Некомбатант 2 - Сергей Васильевич Лысак
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Глава 2
Синдбад Мореход поневоле
И вот снова я отправляюсь в морское путешествие. Наш пакетбот «Лебедь» выходит в Финский залив и берет курс на запад. Позади остался Кронштадт, где уже заканчивается постройка первого в этом мире ледокола «Илья Муромец». Когда на Балтике появится англо-французский флот, его будет, кому встретить. Знают о возможности «конверсии» ледокола в броненосец всего несколько человек. К сожалению, я не могу находиться в двух местах одновременно. Поэтому пришлось приоткрыть завесу тайны надежным людям, сказав о в о з м о ж н о м появлении вражеского флота в Финском заливе в ближайшем будущем. Надеюсь, что они не подведут. Ну а мой путь лежит вокруг Европы в Черное море. «Лебедь» загружен углем и припасами по максимуму, чтобы постараться дойти до Одессы без бункеровок. Далеко не во всех средиземноморских портах сейчас можно найти уголь нужного качества и в нужном количестве. Поэтому углем загружен и носовой трюм помимо угольных ям. Будем таскать уголек оттуда по мере израсходования. Что, конечно, здорово уменьшает количество принятого груза, но рисковать нельзя. На паруса у меня надежды нет. В отличие от сегодняшних морских офицеров, которые флот без них не мыслят. А машину считают грязным, шумным, ненадежным, и не особо нужным баловством. И таких сейчас подавляющее большинство. Поэтому, когда начался набор команды на «Лебедь», всплыли неожиданные сложности. Но если с рядовым составом из матросов, машинистов и кочегаров особых проблем не было, все решило хорошее жалованье, то вот поиск офицеров оказался не таким простым делом, каким представлялось в начале. Подход, аналогичный созданию нашей ЧВК во главе с отставным ротмистром Игнатовым, на который я понадеялся, здесь не сработал.
Энтузиастов парового флота вроде Бутакова мне не попалось. Вернее, они были, но в небольшом количестве, и находились в данный момент на военной службе. И уходить в отставку ради «работы на дядю» не собирались. Даже за хорошее жалованье. Штатские капитаны, штурмана и механики, которые работали на коммерческих пароходах, и проживали в Петербурге и окрестностях, тоже не горели желанием бросать «домашнее плавание» в Балтике, чтобы переться вокруг Европы через Бискай в Черное море. Да еще на пароходе новой конструкции целиком из железа с гребными винтами, а не с колесами. Который неизвестно, как себя поведет во время шторма. Обвинять их в ретроградстве было глупо, поскольку ничего другого они просто не знали. Но мне-то от этого не легче. Отставные строевые офицеры военного флота, с которыми удалось побеседовать, крайне скептически отнеслись к самой идее цельнометаллического парохода с весьма упрощенным парусным вооружением, предрекая ему разрушение корпуса при сильном волнении. Определенный резон в их словах был. Для меня в свое время это оказалось неожиданностью, но факт высокой общей прочности деревянных корпусов кораблей этого времени действительно имел место. Причиной являлся очень большой диапазон упругой деформации у дерева, чего не было у железа. И что вызывало резкое неприятие нового материала в судостроении у высокого морского начальства. Доходило до абсурда, когда английское Адмиралтейство разрешало перевозить почту и ценные грузы только на деревянных кораблях. Вот и я нарвался на ретроградов, которые очень долгое время носили золотые эполеты, и флот иначе, как деревянным и парусным, не представляли. Поэтому пришлось изменить подход к поиску нужных людей, сделав ставку на тех, кому либо все «по барабану», либо деваться некуда. И это принесло свои плоды. На должности младших помощников капитана и младших механиков взяли молодых пацанов, недавно закончивших мореходные классы, и еще нигде толком не работавших. Поэтому они были рады получить офицерскую должность на новом большом пароходе, собирающемся идти в Черное море. Старшего механика — поручика Корпуса инженер-механиков Тарасова удалось сманить из Морского училища, который перешел туда преподавателем с военного флота, но не ужился с начальством, и все равно собирался подавать в отставку. Старшего помощника капитана, или старшего офицера согласно должности в военном флоте, «сняли с печки». В буквальном смысле. Отставной штабс-капитан Корпуса флотских штурманов Обручев доживал свой век в деревне под Петербургом, и даже не думал когда-нибудь снова ступить на палубу военного корабля. Военный корабль я ему предложить не мог (пока), а вот коммерческий пароход — пожалуйста. Старый моряк с радостью согласился. Особенно после того, как узнал размер жалованья. То есть с большим скрипом, но команду «Лебедя» все же укомплектовали. Кроме капитана. А вот здесь вылезла настоящая засада. О наличии которой я знал, но не думал, что обойти ее будет так трудно.
Неприятность, как всегда, подкралась оттуда, откуда не ждали. На момент моего отъезда во Францию, согласно действующим в России правилам, должность капитана частного коммерческого судна под российским флагом могло занимать лицо, получившее морское образование в России, или за границей, позволяющее получить как минимум российский диплом штурмана коммерческого мореплавания, или аналогичный иностранный. Сдав экстерном экзамены за весь курс обучения в Навигационной школе Марселя, я такой диплом получил. Поэтому никакого подвоха от судьбы-злодейки не ждал. Но ведь это Россия...
В марте 1853 года, то есть незадолго до того, как нам надо было покинуть Петербург и отправиться в Одессу, мое капитанство накрылось медным тазом. Вышло новое постановление, где ужесточались требования к занятию капитанской должности, и мой диплом теперь позволял занимать должность максимум старшего помощника капитана. А капитаном только после получения морского ценза не менее года в должности старшего помощника. Правда, в новых правилах все же осталась лазейка, которой можно было воспользоваться в дальнейшем. Если частное коммерческое судно не используется для перевозки грузов и пассажиров с заключением фрахта, подразумевающего получение оплаты за свою деятельность, а является яхтой для морских прогулок судовладельца, то на нее данное требование не распространяется. И я могу капитанствовать на «Лебеде» за свой счет сколько душе угодно. А еще меня одолевают смутные сомнения, что эту хитрую лазейку оставили специально. Ведь какие возможности для коррупции открываются! Яхта водоизмещением более двух тысяч тонн. Хе-хе...
Ну и ладно, в Черном море будем яхтой. И пусть хоть один чинуша в Одессе что-нибудь вякнет. А заходить в Севастополь я не собираюсь. Но сейчас-то мне предстоит коммерческий
