Мокрый свет. Любовь: нежность и провокация - Наталья Метелица

«Когда спускается головорезом месяц…»

Когда спускается головорезом месяцУ шеи тонкой молодой ольхи,Я слышу плач скорбящих зимних песенНа мои зимние стихи…

Без нас пустуют ночи вековые,Без нас на небе не бывает дня,И все деревья вытянули выи,Чтобы их срезали огрызком пня.

Без нас пустует в содроганьях сердце,Душа без нас – обитель мертвеца,И вера – утешенье иноверца,И трещины – от самого крыльца…

Заведует тем домом тьма глухая,И мы у ней в прислужниках, как псы.ДЛЯ ЭТОГО цвела листва, сгорая,Концом любуясь в зеркале росы?!!

«Вы не сейте любовные раны…»

Вы не сейте любовные раны.Раны те заживают не так…И зачем мне с душой этой драннойВновь искать целый мир в лоскутках?!

Не затем ли и не потому ли,Что из тех лоскутков простыхПо-иному одели-обулиМы любови свои в каждый миг!

Не похожее… неповторимо.Снова думаешь, что навсегда.В миражах безотрадного дымаСтроить замки и города!..

«Этот день – как счастье лучшее!»

Этот день – как счастье лучшее!Этот день тобой горит!Я у лучика подслушала,Как в объятьях наших спит.

Ох, без дома – одиночество,Оторвался от небес,И согреться ему хочется,И остаться с нами здесь.

Разве нам любви не поровну,Да еще с лихвой, поди!Неужели бросим воронамЭтот лучик из груди?!

Разве мало света нашегоОтогреть и защитить,И не нам ли сквозь вчерашнееЭтот луч с утра горит?!

Зимовали мы как дышится.Луч – то бегать, то летать.А лучи парили птицамиЗа окном – весну встречать!

Огляделись мы по комнатам,Сердце слушали в груди —Стал наш дом и мал, и стоптанный…Вышел срок.Лети! Лети!

«Я не тобой больна, а сущим вздором…»

Я не тобой больна, а сущим вздоромВоображения души живой,В которой не найду тебе укора,Болеющему ревностно другой.

Мне ревность не к лицу – не мой оттенок.В моем воображении всегдаТы даришь мне картины из конфеток —И плачут те под слёзы свеч… ВодаСмывает поцелуев сладкий порох,И вновь горим, взрывая мокрый пленВлюбленного в объятиях влюбленных,Не зная закулисной лжи измен!..

В моем воображении не больноУходят люди, когда вышел срокЛюбви воображенной… Эх, раздолье!В огромном поле – ветер да цветок!

Любовь-нелюбовь

Не фантазия – и не правда.Это просто любовь – и всё!Сложносвитая – и рулада.Поцелован.Убит.Унесён.

Вся фиеста!.. Весенние слюни —Если дальше, в ноябрьском дожде,Ветер в сердце заглянет и дунет —И сбежишь – будто время беде!

Только ветер запрятался в ворот!И на ушко шептал: «Эка ты!Приболел я. Чихнул. И всего-то.А у вас – захлебнулись мосты!..»

Отогрелся под мехом – и жарок!Прилетел на крыльцо, где – ОНА!Ей румяные листья в подарокРаструсил – словно труса прогнал!

То любовь – не любовь, если – ПРОСТО.То лишь просто – пока хорошо.А приходит осенне, морозно… —Клен не листьями сыплет – душой!

И изменные души – метлою!Нет ни свитков уже, ни рулад.Эй, влюбленный этой весною, —Пусть звенит поцелуй – в листопад!

Вместе

Когда б тебя не знала яВ огромном сне людей,Скиталась бы вокзаламиСредь чехорды путей.

Смеялись бы отчаянноЧужие поезда.А под мостом качалась быЧужая высота.

(Высоким людям людноВысокое найти.«Остановите Судный!» —К любимому сойти.)

Пошла бы мучить Космос,Ища себе приют.Хватала бы за космыКометы – пусть ведут!

И сотни жизней вечныхИскала бы тебя!И выдоила б Млечный —Чтоб на Земле судьба.

И как же это здорово,Когда гудит мороз,Что рядом наши головыИ влажный добрый носУ нашего сопящегоЛюбимого кота.Как будто счастью нашемуС кометы – полхвоста!

«Ты мой порог. Откуда доля…»

Ты мой порог. Откуда доляМоя ведет свои шаги,Роняя по пути стихиИ выпекая пироги,Когда жена я —как на воле.

Я женщина всегда тебе!В разорванных стихах бессочных,В наряде белом —и порочных,И нараспашку —и в себе.

Ты мой порог. Сюда дорогаМоя приходит собиратьЦветы, проросшие в тетрадь,И крошки —птицам пировать,Чтобы с ними ждать неодиноко.

И я не знаю, чем полнейВселенная из птичьей выси:Кричащей глоткой жадной жизни —Иль шепотом ночных полей?..

«Столбом задел. Сказал, такая ласка…»

Столбом задел. Сказал, такая ласка.И даже б хлыст был милосердней тут.Упала перебитая савраска.А ты со свистом продолжал свой путь.

Шел пустотой. Легко и беззаботно.Ничто не шевелило мозг внутри.Такое счастье, если идиотомПридумана не голова, а три!

Всё по пути дразнило вечным летом.Октябрь пока игрался в поддавки.Но незаметно собирало где-тоНенастье злые ветры в кулаки.

Ты начал спотыкаться, удивляясь.Вставал. Свистел. Бежал – и падал вновь.И реже становились листья в вальсе,И медленней черёд твоих шагов.

А ветер разгонял столбы из пыли,Высасывал в нее дурную гниль!И вот уже шаги почти застыли.И даже волочиться – труд… Без силЛежал среди дороги неприметно.Вернуть бы той савраске свой поклон.Но трижды плачь – лишь слаще для поэта,Но горестнее, если ты – не он,А сброшенный с той высоты надменной,В которой натянул свой потолок,И, каждого поставив на колени,На небе у себя и бес, и бог!..

А выше – восходило людям солнце!Рождалась следом новая весна.И вот савраска снова в мир несется,Да с человеком – значит, не одна!

Залечены предательские язвы.Ногавки защищают ее след,Вальтрап расшит и нежен. Путь указан —Над бойней человеческой лететь!

Но там, где ты остался, бездыханный,Душа твоя, стесненная мирком,Смотрела вслед чужой любви… И раныТвои не сохли —Плакали стыдом.

Не в счет?

Вчера не в счет. Ушла печаль в дорогу —Искать сердца, готовые страдать.Рассада муки подросла в острогахИ выдавила стены. БлагодатьЯвила свое имя в криках воли,Рассвет сошел с ума от ярких снов!И только память чем-то недовольна,Как будто ты ее понять готов.

Вчера не в счет. Сегодня новый выстрел,И шов, и бинт, и выстиранный мир.Я не актер – и даже не актриса,Которой ты поклонник и сатир.

А женщина не в счет?.. Какое правоУ женщины в страданиях любить?И птицей быть – безрукой и безглавой,А все-таки над памятью парить…

Забыть вчера? Как будто не ломалось,Не разбивалась вдребезги заря…И вместе с кожей стянута усталость,Вчерашнее свое благодаря.

Даже…

вольный стих

Там только шрам. Даже красивый. Гляди.Будто зверь любимый случайно задел. Зализал потом. Умер.Раны сплелись в весенние цветы.Как-то даже и не к лицу: цветы – на дуре,Что не верила, что будет так.Снова ходила босиком по дому.Душа без шарфа. Чисто на губах.Доверяла первобытному и живому.

И притаился. Ждал… Когда совсем ручная.Когда мои руки кормят – чтобы из твоих есть.А потом будто и не было ни конца, ни начала.Не было. Не будет. И даже не «сейчас» и не «здесь».

Потому что если поверить в реальность,То никакой шарф не укроет, носки не согреют.И я даже не плакала. До слез смеялась.Все цветы не весне – суховею.

«Уже иначе губы ищут радость…»

Уже иначе губы ищут радость,Улыбкой расплываясь на лице,И если ждать – то по привычке гадостьОт лицемера или подлеца.

Надежда уж наивности стыдится,И, скинув ризу веры от потерь,Она летит как раненая птица,Освобожденная от всяких вер.

Любовь не знает постоянства страсти —Меняется, как платья в летний зной.Кипи, июль! Я рада одеватьсяВ другое платье – для души покрой.

Прохожий удивится очертаньямКогда-то слишком юного лица,И платье смять захочет на диванеОчередной во званьи подлеца.

«Всё пахнет встречей. Мне дожить нужней…»

Всё пахнет встречей. Мне дожить нужней,Чем драгоценность примерять деревьям.Пошли дожди – дождливее дождей,И тени хризолитом вдоль по стенам.

Когда придешь – всё бросится к ногам,Осенним листопадом станут стены.Но почему назло моим стихамОпять приходят рифмою измены?!

«Ты не придешь. Там, за окном, пронзенным…»