Категории
Самые читаемые
Лучшие книги » Проза » Классическая проза » Из книги «Сказки и легенды моря» - Альваро Кункейро

Из книги «Сказки и легенды моря» - Альваро Кункейро

Читать онлайн Из книги «Сказки и легенды моря» - Альваро Кункейро

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:

— Представь себе, что мои друзья с новорожденным ребенком спасаются от ужасного бедствия и погибают на берегу моря. Что бы ты сделал для них и для меня?

— Я мог бы послать им корабль.

— А какова же цена?

— Двенадцать твоих лучших мореходов, которые никогда не вернутся домой.

Олаф не стал медлить. Выбрав из своих родичей двенадцать лучших воинов и моряков, он посадил их на корабль, указанный чародеем. Язычник произнес одно слово, ветер подхватил ладью, и та унеслась в море будто на крыльях. Король одарил мага и лег спать, чтобы увидеть во сне, не опоздает ли его ладья. Заснув, он узрел корабль, подходивший к берегу; племянник Олафа Скуэлл Эйнарсон ступил на песок, кликнул беглецов, провел их на судно и отвез в Египет. Оставил он их неподалеку от Маяка, от Александрии, в саду, который выплыл в море им навстречу. А когда сад вернулся на сушу, огромная волна перевернула корабль, и викинги утонули. Святое семейство было в безопасности, и король опять послал за чародеем.

— Могу ли я вызволить своих родственников? — спросил Олаф.

— Можешь. Отдай мне двенадцать дней своей жизни за них и еще один за ладью.

— Если мой бог позволяет, бери.

Язычник вырвал двенадцать волосков из бороды Олафа и один с его макушки. Скоро на берегу послышались крики — возвращалась ладья с двенадцатью королевскими племянниками. Они рассказали, что провели шесть часов в темных глубинах моря, но не ощущали страха, так как видели устремленный на них взгляд короля. Тут заговорил корабль: он просил сделать из его досок гроб для владыки, а то, что останется, употребить на погребальный костер. Судья Стурье, написавший чудесную поэму об одном бандите по имени Греттир Силач, воспел и эту ладью — «первую ладью, которая заговорила с людьми и о которой можно сказать, что, утонув, она спаслась, дабы свидетельствовать о благочестии короля Олафа, пожертвовавшего за нее волос со своей головы».

Когда праздновался День невинных святых, в церквах христианской Норвегии сжигали деревянные кораблики. Делалось это в память о ладье викингов, на которой плыли Иосиф, Мария и Иисус, спасаясь от царя Ирода и от устроенной им резни. Норманны, владыки морей, представляли себе, конечно, только один способ бегства: по морю.

МЫС ОРТЕГАЛЬ

Вот она, эта темная земля, эта аспидная доска, черная и блестящая, словно доспехи последнего короля. Да, он был, он на самом деле был, последний король, сгинувший в последней битве.

Cuando el caíu coma un trebón nunha pucharca,ferido na sufraxe, pois рог outra espadacoma unha longa nuben prateada,amargamente decindo que era El-Reie tiña de sentarse ainda nun escanoa perguntar pólos outros guerreiros que loitabanao por dil, agallopando na poeira.Iste foi о derradeiro rei, asegún as historias.I-eu canto agora о seu caballo mouromorto tamén, coma un principe, na gándara[14].

Длинные шумящие волны — белая грива на вытянутой черной шее — бегут к последней земле, которая высится как гордый замок, как некий Эльсинор: «Come to Elsinore»[15]. Звучит как «Gentlemen, you are welcome to Elsinore»[16]. Почти из-под ног у меня взлетает ворон и, описав несколько широких кругов, снова погружается в голубые волны травы. «Это Гамлет», — говорю я себе. Небо покрылось стоячими и летящими облаками; западный ветер, глухо свистя, лижет бесприютную голую землю. Но сколь бы сурова, сколь недружелюбна и жестока ни была эта земля, стремительно и резко обрывающаяся в воду, «темная, как ночь, и, как ночь, ненадежная» (Виньи), ее древнее одиночество казалось нам естественным и понятным; она была для нас желанной обителью, родным краем. Не таким было море, бесконечная и мглистая черная волна, зыбкая свинцовая гладь, чуждая и непокорная, непроницаемая для памяти и воображения… По дороге в Сан-Андрес-де-Тейхидо я задавал себе вопрос, как удалось фантазии кельта заселить блаженными аваллонами острова Сан-Баландран, а святому монаху Амаро — ужасные равнины серых горьких вод; но тут мой друг, тащивший рюкзак, счел, что настало время перекусить, и мы зашли в скит Санта-Крус — похожее на белую круглую голубятню сооружение, перед которым весело бьет фонтанчик: хрустальные струйки взвихривают мелкий песок в небольшом углублении. Говорят, здесь бывали тамплиеры. Высокие неумолимые сосны напоминают сегодня о благородных рыцарских копьях. Прямо в скале вырублены шесть ступенек, а поодаль виднеются останки мощной древней стены. На ее развалинах мы и присели, чтобы отведать сыра «Сан-Симон»: золотая корочка — сыр окуривают, подпалив бересту, нежную светлую (едва не написал «кожу») кору березы, — и благородная форма его были восхитительны, но сыр оказался плохим. «Nin aue fora pra pagar un fogo»[17], — сказал мой друг. (Меня всегда завораживают водные источники, как и потоки, ускользающие от тяжелой геометрии мостов. Мне уже приходилось писать, что, подобно Леонардо, я люблю сравнивать мягкие движения воды с женской улыбкой. Как же не распознать в улыбке Джоконды нежную струю, что освежает ветку, целующую лицо тихой заводи, или волны, которые, словно губы, тянутся к берегу, скользят по нему и гаснут! Где та веселая девчушка, чью улыбку я разглядел в источнике Санта-Крус, который, очарованно вороша песок, струится вольно и счастливо, чтобы тут же исчезнуть в скалах?)

* * *

Море, море, вечное начало… Западный ветер, слепая от дождя земля. С мыса Ортегаль доносится хриплый рев океана, бьющего в невозмутимо холодную скалу. Море, говорил наш Мануэль Антонио, приходит издалека. Пожалуй, в начале было именно оно — бездонное, темное, одинокое. Хлесткий луч маяка на мгновение опоясывает тьму, но свет гаснет, а мрак остается. «Огонь маяка дрожит, услышав моряцкую песню». Да, луч маяка подобен «святому юноше, что бледнеет от прекрасных стихов»… Ответь, мыс Ортегаль, это конец земли? Там, дальше, есть ли что-нибудь для глаз и сердца человека? Но вместо ответа-лишь долгая, монотонная, тоскливая песнь моря, чье начало здесь, где обрывается вниз черная доска, холодная, как доспехи последнего короля.

…И МОРЕ В НОЧИ

Исидоро Муиньосу, владельцу острова Сан-Мартинъо, Хосе Луису Табоаде, Сальвадору Алонсо и Хосе Марш Кастровьехо — товарищам по вылазке на Сиесы.

Всю ночь кто-то трудился над морем. Шумно, смешивая воду и ветер, перенося волны — какое бурное движение мерцающих огней! — с места на место; море куда-то плыло в темноте, звучно, торжественно и мощно. Наш кусок суши не больше корабля, и ночное воображение без усилий творит легенды о бродячих островах, покорных благородной воле океана. Классические Сицилия, Крит или такие острова-континенты, как Австралия, менее убедительны в роли острова, чем любой из Сиесов, которые питают романтические мечты, всегда живущие в нас. Сиесы можно обойти за несколько часов и вспахать за один день; человеческий глаз охватывает их целиком, замечая, как малы эти непокорные скалы, уставшие от борьбы с морем. Будь они чуть меньше, вы увидели бы лишь голые камни, убогий приют чаек и бакланов. Но Сиесы достаточно велики, чтобы их можно было назвать землей; а обнаружив на здешних песчаниках посадки картофеля, сахарный тростник в узкой лощине, потаенный источник с вкусной ключевой водой и грациозное крылатое существо в кустах ежевики, вы окончательно понимаете, что это действительно суша, уцелевшая в древней морской катастрофе, дабы человеку было где разжечь очаг. Ибо Сиесы приютили несколько человек. Мелвилл, Стивенсон, Дефо, вечные поиски Итаки, которые разделяет с Одиссеем каждым смертный, — не они ли присутствуют во всем, что мы делаем, говорим и думаем на островах?

Время растягивается под солнцем и ветром, в морском безмолвии дни и ночи долго не кончаются. Можно подумать, что здесь сохранились древние часы, которые были человечнее и спокойнее наших. Ночь идет сюда по морю, наугад, и волны тьмы постепенно смешиваются с океанскими волнами. Последние coruxos, рыбаки из Корухо — хозяева рыбообильного моря, как сказал бы Гомер, — час назад улетели прочь на своих белых парусах. В руке у меня бокал с вином, кажется, что можно упереться лбом в темноту и ветер, а вино, которое я собираюсь выпить, представляется мне загадочным плодом, украденным в неких изобильных краях, чтобы душе было легче выносить ночное одиночество. И не дрожит ли вино во мраке, как дрожит пламя свечи? Не сродни ли они друг другу? Ночью мы читаем стихи вслух, как будто хотим, чтобы их услышало море; однако смысл и музыка слов тают у огня, горящего в очаге и в лампе. И я думаю, что здесь именно пламя, а не слова, делают нас людьми. Огонь — наше сокровище, и если сюда явится Одиссей, он протянет руки к теплу, а не к блесткам мудрости.

Ночью море подходит так близко, что лижет подушку и разбивается о мой сон. Вода убаюкивает тебя смутными повторяющимися воспоминаниями, и из глубины сна ты следишь за их бесконечным клубком. Возможно, ты и преувеличиваешь — Виго в часе плавания отсюда, и если открыть глаза, то его огни задрожат на воде. Но что-то не дает тебе покоя, гложет тебя, присутствует в твоих опасениях и снах; это всего лишь одно слово, вопрос. Может быть, даже и не вопрос, а голос, который все медленнее и медленнее произносит тебе на ухо: далеко, далеко, далеко… У Малларме есть две чудесные строчки: «Я знаю, что есть птицы, опьяненные жизнью между загадочной пеной и небесами». Господи, неужели этот остров, эти скалы — мои крылья?

1 2 3 4 5 6 7 8 9
Перейти на страницу:
На этой странице вы можете бесплатно скачать Из книги «Сказки и легенды моря» - Альваро Кункейро торрент бесплатно.
Комментарии