Человек, упавший с балкона. Детектив, мистика, любовный роман - Николай Бирюков

– Конечно! – Тамара чуть не задохнулась от возмущения. – А как Вы со Светой обошлись! Как с козой, которая молоко давать перестала! А Света – сама прелесть!

Тома от возмущения не смогла остановиться. Снова закатила глазки и прижав руки к груди, совсем как театральная актриса во вдохновенном монологе, страстно произнесла:

– Вся гладкая, как шелк! Светленькая! Нежная! Ножки от плеча! Губки! Глазки! – обидевшись за подругу, резко прекратила разговор и, громко цокая каблучками по блестящему ламинату, вышла из кабинета, грубо бросив на прощание: – Короче! Деньги давайте!

Павла Петровича заколотило. Он резко наклонился к администратору:

– Откуда она про Светку знает? Кто ей сказал? Ты сказал? Ты? Кому еще сказал? Мои если узнают, теща узнает – уволю, убью, со света сживу! – Павел Петрович топнул ножкой.

– Да никому, Паша! Успокойся ты. Светлана к нам часто приходит, иногда даже ночует. Они же с Тамарой сокурсницы! Забыл? Она часто на своего нынешнего сожителя, Кирилла, жалуется – ссорятся. Светлана замуж хочет, а он ей отвечает, что не дорос еще. И хватит вспоминать, как ты к Тамаре приставал, я, в конце концов, обижусь! И Тома тебя отшила и Светка! Живи в семье, Паша!

– Тьфу! Сокурсницы, блин! Правильно я Светлану выпер! Нам и одного настоящего врача много! Тамара что целыми днями делает? То матерится, то стихи читает! Литературовед, блин! Если бы не хозяева и не отчеты, я бы и ее выставил. – Павел Петрович потер ладони и неожиданно спокойно произнес: – Ладно, скажи бухгалтеру, пусть ей за прошлый месяц на карту перечислят, до четырех успеют. Сейчас еще только двенадцать, в принципе, в три можете быть свободны.

Петрович в задумчивости почесал затылок и продолжил:

– Так, теперь докладывай, что там у нас? По плану все? Поэт, я вижу, к обстановке привыкает. Другие как? В других пирамидах что? Вчера, после прилета, мне некогда было, ты давай, коротко и по делу.

Сашек улыбнулся:

– Как там, Америка? Стоит еще?

– Стоит Америка, стоит. Нам бы научиться, чтоб и тут все так же, как там стояло! Давай, давай по делу!

– Научимся, если Бог даст! – Сашек обиделся за Россию. – Как бы их там стояк не замучил! Ладно! Значит так: начнем с нового жильца – сказать что-либо за три часа, проведенные поэтом в пирамиде, рано. Первые поведенческие изменения, думаю, должны появиться через пару дней, когда зеркала включим. Другие и «Отец семейства», что живет при постоянно включенном свете, и «Холостяк», у которого свет включают и выключают каждые два часа, – никакого эффекта. Зря время и деньги потратили. На них ни зеркала, ни пирамиды не действуют. Иногда, правда, оба пытались с кем-то общаться, но является ли это психическим отклонением или эффектом от зеркал – непонятно. Обросли оба, как ежи. Грязные, немытые. Я боюсь, что недалека та грань, за которой они уже не смогут вернуться в нормальный человеческий облик. За два месяца так опуститься! Неужели и я так же смог бы?

– А ты попробуй, никто не мешает! – Павел Петрович теперь был деловит и строг. – Давай, давай дальше – про молодых давай!

– Хорошо. Молодые артисты быстро сообразили: до пояса моются под краном, что пониже – над унитазом. А эти же двое – и «Отец», и «Холостяк», только и делают, что жрут и спят. Сморкаются в одеяло. Одни сопли и онанизм – до тошноты противно. Я после них неделю буду помещения и кровати стерилизовать. «Отец семейства» еще шоколадки жрет и поет с набитым ртом, сидя на унитазе. Как он своих детей воспитывает?

– Чего ты прицепился? В принципе, это и было по- ставленной задачей. Как там написано? «…За сколько дней лишение общения с обществом отразится на внутреннем облике подопытных». А что ты сказал про молодежь? Как там эти, наши студенты? Договор был подписан в день моего отъезда, я этих артистов толком и не видел. Спектаклей, надеюсь, не было? – Директор весело заржал. – Киношкольники! Выпускники! Я в самолете наткнулся на статью: «Новое эстрадно-поэтическое мышление, как феномен современной кино-культуры». Читать смешно, смотреть плачевно. От актерского искусства одно название оставалось! Вот Никулин или Демьяненко – четыре поколения их фильмы смотрят! И пятое будет смотреть, и шестое, и седьмое, и все последующие! И смешно, и понятно, и не обидно! И евреям, и мусульманам, и христианам приятно! А нынешние артисты? Куда им всем до Вицина с Куравлевым! – Петрович резко рубанул воздух ладонью. – Ладно, оставим лирику. – повернулся к администратору: – Докладывай. Пока я к хозяевам летал, ничего с ними не произошло? Это важно.

– Нет, не произошло. Стеклянную стенку, которая их пирамиду разделяет, разбить не пытались. Друг к другу они за эти сорок пять дней привыкли, и обитают сейчас, так сказать, не скрывая подробностей. Парню, правда, тяжко. Девчонка совсем стесняться перестала. За кроватью уже не сидит. А им ведь даже простыней и подушек не дали. И свет уже пятнадцать дней не выключают. Они очень прилично себя ведут, например, когда один справляет нужду, другой отворачивается. Мне кажется, что это очень жестоко по отношению к людям – у парня по нескольку часов кряду эрекция. Он хоть и отворачивается, чтоб девчонку не видеть, но толку мало – молодость свое берет. Терпит. Часами на животе лежит или за кроватью прячется. А девчонка наоборот – стала садиться и ложиться так, чтоб эротично выглядеть. Она явно специально его заводит. Думаю, что ей ситуация даже нравится. Женщины всегда хотят быть одновременно и соблазненными и соблазнительницами. Они иногда садятся друг напротив друга, одной рукой прикроются, а дру гой что-то на стекле пальцами пишут. Жестами разговаривают. У меня такое ощущение, что парень ей стихи читает. Никогда не думал, что движения, жесты и мимика могут быть настолько выразительными. Он точно влюбился! Целые пантомимы стал разыгрывать. Встанет на коленки за кроватью, и жестикулирует. А она смотрит на него, улыбается и горло себе рукой сжимает. Артисты, хоть и неопытные – они жестами умеют. Хорошо их там во ВГИКе научили. Интересно, кто их педагог? Далее что у нас? Так… Зеркала во всех трех пирамидах включали по плану… в четвертой поэт поселился… Тома отчет составила. Отчет готов к отправке. Тебе только подписать. И кто тебе такие унизительные эксперименты над людьми заказал? Почему у нас по пирамидам все голыми и лысыми сидят? Не то, что мне – охране уже смотреть на это противно!

– Кто заказал, тот заказал. – Петрович заложил руки за спину и посмотрел в потолок. – Обезболивающие средства тоже были не в лабораториях разработаны. Молодым полячкам, например, когда контрацептивы изобретались, врачи-фашисты за жуткие страдания даже спасибо не сказали. У этих фашистов, кстати, тоже были заказчики и эти заказчики прекрасно понимали, что делают! А тут – светло! Тепло! Пей, ешь, драч.. извиняюсь! Спи – не хочу! Полной деградации подопытных никто не допустит. Кормят прилично и бесплатно! Надо бы, все-таки за еду вычеты делать… Денег мы платим – четверть однокомнатной квартиры в дальнем Подмосковье можно купить! Короче! С поэта глаз не спускать. Запись его поведения будем отправлять заказчикам каждые сутки. Остальные пирамиды освободи – выпусти всех. Извинись. Скажи, что эксперимент закончили раньше из-за того, что все необходимые данные получены. Пока больше никого нанимать не будем: – Петрович налил себе из графина, стоящего на столе, стакан воды. Выпил половину. Продолжил: – Да, чуть не забыл – разнополых артистов этих, выпусти вместе. Сделай так, чтоб они меж собой познакомились: посмотрим, что у них выйдет. Хозяева заказали. Не забудь: у каждого испытуемого в контракте есть пункт о том, чтобы подробно описать свои ощущения, испытанные в ходе эксперимента, и оплата строго только после отчета. Вот и посади этих артистов вместе за один стол, об своих ощущениях написать!

Петрович громко захохотал и вышел из кабинета.

– Разнополых… – Сашек чуть не плюнул в след своему брату-директору.

глава 9

О том, что стало с «Отцом семейства» и с «Холостяком», я не знаю. Да это и не важно. Надеюсь, что они все-таки вернулись в человеческий облик. А молодые люди, прошедшие столь унизительный эксперимент, поженились. Как мне, после всех событий и переживаний, рассказали Сашек с Тамарой, с которыми я здорово сдружился, полученные деньги, по обоюдному согласию, они использовали очень разумно: взяли в ипотеку квартиру на первой фазе строительства в одном из городков близкого Подмосковья. По профессии работать не стали. Она страховой агент. Он работает в городской администрации в отделе культуры. Есть дети – погодки, два мальчика. Они, наверное, единственные, которым такой жестокий, издевательский эксперимент не смог изранить психику и принес кроме денег еще что-то хорошее.

…Я лежал на теплом полу, бездумно глядя в обволакивающие меня тишину и темноту.