Летающие замки - Рэй Олдридж

окажемся рядом с ее машиной, я заведу ее внутрь, где мы сможем поговорить без помех. Я ей все объясню, она меня поймет и простит, и все будет прекрасно.

– До-Свидания, я не могу оказывать вам помощь в причинении кому-либо вреда.

– Нет, нет. Ты не понимаешь. Я никогда не причинию ей какого-либо вреда. И разве найдется лучшее место для гарантии ее безопасности, чем здесь, внутри, где ты можешь контролировать все, что происходит?

Она глядела на меня, как бы в раздумии. Но затем мы погрузились в камень хребта. Иллюминатор заскользил внутри скалы, а я зачарованно следил за переливающимися узорами, пока мы плыли вниз сквозь кружева серого гранита.

Я снова повернулся к ней.

– Ты не можешь двигаться быстрее? Если она покинет свою машину и отправится в город, я не смогу забрать ее оттуда. Без того, чтобы не пролить много крови.

Лицо у нее было странным и вялым, и весь ее цвет потускнел.

– Я не могу перемещаться слишком быстро и при этом сохранять свою индивидуальность.

– Лишь чуть-чуть побыстрее, – попросил я.

– Да. – Еще немного блеска жизни потеряла аватара, превратившись в гротескную восковую фигуру. Когда она вновь заговорила, губы у нее не шевелились.

– Теперь у нас максимальная скорость. – Голос был плоским, невыразительным.

– Как скоро мы окажемся под площадью?

Она ответила после продолжительного молчания.

– Через одиннадцать минут, примерно.

– Предупреди меня, когда останется всего минута.

Лицо аватары почернело, и потеряло свои черты, – усилия по контролю времени еще более усложнили работу машины.

Спустя десять минут она проговорила:

– Одна минута.

Я метался взад-вперед, будто помешанный.

– Терпеливая! Давай еще быстрее! Я чувствую, как она уходит. Быстрее!

Я ощутил короткий рывок ускорения – это мы вырвались из скального массива и понеслись вверх, сквозь тюремные подземелья, расположенные под центральной площадью Молтреадо. Заключенные и охранники появлялись на короткие мгновения, расплываясь быстрыми красными мазками по иллюминатору, пока неомех переправлял их молекулы вокруг своего корпуса в разрушенную материю позади нас.

Аватара потеряла форму и растеклась по полу к тому времени, как мы прорвались сквозь брусчатку под машиной Нефрете. Большинство людей, крутившихся у ног этой штуковины, погибли, но Нефрете находилась внутри неомеха, и она спаслась. Я еще не знал об этом.

В тот момент, когда мы оказались в воздухе, Терпеливая восстановила контроль и неомех замер. Аватара снова стояла рядом со мной, ее лицо искажала совершенно человеческая гримаса ужаса. Изуродованные, окровавленные тела, молотящие руками и ногами, сползали по корпусу нашей машины и падали на землю вокруг нас.

– Что ты натворил? Что ты натворил? – Голос у нее срывался почти на визг. Ее руки дрожали; было удивительно видеть такие эмоции у машины.

Аналоговое кресло протянуло длинные худые конечности и обхватило меня, с трудом усаживая в кресло.

Я больше никогда не ступлю на землю. Убедившись, что другая машина цела и невредима, Терпеливая медленно взмыла в небо. Я пробовал протестовать, но она заставила меня замолчать с помощью какого-то лекарства, введенного в вену усиком, который прилип к моей руке, словно корень, вцепившийся в камень.

Я не мог найти покоя и в последующие дни, в течение которых Терпеливая появлялась во владениях Молтреадо в различных угрожающих обличьях: безумного пылевого медведя, огнедышащего лироязыка, чудовищной ледяной женщины, потрясаюшей зазубренным гарпуном. Позже ее стратегия стала понятной, когда молтреадцы, ужаснувшись, накачали свою машину пищей до предельного роста, гарантировав тем самым свое собственное порабощение.

В конце концов мы вернулись в мой родной город, где аватара, приняв мой облик, начала из шлюза отдавать приказы. И затем приступила к выращиванию в себе маленьких неомехов.

Меня держали в замкнутой полости, внутри машины, с ледяной женщиной для компании. Когда я напомнил ей, что не давал ей разрешения на почкование, она ответила:

– Ты дал его один раз. Я считаю, что этого достаточно.

Месяц спустя в небе над нами появились первые замки. Год спустя мне позвонила Нефрете. Лицо у нее выглядело постаревшим на десять лет, но свою красоту она сохранила.

– В чем-то ты был прав, но я не могу понять, в чем именно, – сказала она, перед тем, как прервать разговор.

За десять лет большинство из нас стали пленниками.

Ныне замки заполнили небо, подобно огромным снежинкам-мутантам, никогда не опускающимся на поверхность земли. Интересно, смог ли кто-нибудь из моего народа сохранить свободу? Где-то далеко, я чувствую определенно, как древняя пангалактическая женщина, сидя в кругу своих слабых, хитроумных дружков, задает тот же вопрос. Я вижу, как они потирают свои маленькие, мягкие ручонки и хихикают над нами, говоря друг другу, что глупые и алчные волчеголовые получили по заслугам.

Я так сильно изменился, что считаю теперь, что они правы. Но это еще не конец, еще нет. Гонор по-прежнему решает все; я продолжаю верить в это, хотя недавние события показали неожиданную грань этой истины.

Месяц назад я увидел приближавшийся с юга неомех Нефрете, который двигался столь целеустремленно, словно был под ее контролем. Тысячи конусовидных, сужающихся к концу плоскостей, переплевшись в безумном хаосе, вырывались из сердцевины этой штуковины, меняя, при удалении от нее, окраску от насыщенного черного цвета, до тающего оттенка мягкой, прохладной лаванды и наконец, на самых концах, становясь прозрачными фантомами.

Я спросил у Терпеливой, почему формы неомехов начали постепенно меняться и принимают зачастую безвкусный и изысканно экстравагантный облик.

– Мы экспериментируем. Мы стремимся к сложности, которая находится за пределами наших возможностей, стараясь как можно ближе подойти к этому пределу, – ответила она.

Поскольку наша раса теперь слаба и бессильна, мы придумываем утешительные легенды про наши изменившиеся обстоятельства. Одна из таких легенд заключается в том, что неомех, его величие или низость, каким-то образом являются отражением человека, заключенного внутри. Возможно что-то и есть в этой идее. Поэтому я наблюдаю за каждым проплывающим мимо неомехом и получаю горько-радостное удовлетворение от того, что среди них нет ни одного, настолько же прекрасного, как мой.

Когда Нефрете оказалась рядом с нами, мною овладело внезапное убеждение, что я смогу разглядеть ее в этом геометрическом кошмаре, если буду достаточно внимательным. Но времени было недостаточно. Вскоре она скрылась из виду, и я отошел от иллюминатора, к которому прижимался.

Наверное, я мог бы позвонить ей. Они предоставляют нам полную свободу в электронном общении. Только наши тела, по их словам, являются пленниками. Есть даже способ путешествовать, хотя я никогда