В тени интриг - Кира Стрельникова

– Ванная и гардеробная, – пояснила подошедшая Бринэтт. – А ещё… – Она подошла к стене рядом с кроватью и внимательно посмотрела на Данри. Стена, обтянутая шёлком, ничем не отличалась от остальных трёх – такой же узор, такая же отделка чёрным деревом у самого пола – изящная деревянная вязь со вставками до блеска начищенной медной чеканки, но… Носком туфельки статс-дама с усилием нажала на одну из завитушек, и часть стены бесшумно повернулась, открыв узкий ход с круто уходящими вниз ступеньками. – Это коридор в спальню Эрмеары, если по какой-то причине она не захочет, чтобы твои приходы или уходы стали достоянием слуг или… кого-то ещё. Ну, или… – Губы леди Тонбрани дрогнули в тонкой усмешке, – если королева сама пожелает прийти к тебе. Впрочем, об этом говорить пока рано. Твой ужин вот-вот остынет, Данри. Отдыхай. Я приду за тобой чуть позже.

И она снова надавила на ту же самую завитушку. Дверь бесшумно закрылась. Данри вдруг стало страшно. Он только сейчас, наконец, понял, в какую опасную игру ввязался, и впервые пожалел о том, что время нельзя повернуть вспять.

Бринэтт вышла, оставив фаворита одного. Он заглянул в гардеробную, убедился, что та уже завешена одеждой, оценил размеры ванной комнаты, украшенной мозаикой, и устроился в гостиной. Здесь ему собрали ужин, а после одинокой трапезы настала пора готовиться к встрече с Эрмеарой.

Впервые Данри оказался в растерянности и даже отчасти начал понимать женщин, которые, как известно, постоянно задаются только одним вопросом: «Что надеть?» Явиться в халате – слишком развязно. В нынешней одежде – слишком долго раздеваться. Хм. А может?..

Юноша скинул куртку и безрукавку и остался только в рубашке и штанах. Глянув на себя в круглое зеркало, довольно кивнул: самое оно. По-домашнему, но не слишком вольно. Расстегнул несколько пуговиц, открыв шею (не для красоты, а потому что воздуха и впрямь не хватало), и тут взгляд упал на висок. Совсем забыл про знак! Осторожно отклеив повязку, фаворит принялся с интересом разглядывать татуировку.

Выполненная золотой и серебряной краской, она смотрелась, как замысловатое переплетение нитей, отдалённо напоминавшее женский профиль. Данри коснулся пальцами знака, провёл по рисунку – ничего, ни выпуклостей, ни бороздок. Вроде просто нарисовано, но стереть невозможно. Линии навсегда втравились в кожу, сделав его отличным от остальных. Особенным. Игрушкой королевы… В дверь постучали, Кинаро вздрогнул.

– Данри? – голос Бринэтт.

– Я здесь. – Он вышел из спальни. – Пора?

Леди молча кивнула, оглядела его испытующим взглядом и посторонилась, дав пройти. Пока они следовали к апартаментам королевы, юноша кусал губы, изо всех сил стараясь успокоить взбунтовавшиеся нервы. В голову лезли совершенно дурацкие мысли, вроде того, а целоваться-то хотя бы Эрмеара умеет, или этому тоже придётся учить? А если она захочет, чтобы темно было? С чего вообще начинать, как к ней подойти-то? Ну не скажешь ведь: «Ваше величество, лягте на спину, я сделаю все остальное». От этих мыслей бросало попеременно то в жар, то в холод. И не покидало пошлое, грубое и даже похабное сравнение, что его, как породистого кобеля, ведут… на случку. Хотя какой он породистый? Тьфу.

К счастью, Бринэтт свернула в узкий коридор и почти сразу остановилась.

– Данри, – негромко позвала она. Парень отвлекся от дурацких переживаний и вопросительно посмотрел на спутницу. – Сейчас Эрми не королева, а растерянная, взволнованная девочка. Забудь, что у неё титул. Сегодня, за этими дверьми, главный ты.

– Легко сказать, – в голосе фаворита слышалась плохо сдерживаемая дрожь.

– Ты справишься, мальчик. – Бринэтт покровительственно улыбнулась и похлопала его по плечу. – Ну, иди. Всё хорошо будет.

Сжав пальцы в кулаки, Кинаро толкнул дверь и зашёл в святая святых дворца – личные апартаменты её величества.

Просторная, богато убранная зала с атласными диванчиками и стульями, высокое окно с тяжёлыми занавесями, золочёные канделябры со множеством свечей и роскошный ковёр на полу. Уютно, но… достаточно официально. Видимо, что-то вроде приёмной. Высокие двери справа и слева. Одна приоткрыта, скорее всего, именно туда и следовало идти. Задержав дыхание, фаворит подошёл, взялся за ручку и осторожно заглянул в покой.

Будуар королевы был прекрасен. Шелка, бархат, слоновая кость, золото и мрамор. В уютном полумраке виднелась широкая кровать в алькове, изящный туалетный столик в углу. Однако Данри не увидел в разобранной постели хозяйки комнаты и после секундного замешательства шагнул в комнату. Королева стояла у окна – худенькая и какая-то особенно хрупкая в просторной длинной сорочке, с волной тёмно-русых кудрей, спадавших до талии. И Кинаро замер, разглядывая ту, в чьей власти теперь находился. Эрмеара, услышав, что в спальне, кроме неё, есть кто-то ещё, обернулась и застыла, разглядывая позднего гостя.

На бледном лице с чуть вздёрнутым носиком и россыпью золотистых веснушек поселилось удивлённое выражение. Большие серые глаза смотрели с любопытством и лёгкой настороженностью, а пухлые губы совсем по-детски приоткрылись. Данри неожиданно захотелось погладить её по голове. Успокоить. Сказать, что ничего страшного сегодня не произойдёт. Что он её не съест и вообще не обидит. Никогда. Разве можно обидеть это очаровательное чудо? Взгляд юноши скользнул ниже, по изящной шее с трогательной ямочкой, слегка прикрытой присобранным воротом ночной рубашки, по аккуратным холмикам, приподнявшим ткань, и темневшим сквозь неё соскам. Поняв, что ведёт себя слишком бесцеремонно, Данри поспешно отвёл глаза. Всё ж таки у него неделю не было женщины, а для молодого и здорового парня это многовато.

Королева смущенно переступила ногами в пышном ворсе ковра. Из-под подола длинной сорочки выглядывали маленькие ступни с зябко поджатыми пальчиками, и эти пальчики неожиданно вызвали у Данри умиление. Захотелось взять девушку на руки, уложить в кровать, укутать в одеяло и убаюкать, как дитя. Эрмеара казалась такой милой, такой беззащитной, что её фаворит, не ожидавший ничего подобного, растерялся. Совсем девчонка, но при этом… такая соблазнительная.

– А где Эгре? – спросила вдруг королева чистым, звонким голосом, в котором сквозило искреннее изумление.

Данри моргнул, на пару секунд растерявшись. Неужто Джоргар заменил выбранного государыней фаворита и даже не поставил королеву в известность?

– Думаю, я буду вместо него… – юноша запнулся, понимая, что сказанное звучит по-идиотски, и не зная, надо ли добавлять «ваше величество» или можно обойтись.

Эрмеара вздохнула, отвела взгляд и отошла от окна, остановившись напротив камина.

– Джоргару не понравилось, кого я выбрала, – пробормотала она, теребя манжет ночной рубашки. – Ну что ж…

Данри почувствовал себя ещё более неловко, и не последнюю роль в этом сыграло то, что на фоне пылающего камина нагой силуэт Эрмеары стал так отчетливо виден сквозь ночную рубашку, что организм тут же отреагировал однозначным образом. Юноша молча порадовался, что Эрмеара сейчас не смотрит на него. Чёрт бы побрал эти тесные штаны!..

– Как вас зовут? – спросила королева, не оборачиваясь к вошедшему и наблюдая за ленивой пляской багровых язычков в камине.

– Данри, ваше величество, – он всё-таки не смог обратиться по имени. Да что там по имени! Он так и не представлял, как вообще к ней подойти, не говоря уже обо всём остальном.

– Наверное, глупо будет нам расшаркиваться… – Эрмеара вздохнула и повернулась к позднему гостю. – Какие титулы в спальне. – Она немного грустно улыбнулась. – Называй меня по имени. Так… мне так будет проще. И тебе, наверное… – показалось или нет – в чистом голоске тоже проскользнули нотки грусти?

– Как изволите… – Кинаро снова запнулся, досадуя на собственную растерянность и косноязычие.

А ведь раньше ему легко удавалось понравиться любой, даже самой заносчивой девице!.. Несколько комплиментов, пара улыбок, одна-две шутки и… свидание обеспечено.

Поэтому сейчас Данри порадовался, что в спальне, кроме жарко пылающего камина, никакого освещения нет. А то Эрмеара вдоволь бы налюбовалась мальчишеским румянцем на лице своего фаворита. Это она должна краснеть, а не он. Юноша попытался взять себя в руки и справиться с приступом нерешительности. А Эрмеара продолжала смотреть на него, и удивление на личике постепенно сменялось смущением.

– Что мне надо делать? – пробормотала юная королева, не отводя взгляда, однако щёки стремительно заливала нежно-розовая краска.

Ситуация, хуже не придумаешь. Вот что ей ответить? «Сегодня главный ты, Данри», – всплыли в памяти слова Бринэтт. «Она должна запомнить эту ночь», – а это уже Джоргар.

Кинаро выдохнул и в два шага преодолел расстояние, разделявшее его и Эрмеару. Куда-то отступили и нерешительность, и сомнения. Девушка вздрогнула, отшатнулась было, но вспомнила, что позади камин, и замерла – испуганная, напряжённая. В глубине взволнованных серых глаз мелькнул страх. Данри остановился вплотную к ней, тут же выяснив, что русая макушка её величества едва достаёт ему до подбородка. Запрокинув голову, королева молча смотрела на него, настороженная, едва справляющаяся с внутренним трепетом. Кинаро уловил слабый аромат не то мыла, не то благовоний. Его ладонь коснулась нежной девичьей щеки, на которой по-прежнему цвёл стыдливый румянец, осторожно погладила и спустилась на шею, такую белую, такую изящную, что даже дотрагиваться до нее казалось святотатством.