Отражения - Альфия Умарова

Позже, следующим летом, Ритка приезжала к нам на дачу. Мы готовились с ней вместе к экзаменам, а мой папа – «дежурный по кухне» – угощал нас легким обедом: салатом из огурцов и огородной зелени и супчиком из испанских бульонных кубиков. Они тогда только еще появились в магазинах и казались этакой диковинкой.

Днем, когда учить спряжения немецких глаголов и перечитывать классиков становилось невмоготу – перед смертью не надышишься! – загорали, лежа на раскладушках. Ели ягоды ирги, называемой в этих местах каринкой.

Вокруг нас суетилась добродушная дородная спаниелиха Динка, норовя лизнуть в нос и украсть огурец с тарелки. Тепло. Пахнет землей и выполотыми сорняками… Красота!..

Потом я поступила в университет, а Ритка в политехнический.

– Маргоша, вот ты такая умница, красивая, добрая, душевная, тактичная. Лучше и не придумать! У меня за тебя, дорогая, душа болит, так хочется, чтобы ты нашла, наконец, своего человека и была счастлива!

– Знаешь, Олюшка, в книжке одной, не помню названия, женщина, в годах уже, немолодая, говорит своей юной симпатичной сотруднице: умная, мол, ты девка, но ду-ура!

Я и не поняла сразу, за что это она так ее «приласкала». А она и объясняет: «Вот ты всем вокруг хочешь показать, какая ты умная, сколько книг читаешь, что искусством увлекаешься, философией. Глупая! Да какому же мужику захочется с тобой соревноваться в уме, дотягиваться до твоего уровня?! Они ж боятся подойти к тебе, хотя все вроде у тебя на месте – и лицо, и фигура, и ножки. Им же не нужна ходячая энциклопедия! Им нужна обыкнове-е-нная женщина – чтобы умела борщи варить да пироги стряпать, детей здоровых чтобы нарожала, выслушать могла, чтобы считала мужа своего самым сильным и умным… А Шопенгауэра и Канта с Монтенем, коль охота будет, они и сами почитают, пока ты на кухне оборону держишь…»

Понимаешь? И у меня, как у той молоденькой сотрудницы, не хватает ума, чтобы казаться глупенькой. Хитрости недостает. Природной гибкости.

Олька, да мне уж себя не переделать. Не могу я смотреть по-коровьи восторженными глазками на мужчину и кивать согласно: «Да?!», «О-о!», «Неужели?», «Не может быть!», «Как интересно!»… – если на самом деле я вижу, что он банален и примитивен. Если нет в нем харизмы, глубины, душевной тонкости, ума, наконец!

Рита наливает себе еще кофе и продолжает:

– Оля, я ведь рассказывала тебе о своих друзьях мужчинах. Вот с кем мне действительно интересно, с каждым по-особому. Причем в наших отношениях нет никакой сексуальной «подложки», кроме того, что мы симпатичны друг другу как личности…

– Маргоша, по-моему, ты лукавишь, называя их просто друзьями. Мне кажется, что мужчина-друг – если только он не родом из детства или не коллега по работе – либо бывший любовник, либо потенциальный… Разве не так?!

– Может, ты и права, дорогая. Но только отчасти. Вот, например, Костик твой. Он ведь друг мне, как и ты. Но у нас ничего не было и быть не может. Или Алексей, ну ты его знаешь. Мы ведь знакомы уже не один год, видимся, правда, очень редко, но я уверена в главном: я всегда могу на него положиться. Он для меня человек, с которым я могу поделиться почти всем, он мне как брат. И это дорогого стоит.

Или вот Володя. Помнишь, поэт? Какой умница! Очень глубокий человек. А какие стихи пишет замечательные! Советы дает всегда дельные, разумные. Он мне помогает взглянуть на себя как бы со стороны, увидеть то, что не на поверхности. И ситуации воспринимать позитивно, «зря в корень» – тоже его «школа». Мне есть чему у него поучиться. Общаться с ним – одно удовольствие. Тоже – только друг, и какой!

Ну а Евгений… Да, согласна, это как раз «бывший», но он, перестав быть любовником, остался другом. И я ужасно этому рада. Знаешь, мы с ним удивительно чувствуем друг друга, особенно, когда плохо, неладно что-то или просто грустно. Бывает, звоним одновременно: как ты? что у тебя случилось? И если в течение дня он ни разу не «отметился», переживаю, звоню сама. И тут ни голос «бодрый» не обманет, ни слова.

– Ну хорошо, Маргоша, а Алексей? Тебе никогда не хотелось, чтобы ваши отношения стали другими? Разве он никогда не нравился тебе как мужчина? Я ведь замечала, когда ты о нем говорила, у тебя глазки всегда загорались…

Рита улыбнулась:

– От тебя ничего не утаишь, мой «Зоркий Глаз»! – и расхохоталась.

Рита смеется так весело, заразительно, что и я не удерживаюсь. Потом, одновременно подумав: сейчас перебудим весь дом, на мгновенье умолкаем, но, взглянув друг на дружку, снова начинаем хохотать…

Вдоволь насмеявшись, вытираем слезы.

Ритка, посерьезнев, продолжает:

– Признаюсь честно, Олечка, – хотелось! В какой-то момент даже подумалось, что вот ОН! И умный. И с чувством юмора порядок – не доверяю я людям, шуток не понимающим. И обязательный. И такой, знаешь, основательный, настоящий. Вот села я в его машину первый раз, когда мы с ним посылку от моих родных в аэропорту встречали, и поняла: довериться ему могу полностью. Он еще роскошный букет цветов подарил мне в тот вечер – случайно совпало с моим днем рождения. Ужасно приятно было!

Ну а дальше… Как-то не сложилось. Я, может, не в его вкусе оказалась. Ведь «нравится – не нравится» – это так непредсказуемо иррационально.

В общем, мы с ним общались – виртуально, по «аське» и телефону, но этим и ограничилось. Ты же знаешь, я навязываться не люблю, ну и не стала. Зато приобрела хорошего друга.

Рита улыбнулась лукаво:

– Вот и решай: то ли он потенциальный, то ли просто несостоявшийся «бой-френд»… А если серьезно, я очень ценю его дружбу и тепло к нему отношусь. Как и он ко мне, надеюсь.

– Ладно, подруга, пойдем-ка спать. Я совсем замучила тебя своими «байками». Всё у нас будет хорошо, потому что иначе быть не может! Спокойной ночи! Хотя, нет, скорее с добрым утром уже, – Маргоша сладко потянулась и чмокнула меня в щеку.

Глава вторая

Я сидела с телефоном в руках, остолбенев от услышанного. Ритка беременна!

Я проговаривала слово по слогам, пробуя его на вкус: бе-ре-мен-на. Боже мой, неужели?! Ритка, которая давно уже отчаялась, называла себя с горечью пустоцветом, жалела очень, что когда-то давно, в первом своем замужестве, не выносила, потеряла ребенка. Так ведь врачи тогда почти не оставили ей шанса, а надежда была такой ничтожно крохотной, что ее в расчет можно было и не брать. Наступление беременности было равноценно чуду. И это чудо случилось!

Теперь понятно, почему в последнее время Рита так упорно налегала на мои огурчики. Она, правда, всегда любила всё солено-острое, так что меня не особенно удивило, что ее потянуло на солененькое. А вот какой-то особенный блеск в ее и без того жарких глазах, что появился недавно, и свойственная почти всем беременным резкая смена настроения – да, это было новым в Маргоше. Я списывала эти перемены – при обычно ровном и спокойном характере Ритки – на ее несчастливый роман, усталость от порядком надоевшей, совсем нелюбимой работы, авитаминоз, стрессы… Да мало ли может быть причин в чересполосице жизни?!

Я была в курсе, что Ритка женатика своего бросила. Надоело ей быть отдушиной, сильной женщиной, всё понимающей, прощающей мужчине его слабости. Сколько можно терпеливо ждать и его самого, и того, что он, наконец, примет решение?! Не дождалась, решила сама: всё, надоело! Свободен! Иди на все четыре стороны!

«Ромео» не ожидал такой решительности от мягкой и покладистой Маргоши. Привык, что можно приезжать когда угодно, – ведь его всегда ждали. Здесь не пилили и за деньги, которых жене, сколько ни принеси, все мало. За «погубленную молодость». За так и не купленную норковую шубку. За то, что детьми не занимается. И много еще каких «за».

«Отставник» звонил, пытался давить на Ритку, зная, как боится она одиночества. Ждал у работы. Оставлял цветы в дверях. Но Маргарита была непреклонна. Не хотела и дальше тратить время и себя на эту пустую связь, зная, что в конце этого тоннеля – тупик. Не желала в него упереться снова. «Уж лучше быть одной…» А этот точно – «кто попало…»

Подруга даже повеселела, освободившись от этой тяготившей ее зависимости. Дурным словом своего бывшего поклонника не поминала. И зла ему не желала – точно! Да и вообще, месть – ни в подогретом, ни в холодном виде – «блюдо» не из ее «меню».

Середина лета. Мы с детьми к тому времени уже давно обосновались на нашей, у самого леса, даче. Муж вырывался сюда наездами, отсыпаясь по выходным и наслаждаясь оглушавшей после шума мегаполиса тишиной. Правда, и тут, случалось, его доставали телефонными звонками. Служба!

Ритка выбиралась из душного города к нам всякий раз, как только получалось. Ведь здесь был «полигон» ее флористическо-ландшафтных экспериментов. На нашем участке мы овощей не сажали принципиально. Было несколько плодовых деревьев, ягодных кустов, пара грядок под зеленную мелочь. И – море цветов. Альпийские горки, клумбы, беседка вся в плюще – это все плоды Риткиных стараний. Она занималась этим в удовольствие, заряжая и меня с мальчишками своей увлеченностью. Ребята, которые, сколько знают тетю Риту, столько ее и обожают, будучи джентльменами (влияние, кстати, самой Ритки), наперегонки старались выполнять ее поручения.