На грани счастья - Татьяна Алюшина

А Юлька, надо отдать должное, была очень мужественной девочкой, и Власов уважал ее за это. Она прекрасно осознавала свою «нетаковость», отличие от всех других людей, не имела ни друзей, ни подруг и являлась вечным источником для шуток и насмешек. Впрочем, в силу этой самой особенности последнее ей было до лампочки.

Она не спряталась за спину обеспеченного отца, а училась, работала. Десять лет назад умерла жена Мишки, Юлькина мама. Они пережили это горе вдвоем, да так вдвоем и остались, Мишка не женился во второй раз, может, старался оградить Юльку, может, по каким иным резонам, но не женился. Любовницы у него не переводились, с некоторыми он жил по нескольку лет, но никого из своих женщин в дом не приводил и с Юлькой не знакомил, защищая таким образом ее. Вот такие в этой избушке свои игрушки!

Спектакль оказался интересным, но как-то перенасыщен действием и шутками. И это сильно напрягало Власова, учитывая присутствие рядом специфичной, скажем так, партнерши по просмотру театральной постановки, следившей за тем, что происходит на сцене, с непроницаемым лицом.

А посему удовольствия он не получал никакого и в какой-то момент отключился от происходящего на сцене, углубившись в обдумывание завтрашних дел насущных и встреч.

В антракте Власов повел Юльку в буфет — коньяк ему сейчас в самый раз!

Стоя в суетно-нетерпеливой очереди спешащих успеть выпить и закусить театралов, Власов немного взбодрился. Да ладно! Досидит он как-нибудь до конца нашумевшей постановки, больше похожей на повод для очередной тусовки бомонда, — куда ни глянь, наткнешься на медийно знакомые лица.

Ну а то! Модно, престижно, значимо! И по телику покажут.

Нормально, у людей такая работа — лицом! — еще и интервью давать, как тут не отметиться! А у него на сегодня вот такая работа — выгулять дочь Мишки Байкова в театр — тоже не рахат-лукум, прямо скажем.

Ничего! Сейчас примет коньячку, примирит себя малехо с действительностью, может, и досмотрит со вниманием постановку.

— Даша! Васнецова! — неожиданно громко крикнула Юлька и махнула кому-то рукой, выбивая Власова из неблагостных рассуждений.

Игорь посмотрел на нее с легким недоумением: странно, обычно Юлька никогда не проявляла инициативы с кем-то общаться, по крайней мере первой здороваться, пока к ней не обратятся. И уж тем более звать кого-то, заметив в толпе!

Он проследил за направлением ее взгляда, пытаясь определить, кого она там зазывает. Она махнула еще раз, и Власов увидел девушку, помахавшую в ответ. Она пропустила в узкий проход между столами мужчину, сделала шаг вперед, слегка задев мужчину плечом, легким поклоном головы как бы извинилась, улыбнулась ему и пошла в их сторону, продолжая улыбаться.

У Власова перехватило дыхание, сердце тюкнуло пару раз, как кулаком под дых, — тяжело, весомо, а в мозгу прозвучала громкая, четкая мысль, как гвоздями заколачиваемая табличка с утверждением: «Она будет моей женой!»

Восклицательный знак утверждения!

И неожиданно его отпустили всякое напряжение, раздражение на Юльку и этот театральный «поход». Он облокотился на стойку правой рукой и принялся внимательно рассматривать девушку.

Ничего сверх выдающегося… а обыкновенного вообще ничего! Полное отсутствие бытующих стандартов!

Невысокая, где-то метр шестьдесят пять наверное, в узком черном облегающем платье до колен, но не пошлой «второй коже», не оставляющей простора для воображения, а скроенном по фигуре. Туфли-лодочки, подчеркивающие офигенной формы и красоты ножки, из украшений только нитка крупного натурального жемчуга на шее. Никакой модной худобы и торчащих костей, высокая грудь, красивый изгиб талии, попку, увы, не видно, только фасад.

Пробежав взглядом снизу вверх, оценив и закрепив воспоминанием девушку, Власов перешел к изучению лица. На котором тоже обыкновенность не отметилась. Классические черты: тонкий, но не слишком носик, красивой формы губы, мягкий подбородок — все бы так миленько и симпатичненько, если бы не глаза! Большие для такого лица, казавшиеся еще больше от яркого сине-голубого цвета и какой-то лучистости загадочной. И последний, завершающий образ штрих — гладко зачесанные назад светло-русые волосы, скрученные тяжелым пучком у основания шеи.

Все! 10:0 — наши победили!

Приглушенность ее красоты, тонкой, изысканной, скорее проистекающей изнутри, не бросающейся в глаза, была той, которую принято называть истинной ценностью. Единственное, что выдавало эту спрятанную, охраняемую изысканность, — это глаза!

Разглядывая ее, смакуя понятое и увиденное, Власов был спокоен, как йог в глубокой медитации: а чего дергаться? Она будет его женой, и не он это решал и выбирал, он такие дела с первого взгляда и с первой встречи не решает и выборов скоропалительных не делает.

— Привет! — поздоровалась она с Юлей, подойдя наконец к ним.

Очередь сдвинулась, впереди остался один мужчина, который делал большой заказ на компанию, ну, это минуты на три.

— Привет! — отозвалась Юлька и вдруг спросила, как обухом: — Ты что тут делаешь?

Нет, ну Юлька, конечно, сама подставляется! Может, у нее там что-то еще не в порядке в мозгу, помимо отсутствия юмора? Насколько он помнил, считалось, что с логикой у Юльки все в порядке.

У девушки приподнялись удивленно брови, и она тут же, влет, без лишних умственных усилий, ответила будничным тоном:

— Да так, проходила мимо, дай, думаю, зайду, груши пооколачиваю.

— Какие груши? — холодно переспросила Юлька.

А Власов интуитивно оттолкнулся от стойки, на которую так и облокачивался, и прикрыл Юльку плечом, защищая, и лицом затвердел, и слова приготовил, но заметил, как изменилось выражение глаз девушки, не обратившей внимания на все его маневры. Она смотрела только на Юльку, и понимание и некая усталость читались в выражении ее странных глаз.

— Юль, извини. Я что-то устала совсем и давно тебя не видела, — успокаивающим жестом положила она ладошку Юльке на руку.

— Ничего, — улыбнулась ей Юлька.

А Власов поразился: ни фига себе! Извинилась! Он, может, и поразмыслил бы над этим фактом, и выводы сделал, но тут подошла их очередь, и он отвлекся.

— Юль, ты что будешь? — спросил, предварительно заказав себе коньяк и бутерброд с семгой.

— Шампанское и бутерброд такой же, как тебе, — отчеканила Юлька.

— А вы, девушка? — обратился он к этой Даше Васнецовой.

— Чаю зеленого, пожалуйста, — без эмоций огласила пожелание она, не посмотрев на него.

Ну, чаю так чаю! Отправив девушек за освободившийся столик, Власов, расплачиваясь, успел посмотреть им вслед.