Я стоял у ворот Москвы. Военный дневник командующего группой армий «Центр» - Федор фон Бок

Грейффенберг проясняет вопрос об атаке правого крыла 9-й армии с ее начальником штаба, так как эта атака будет проводиться в полном соответствии с моими пожеланиями — то есть с нанесением главного удара в направлении Липска. Также был затронут и прояснен вопрос о форсировании 9-й армией в ходе наступления Немана. Необходимо сосредоточить максимальные усилия на том, чтобы в начале наступления, по крайней мере, передовые части всех четырех корпусов двигались бок о бок. В соответствии с ныне существующими планами армии сдвиг назад правофланговых корпусов, обусловленный изгибом границы, должен быть сохранен и при наступлении. Между тем это вызовет неоправданное растягивание этих корпусов по фронту, что я считаю совершенно недопустимым.

Грейффенберг, который вчера посетил 4-ю армию, сообщил, что меня собирается навестить Клюге; последний планирует обсудить со мной вопрос относительно предоставления 4-й армии большей свободы, нежели это оговорено планами. Ему представляется, что группа армий держит его на коротком поводке! Клюге подтолкнул к этому разговору мой последний вояж, во время которого я многое видел и о многом разговаривал, а к такого рода поездкам [36] в нашей армии не привыкли. К примеру, Клюге назвал имена других командующих группами армий, которые никогда не бывали в дивизиях! Я знал, что у Клюге развито самомнение, и в общении с ним всегда старался избегать резкостей, которые могли бы ранить его эго. Помнится, до начала штабной игры в Позене я сказал ему, что буду адресовать все важные вопросы, которые могут возникнуть в процессе игры, «к 4-й армии», предоставив ему тем самым право выбирать, кто будет на них отвечать — он лично или его начальник штаба. В результате он выиграл эту игру, после чего, хотя его никто об этом и не просил, произнес небольшую речь о боевом применении танковых соединений, в которой утверждал, что обладает «наибольшим опытом по этой части»!

Ради сохранения мира и спокойствия я вынужден был это проглотить. Возможно, Клюге расценил это как проявление слабости — но коли так, мне придется его разочаровать.

По этой причине я попросил Грейффенберга поставить Клюге в известность, что я готов дискутировать с ним в любое время, но что он, Грейффенберг, ему этого не советует, так как я строго следую всем наложенным на меня Верховным главнокомандованием ограничениям, но при этом не терплю даже малейшего покушения на свои права.

24/5/41 — вечер 26/5/41

Берлин.

Наши потери в начальной стадии операции на Крите высоки — как среди десантников, так и среди войск, доставленных на транспортах. Но в целом операция, как кажется, развивается успешно. Англичане задействовали свой флот и понесли тяжелые потери в кораблях. [37]

27/5/41 полдень — 30/5/41 утро

Ездил в расположение 9-й армии в Сувалки. Провел брифинги: в штаб-квартире армии в присутствии командования XX корпуса (Матерна) и 256-й дивизии (Кауффман). В штаб-квартире VII корпуса (Фармбахер) в присутствии командования 8-й (Хехне), 28-й (Цинхубер) и 161-й (Вильк) дивизий. В штаб-квартире V корпуса (Руоф) в присутствии командования 5-й (Альмендингер) и 35-й (Фишер фон Вейкершталь) дивизий. В штаб-квартире VI корпуса (Фёрстер) в присутствии командования 6-й (Олеб) и 26-й (Вейс) дивизий. В штаб-квартире LXII бронетанкового корпуса (моторизованный корпус; 15 февраля 1941 года — 21 июня 1942 года, Кунтцен), командование которого поставило меня в известность о своих целях и задачах. В поездках меня сопровождал также заместитель начальника штаба 3-й танковой группы.

В целом все в полном порядке. Хотя есть отдельные недостатки, их можно исправить. Впечатление о полевых войсках хорошее. Напротив, населенный пункт Сувалки и его окрестности производят удручающее впечатление. Кругом грязь, нищета и бескультурье. Только леса хороши — да и то местами.

В пути до меня дошло известие о потоплении линейного корабля «Бисмарк», который, потопив «Худ», пал жертвой превосходящих сил англичан. Вместе с кораблем погибла почти вся его команда.

В Америке все больше дают о себе знать антигерманские настроения.

На Крите все складывается хорошо; в восточной части острова высадились итальянцы, не встретившие никакого сопротивления.

На фронте и дома циркулируют слухи о том, что русские сделали фюреру щедрое предложение, от которого он не смог отказаться. Поэтому войны не будет. 29 мая командир [38] V корпуса Руоф докладывал, что в его секторе русские солдаты подходили близко к границе и кричали штатским на нашей стороне, что войны не будет, потому что Сталин и фюрер обо всем договорились! Невероятно!

31/5/41 вечер — 3/6/41

Ездил в Берлин на праздник Пятидесятницы.

4/6/41

Верховное главнокомандование издало приказ, регулирующий отношения наших вооруженных сил и гражданского населения в России. Фактически он дает право каждому солдату пристрелить любого гражданского, который «похож» или «кажется похожим» на партизана. В соответствии с приказом военнослужащие не несут ответственности за такого рода действия, даже если при других условиях они могут быть квалифицированы как «военные преступления». Браухич издал сопроводительный документ к этому приказу, намереваясь ослабить категоричность некоторых формулировок, но, как мне кажется, не слишком в этом преуспел. Одновременное постановлением пришла телеграмма с инструкциями придержать распространение приказа в войсках вплоть до получения «специальных разъяснений». Я попросил Грейффенберга, который находился в это время в ОКВ, выяснить, сильно ли изменяют эти «специальные разъяснения» смысл приказа. Если нет, Грейффенберг должен от моего имени заявить Главнокомандующему, что приказ в его нынешней форме неприемлем и несовместим с воинской дисциплиной.

Приехал Клюге, чтобы обсудить со мной некоторые обстоятельства, которые он расценивает как покушение на [39] свои права, о чем он уже говорил ранее Грейффенбергу. Теперь, правда, Клюге более всего сетует на то, что я провожу слишком много времени в войсках, а это, дескать, прерогатива командующих армиями. По его мнению, я слишком часто ездил в дивизии еще во времена «Битвы за Коридор», и с тех пор никак не могу от этого отвыкнуть. Я произнес по этому поводу несколько вежливых фраз и предложил ему высказать свои претензии в отношении офицеров моего штаба, если они позволили себе нарушить его права. Я сказал, что если таковые нарушения имели место, то я обязательно их пресеку, так как сам терпеть не могу, когда кто-то пытается вмешиваться в мою работу. Он ничего определенного сказать не смог, так что из нашей необязательной беседы ничего путного не вышло. Что же касается моих поездок в войска, то я и впредь собираюсь это делать, поскольку меня не оставляет ощущение, что я провожу в дивизиях слишком мало времени.