Пташка - Ксения Скворцова

чтобы не разбудить спящих по-летнему в клети детей, она прошла в избу. Дрова в растопленной печи уже догорали, и устье зевнуло на девушку жаром, когда она наклонилась к стоящей рядом бочке напиться.

— Батюшки, ни свет, ни заря. Ступай досыпать, дочка! – удивлённо засмеялась вошедшая Твердята.

Она была в чистой рубахе, опрятно закатанные рукава обнажали тонкие загорелые руки. На шее краснела рябиновая низка.

Гнеда улыбнулась в ответ:

— Пойду, воды натаскаю. — Она взялась за дверь, но тут вспомнила. — А где Катбад?

— Да они втроём чуть свет орать вышли. Жаворонок да жаба уж давно песни поют, выгоняют в поле.

Подхватив коромысло, девушка направилась вниз к реке. Она миновала амбар, прошла огород, который, как и поле, ждал со дня на день принять в себя семена будущего урожая. Поленница на краю подворья была по-хозяйски полна дровами на любой случай: и жаркие берёзовые, и еловые, смолистые и трескучие, и ольховые, которые в мыльне любую хворь выгонят из тела. А вот и сама баня, почти у самой воды.

Дойдя до реки, Гнеда первым делом умылась и причесалась. Она переплела косу и перехватила волосы очельем. Набрав полные вёдра, девушка склонилась над одним из них.

Из дрожащего зеркала на неё глядели насмешливые карие глаза. Гнеда не любила своего отражения. Её лицо было слишком угловатым, глаза — недостаточно большими и слегка раскосыми, нос, напротив, казался чересчур велик, а уж тёмные волосы и брови напоминали ей и всем окружающим, что она чужачка. Но в это утро девушка на удивление нравилась себе. Да и румянец на щеках проступал даже через закопчённую злым весенним солнцем кожу. Улыбнувшись смуглянке в ведре, Гнеда легонько шлёпнула по воде ладонью, и её образ разошёлся колеблющимися кругами.

Вернувшись в дом, Гнеда как следует вымела печь и помогла Твердяте скинуть на под пять пухлых хлебов, которые хозяйка успела сотворить из кислого ноздреватого теста. Потом в четыре руки убрали избу, вычистили дресвой полы и хорошенько выскребли стол ножами. Перетряхнули постели и завели квашню на вечерние пироги. До завтрака они успели ещё расстелить на росной траве холсты, а когда проснулись малыши, их уже ждали на столе вчерашние щи с ржаным караваем. Пчёлка удивлённо приподняла бровь, увидев свою новую сестру, распоряжающуюся по дому, словно это она, Пчёлка, была у неё в гостях.

Дети, и так почти не дичившиеся незнакомки, вскоре совсем освоились с ней, и не успела Гнеда оглянуться, как одни уже сидели у неё на коленях, а другие прыгали около, принося на похвальбу кто игрушку, кто глиняную свистульку. Старшему мальчику минуло десять, и он уже смотрел маленьким мужичком. Мать поручила ему важное дело – отнести пахарям горячее в поле, и он с многозначительным видом ждал, пока она приноравливала ему на плечо жердь с привязанными с обеих сторон горшочками.

День утекал как сквозь пальцы в заботах, которые Гнеда разделяла с Твердятой со странной радостью. Она словно старалась наверстать всё то, чего была лишена в сиротстве. В Перебродах девушка то и дело подвязывалась на разные дворы — где посидеть с малыми ребятами, где напрясть пряжи, где помочь с обмолотом, где прополоть и уж обязательно проводила всё лето на сенокосе и жатве. Но всё это было приработком, службой для чужих людей, теперь же Гнеда впервые чувствовала себя дома, в семье.

Вернувшиеся с поля мужчины, уставшие и докрасна зацелованные жарким солнцем берёзозола, кажется, даже не заметили, что вчерашняя гостья ловко снуёт по дому, собирая на стол. Никто не удивился, когда, успев помочь Твердяте вымыть посуду, Гнеда принялась перед сном отмывать малышам пяточки в большом ушате. Пчёлка же, глядя на подругу, решила не отставать и на следующее утро, к удивлению матери, тоже поднялась с третьими петухами.

Катбад пробыл в Завежье ещё несколько дней, помогая пахать землю. Твердята никак не могла нарадоваться такому счастливому стечению обстоятельств и всё приговаривала, что небеса послали им Гнеду в добрый час. Но всё же пришла пора Кузнецу возвращаться восвояси. Рано утром в назначенный срок он выдвинулся в путь, и девушка вышла проводить его до леса.

Нежданно-негаданно к ней опять вернулись былые страхи. За старым другом она чувствовала себя как за высоким тыном, но кто теперь сможет защитить её, если потребуется?

— Не уходи, миленький! — Гнеда прижалась к широкой груди Катбада, когда они остановились у брода. Дальше Кузнец её не пустил.

— Ну что ты, касаточка моя. — Он погладил девушку по волосам. — Не одну ж оставляю. Пора мне, чай, загостился.

— Боязно…

— Бояться волков, быть без грибов. — Он отстранил её от себя и улыбнулся. — Да и сходить надобно, разведать. Помнишь ты наш уговор? Как кукушка закуёт, так и жди меня на побывку.

Гнеда вздохнула и опустила взор.

— Добро? – Кузнец поднял её подбородок и заглянул в глаза.

— Добро, — еле слышно проговорила девушка.

— Не вешай носа, будь умницей, помогай Твердяте да меня поджидай, приду с гостинцем.

Он притянул к себе Гнеду и, крепко и коротко обняв, отпустил её и шагнул к броду. Гром прыгнул на девушку и, упершись передними лапами в грудь, дотянулся до лица влажным шершавым языком. Против воли Гнеда засмеялась и махнула обернувшемуся Кузнецу. Гром уже метнулся к хозяину серой молнией и скакал возле него, обдавая холодными брызгами. Какое-то время до девушки ещё доносился строгий голос друга и притворно-жалобное поскуливание пса, но шум воды и туман, поднимавшийся от реки, вскоре поглотили эти звуки. Дождавшись, когда Катбад скроется в лесу, Гнеда снова вздохнула и отправилась в деревню.

Но горечь расставания недолго лежала на её сердце. Ставшие привычными хлопоты не дали времени для тяжёлых дум. Наступала пора боронить и сеять, налаживать огород. В полную силу начала доиться корова, да и остальная живность требовала ухода. Малыши нынче отказывались засыпать, не выслушав наперёд баснь, до которых Гнеда оказалась искусницей не меньшей, чем охотницей.

С Пчёлкой Гнеда стала не разлей вода. Подруги всё делали дружно и споро, а вечерами так же вместе ходили на гулянья. Гнеда сама на себя удивлялась, откуда только брались силы. Иной раз после ужина хотелось лишь зарыться в сено да заснуть до утра, но неутомимая Пчёлка хватала названную сестру под руку и заставляла идти, заманивая предстоящими игрищами и хороводом. Не скупясь, делилась всем, что имела: и подружками, и лентами.

Но в один из вечеров никакие посулы не