На грани счастья - Татьяна Алюшина

— Что, призадумался о потомстве? — отвлек его от увлекательного созерцания Макс.

Власов встал, вышел навстречу из-за стола, они пожали руки, приобнялись, похлопав друг друга по плечу — ритуальное приветствие близких друзей мужского пола.

— Привет! — искренне порадовался встрече Власов.

— Поел? — спросил Макс и пожаловался: — А я голодный. — И он быстренько начал диктовать заказ официанту, сопровождавшему его прибытие, прервался и спросил Игоря: — Махнем?

— За рулем, — покачал головой Власов.

— Ребята отвезут. И тебя, и меня, и Федьку — он сейчас подъедет.

— Тогда всенепременно, — согласился Власов.

Макс вернулся к обсуждению заказа, а Игорь посмотрел на поляну, отыскивая глазами девушку.

И тут она обернулась. А у него чихнуло сердце и жаром дохнуло в солнечное сплетение.

Даша. Дарья Васнецова.

В легком шелковом платье с широкой юбкой чуть ниже колен, с короткими рукавами, свободном сверху и облегающем в талии. Волосы распушены и подхвачены двумя заколками с боков.

У него горло перехватило, до того она показалась ему хороша! И это платье светло-серых и насыщенно-голубых оттенков делало ее глаза еще более загадочными и яркими.

Она присела на корточки, утешая какого-то мальчугана, проигравшего видимо, что-то ему сказала, вручила утешительный приз, вытерла слезы, и пацан, позабыв плакать, вприпрыжку побежал в беседку, где детей уже рассаживали по местам взрослые.

— Эй, Дагестан! — позвал его Макс. — Неужели о детях задумался?

— Нет, не о них, — усмехнулся Власов и быстро поднялся со своего места. — Я сейчас.

Она стояла на верхней ступеньке беседки и контролировала ситуацию с этой удобной позиции. И снова спиной к нему.

— Здравствуйте, Даша Васнецова, — поздоровался Власов.

Она резко развернулась, и в голубых глазах быстро замелькали мысли-выражения: узнавание, удивление — радость — хлоп! Что-то она там вспомнила — и легкое сожаление-разочарование. И тут же спряталась за приветливую отстраненность.

— Здравствуйте, Игорь Николаевич, — сказала с легкой, ничего не значащей дежурной улыбкой.

Вариантов ее любезной холодности могло быть до фига, он уже прикинул в уме как минимум три из них.

— Вы запомнили, как меня зовут, — усмехнулся он этой ее осторожной вежливости.

— Запомнила, — ровным тоном подтвердила она.

— Юля не моя любовница, она дочь моего хорошего знакомого, если вас это беспокоит, — продолжая улыбаться, сообщил он.

А она, посмотрев пару мгновений на него, вдруг весело и очень звонко рассмеялась. У нее был потрясающий смех — насыщенный, искренний, с легкой хрипотцой, заразительный.

— Беспокоило, Игорь Николаевич, — смеясь, призналась она, — я совершенно не знала, как с вами разговаривать!

— Поэтому сбежали?

— Нет. Действительно очень устала в тот день, да и Катька не приехала. — Она улыбнулась, озорно сверкнув глазами. — И, да, наверное, сбежала, представила, что надо еще говорить о чем-то и после спектакля, возможно, столкнуться, — и в туман, в туман, под хорошим предлогом!

К Дарье подбежала симпатичная девчушка с большим бантом, прикрепленным на распущенных черных кудрях, в праздничном платье, уже изрядно перемазанном.

— Это кто? — спросила требовательно и добавила: — Здрасте!

— Это Игорь Николаевич, — представила Дарья.

— Непосерженный начальник? — с серьезным выражением личика выясняла девчушка.

— Нет, Лиза, не непосредственный начальник, — рассмеялась Дарья и пояснила Власову: — Когда она не может выговорить трудные слова, придумывает им замену. Слово «непосредственный» нам пока не дается. Это моя племянница Елизавета, собственно, виновница сего карнавала, у нас день рождения, пять лет!

— Я не виновница! — возмутилось дитя и растолковало тете: — Ты что, Даша, виновница — это которая в тюрьме! А я девочка Лиза, у меня сегодня день рождения!

— Ну вот, как-то так у нас, Игорь Николаевич, — весело блестела глазами Дарья, — живо, непосредственно, с огоньком!

— Еще ничего не жгли! — оживилась необычайно возможной перспективой девочка Лиза.

— Даша! — подлетела к ним и вцепилась двумя руками в Дашу какая-то женщина. — У нас катастрофа! — И, обратив внимание на Власова, быстро протараторила: — Здравствуйте! Извините! Сережа Мельников опрокинул на себя графин с компотом!

Девочку Лизу как ветром сдуло к более интересным делам, чем какой-то знакомый Даши, тем более если он не «непосерженный» начальник.

— Извините, Игорь Николаевич, кажется, у нас началась мокрая вечеринка! — увлекаемая настойчиво женщиной, уходила от него Даша Васнецова.

— Подождите, Дарья! — придержал ее за руку Власов. — Давайте завтра встретимся!

— Увы, завтра мы уезжаем!

— Скажите номер вашего телефона! — настойчиво распорядился Власов.

— Даша! — нетерпеливо дергала ее за руку дама перепуганная. — Смотри, что тут творится! Они уже все обливаются!

Даша посмотрела на начавшийся детский беспредел веселья, быстро повернула голову к Власову и на ходу, уже следуя за тянущей рукой в беседку, прокричала:

— У администратора есть мой номер!

Власов развернулся и направился назад, на веранду, откуда на него с нескрываемым любопытством смотрели два его единственных близких друга — Макс и Федор, они же Скок и Багор.

Игорь с Федькой поздоровались — рукопожатие, полуобъятие, похлопывание по плечам. Расселись.

Пока он разговаривал с Дашей, уж накрыли щедрый и хлебосольный стол, ожидалось только горячее для Федьки и Макса.

— Симпатичная у тебя знакомая! — зашел чуть наискосок Макс.

— Новая пассия? — дополнил Федька.

Власов усмехнулся, посмотрел на беседку, где мелькала фигурка Дарьи, ликвидируя последствия опрокинутого графина с компотом, посмотрел на мужиков, выказывающих острое любопытство, и сообщил:

— Она будет моей женой.

Пауза. Немая сцена. Потрясение на лицах друзей.

— Тогда чего сидим? — возмутился Багор. — Наливай!

Власов усмехнулся воспоминаниям. Они тогда с мужиками добротно так приняли, не критично и без перебора, но хорошо!

Не виделись давно, из-за его редких посещений столицы и их бесконечных дел, да и много требовало обсуждений-решений.

Ну и само собой, кто ж его живым отпустит после такого исторического заявления, можно сказать — революционного!

Он рассказал им про встречу в театре и озарении, обозначившем будущий статус Дарьи Васнецовой в его жизни. Мужики недоверчиво качали головой, поражались, подсмеивались и поднимали тост за будущее «окольцевание» друга родного.