и носят ту же одежду, что и мужья.

Языком Савроматы пользуются скифским, но говорят на нем издавна с ошибками, так как амазонки усвоили его неправильно. Относительно брака у них установлено следующее: никакая девушка не выходит замуж прежде, чем не убьет мужчину из числа врагов. Некоторые из них, не способные исполнить обычай, умирают в преклонном возрасте, прежде чем выйдут замуж».

Таким образом Геродот попытался объяснить грекам, откуда появилось и как произошло племя Савроматов, обитавшее к северо-востоку от Боспора и столь необычное для них по укладу жизни и культуре. Впоследствии эта древняя легенда найдет удивительное отражение во многих памятниках искусства на Боспоре, что косвенным образом подтверждает ее создание теми греками, которые хорошо и раньше других ознакомились с обычаями, нравами и образом жизни Савроматов.

Терракотовая протома богини Коры из Феодосии. V в. до н. э.

Торговые связи способствовали их знакомству и с памятниками искусства. Кроме архитектуры и вазописи на Боспоре хорошо знали мраморную фигурную и рельефную скульптуру. В Пантикапей, Нимфей, Фанагорию, Кепы привозилось много терракотовых статуэток, в основном земледельческих божеств Деметры и ее дочери Коры. Они украшали жилища, приносились в виде даров в святилища и клались в погребения. Уже в конце архаического времени в Пантикапее по привозным образцам изготовлялись местные терракоты. Судя по множеству находок сидящей Деметры на троне, ясно, что ее культ занимал в среде земледельцев доминирующее место.

В полисной религии главная роль принадлежала Аполлону Иетросу — покровителю всепонтийской колонизации. Он выступал здесь, особенно в Пантикапее, как защитник и патрон новообразованного полиса. На пантикапейских монетах изображалась символика (голова или маска льва, звезда), отражающая, как и в Милете, космические начала этого бога. Одновременно на Боспоре почитались и другие олимпийские божества: Зевс, Гермес, Дионис, Афина, Артемида, а также малоазийская Мать богов Кибела. Для большинства из них были выделены отдельные участки земли под святилища. В раннее время на них чаще всего стояли только алтари для возлияний и жертвоприношений, небольшие деревянные столы для даров. В отдельных, чем-либо примечательных местностях устраивались загородные святилища, в частности Афродиты Урании на мысу близ Фанагории. Возможно, здесь же находилась и та пещера, о которой была сочинена легенда. На Майской горе поблизости от этого же города открыта большая культовая яма, наполненная терракотовыми изображениями женских божеств конца VI-IV вв. до н. э., курильницами, светильниками, ритуальной посудой. Все эти вещи принадлежали находившемуся рядом святилищу Деметры.

Боспорцы устраивали святилища в своих жилищах. Традиционно очаг считался священным местом, принадлежащим покровительнице семьи — Гестии. Самое яркое отражение этот культ нашел в VI в. до н. э. в одном жилище Тиритаки. Возле очага внезапно разрушенного дома так и остались стоять терракотовые статуэтки Деметры и Коры, глиняный алтарик для возлияний вином Гестии и этим богиням, чернолаковые чаши. Красноречивая характеристика этой семейно-очажной богини дана исследователем древнегреческой религии Ф.Ф. Зелинским: «Недвижно обитая на посвященном ей очаге, Гестия была настоящим символом хозяйки — деятельность которой, в отличие от деятельности мужа, происходила внутри дома; ей она, поэтому, была сродни... Когда новобрачную вводили в дом ее мужа — впереди нее шествовала ее мать с факелом, возженном на очаге ее дома, и этим факелом она зажигала новый огонь на очаге своей дочери и зятя — красивый символ всей той хозяйственной традиции, которая отныне переходит от матери и тещи через дочь-невесту в новый дом. Так водруженная Гестия становится богиней-покровительницей дома, могучей и благосклонной...». В молитвах, обращенных ко многим божествам, ее имя ставилось на первое место.

В религиозном мировоззрении жителей Боспора заметно четкое представление о