Спасти президента - Гера Фотич

Он проснулся в чужой квартире. Снова снилась война. И тот парень в горах. Всё тот же сон, словно чужая память, проникал в его беспомощное сознание, пользуясь ночным бессилием. Непреодолимую горечь чувствовал он в эти моменты. Будто что-то самое дорогое покинуло его в предрассветный час. Казалось, что кто-то давал ему последнюю надежду остаться там, куда ушли его близкие. Где ему могло бы быть хорошо, где он бы чувствовал себя спокойно и свободно. Но он этим не воспользовался. Что-то родное ушло, обрекая на реальность мучений в надежде снова пережить эти чувства. Йонас подумал, что в такие моменты люди умирают во сне. Просто не возвращаются.

Возможно, это случалось потому, что прошлое казалось Йонасу нереальным. Всё стало не так. Парни в клешах от колена и девочки в мини-юбках. Рубль в кармане — как залог успеха, уверенности и постоянства жизни. Романтичные напевы в тамбуре ночной электрички под четырех — аккордное бренчание гитары. Всё это как детский мультик, увиденный однажды тайком на просмотре цензуры и не прошедший по конкурсу, положенный на полку.

Никому нельзя его смотреть, потому, что не верится, как из таких же ребят смогли сделать киллеров, проституток и воров.

Сколько времени прошло с тех пор? Казалось, что в какое-то мгновенье всё начало вертеться кувырком: «…пироги за утюгами, утюги за сапогами…». Инфляция, распад страны, пустые прилавки магазина. Сумасшедший дом! И это колесо перемен раскручивалось всё быстрее. Какой-то неведомый смерч закрутил страну в фантастическом танце, разбрасывая вокруг поломанные дома и человеческие судьбы. Оставляя после себя высохшие родники народного достояния и потаённые сокровища олигархов. Будто всходы посеянного смерчем урожая, стали, как грибы появляться миллионеры, а вокруг их высоких заборов расовая ненависть, ложь, нищета братоубийства. И только любовь к соитию не переставала тревожить манить растерзанные ураганом души.

Только в эти мгновения блаженства люди могли не видеть окружающего их кошмара.

Реальность вторглась в его сознание интерьером незнакомых апартаментов. Сначала, он даже не мог сообразить, где находится. Но постепенно память вернулась: светская тусовка, его неудавшийся шантаж, пьяная оргия….

Он с грустью стал рассматривать зеркальный потолок над кроватью, разделенный позолоченными вставками на полуметровые квадраты. В них, как за решёткой, отражалась широченная кровать, покрытая пышным одеялом. Йонас никогда не просыпался в таких местах. Верхом благополучия казалась типичная обывательская клетушка с коврами на стенах и неровным паркетом на полу. Он почувствовал рядом движение, и сонная женская рука, вынырнув из-под одеяла, легла поперёк его груди, пахнув тёплым беззаботным уютом, который исходит от женщины готовой выйти замуж.

Есть женщины, от которых исходят ощущаемые только нутром похотливые волны. Их голос опутывает тебя в кокон с ног до головы. И уже ничего не хочется, как только прижаться к её обнажённому телу, обвить его руками и закрыть глаза. Кажется, что ты ждал этого момента всю жизнь и уже ничто не сможет тебя потревожить. Всё становится далёким и ненужным. Всё что случается вокруг становится незначительным. И только слившаяся плоть, подарившая несколько мгновений наслаждения, становится всеобщей истиной жизни человеческого существования.

Йонас представил себе мужчину, который вот так же как он совсем недавно лежал на этой кровати. А может даже ещё вчера или позавчера, а до него другой, а до этого ещё один. Скольких мужчин она хотела?

О чём они думали, когда просыпались и глядели точно так же в потолок на появляющиеся солнечные блики? Быть может, искали в этих узорах знакомые буквы или даже слова. Вон там, в углу как будто вырисовываются две буквы «X» и «У». Быть может, кто-то, прочитав их, сказал себе: пора!

И навалился на нее, раздвинув горячие ляжки….

Одеяло пахло чем-то томным и уютным. От этого появлялось раздражение, что рано или поздно придётся данное благополучие нарушить. Оно как ведение исчезнет, рассыплется по углам, заберётся в потаённые щели, где будет ждать очередного случая, проявить своё поглощающее марево уютного коварства.

Было еще рано и сквозь задернутые шторы летнее солнце пыталось проникнуть во все затемненные уголки спальни. Как тебе было бы интересно проникнуть в мою душу, — подумал Йонас и усмехнулся.

Причудливая лепка по краям потолка создавала впечатление оскаленных зубов. Вот это по мне, — решил про себя он. Вместе со сравнением вернулась реальность чувств. Видимо, ей еще рано просыпаться, подумал он. Другой образ жизни, другой распорядок дня.

А у меня-то, какой может быть распорядок? То, что я сам себе намечу и постараюсь потом выполнить, если не забуду. Стоит ли об этом думать? Стоит ли вообще думать, о чём-либо, когда находишься в тёплой женской постели, хотя и не стремился в неё.

И не было чувства отвращения, когда она ночью, сняв одежду, словно вылезла из кокона расплывшись жирными телесами. И когда хлюпал её потный живот под натиском похотливого самца с затуманенным водкой глазомером. И даже вроде бы кончил, но сильно устал….

Глава 10. Тайная связь

Она уже давно проснулась, но лежала, не открывая глаз, с головой укрывшись одеялом. Она больше ничего не хотела в этой жизни потому, что все, что могла она уже взяла. Единственное, чего она хотела, это чего-нибудь хотеть. Кто-то ей сказал, что когда человек уже ничего не хочет, господь прибирает его к себе. А поскольку ей здесь нравилось, она из всего встречного пыталась возбудить в себе хоть какие-то позывы похожие на желание.

Секс с этим воякой, попытавшимся её шантажировать, и предложившим купить у него аудиокассету с записью её разговора был не нужен.

Дебил! Стоило ждать пять лет, чтобы нарисоваться с этим компроматом?

А как он побледнел, когда узнал, с кем был этот разговор. Даже что-то лепетал про однокашника. В этот момент она и решила просто его «отыметь» вместе с этой записью, для чего затащила к себе в постель.

Она привыкла брать все, что есть у мужчин: улыбку, взгляд, стихи. Когда было нужно — забирала деньги. Всегда презирала тех, кто считал, что миром управляют мужчины. Они просто что-то делают. И часто не знают, что из этого получится. Добывали ядерную энергию — получили бомбу.

Она всегда знала, что мир принадлежит именно женщинам, но они этого не знают и знать не хотят. Играют в свои дурацкие куклы. А ведь самые настоящие куклы живут рядом. А какой спектакль можно разыграть из них!

Она любила разыгрывать спектакли, когда училась в школе, а потом в университете, а теперь в Думе. Как это азартно и заразительно. Смотреть на мужчин, которые, будучи уверенными, в своём величии ничего собой не представляют, кроме как раздутых индюков. Думают, что решают нечто важное, исторически значимое. Не догадываются, что уже прошла «проплата» и решение вот-вот будет вынесено. Стоит только обратить на них внимание. Преображаются как пингвины в Антарктиде. Вот туда бы их всех сослать.

Хотя это было бы не совсем правильно. Где бы я тогда взяла себе этого зрелого самца рассматривающего потолок моей квартиры. Наверно никогда не видел такой лепнины, и современного дизайна.

Она не хотела, чтобы он видел её проснувшейся, и подсматривала за ним сквозь неплотно прищуренные веки. Строят, изобретают, доказывают.

Что они могут сделать без настоящей женщины. Не той, что смотрит им в рот. Или считающей своим долгом вовремя наварить кастрюлю щей и прыгнуть в очередную постель за атрибутом высокой моды.

Она чувствовала свою причастность к чему-то большему. Она управляет ими: сажает в кресла и выкидывает на улицу с тёплых мест, стравливает и сажает неугодных.

Ещё в детстве понаблюдав за игрой мальчишек в пивные пробки, она просто подошла и забрала жестянки себе. А когда почувствовала, что разразится драка, просто позвала своего папу. Потом она железки выбросила за ненадобностью, но осталась уверенность, что можно забрать всё. Позже она поняла, что лучше, когда тебе отдают сами. Это стало смыслом жизни. Ей казалось, что она рождена тигрицей-охотницей на всё. Вокруг было так много чужого. Но государство ещё не продавалось, и она стала охотиться на мужчин. Благо их было достаточно. Да и ценник на них никогда не был высоким. Государство душило их свободу. Жёны уничтожали личную жизнь. Партия извращала мораль.

Это было азартно. На женщин она не обращала внимание. Они её не интересовали. Да и что можно было у них забрать. Если только мужчину, который непонятно почему случайно прибился в поисках утешения от одних жизненных неурядиц к другим.

Навеянные воспоминания пронзили тело сладкой истомой. Сколько их было? Таких разных, застенчивых и наглых, спортсменов и алкоголиков. Она забирала себе всё, что у них было, и то, что у них ещё могло быть впереди. Зачем им что-то оставлять, этим грубым неотёсанным созданиям, старательно маскирующим свои потные железы, чтобы доставлять плотские наслаждения женщинам.