Любовь без размера - Стефани Эванович

– У меня нет образа, – проведя рукой по ее волосам и легонько потянув за мочку уха, ответил он. – Я просто парень с парой тренажерных залов.

– Залов с богатой и знаменитой клиентурой, – слабо возражала она, устав от уловок, как его, так и своих. – Значит, по аналогии, ты один из них. И пожалуйста, прекрати делать вид, что мне одной придется потерять все, а ты благородно отстаиваешь мои интересы. От этого я чувствую себя еще большей дурой.

– Котенок, ты не дура. – Уголки его губ поползли вверх, придав лицу выражение, истолкованное ею как сардоническая улыбка. – Но, честно говоря, иногда ты ведешь себя глупо.

Вот оно что. Еще одно завуалированное оскорбление, аккуратно завернутое и упакованное в виде ласкового обращения. Наверное, настало время перестать за ним бегать и дать обоим решить, что они друг для друга значат, и значат ли вообще.

Она вывернулась от него, схватила с кофейного столика сумку, подняла с пола жакет и направилась к двери. Открыв ее, она мобилизовала весь свой благородный гнев и в последний раз бросила убитый горем взгляд на стоящего перед ней во всем своем обнаженном великолепии мужчину.

– Пошел ты, – уныло сказала она и вышла, сильно хлопнув дверью.

Логан не спеша направился вслед за ней – запереть дверь и выключить свет перед тем, как вернуться в постель. В прихожей в висевшем на стене овальном зеркале он быстрым взглядом выхватил свое отражение и остановился как вкопанный. Подойдя ближе и присмотревшись, он с досадой вздохнул. Потом обернулся к входной двери и в абсолютно пустой квартире произнес:

– А след все-таки останется.

Глава 3

Холли сидела на диване у себя в гостиной. В одной руке она держала пульт от телевизора. В другой – литровую бутыль кока-колы. Пакет кукурузных колечек с луковым вкусом был зажат между ног. Она бесцельно меняла каналы, переключая с одной программы на другую.

Казалось бы, еще один вечер, когда оживал один лишь телевизор. Обычно по вечерам она могла затеряться в комедийных сериалах, описывающих выходки незадачливых, неподходящих друг другу людей, влюблявшихся, несмотря на недостатки. Она могла раскрывать заговоры с целью убийства вместе с гламурными девицами, будто шагнувшими с журнальных страниц, а не из неопрятных полицейских участков. Они задерживали бандитов с помощью невероятно привлекательных партнеров-мужчин, которые считали девиц неотразимыми, невзирая на опасность и долг службы. Холли могла перемывать кости героям реалити-шоу, хихикая над дураками, добровольно пренебрегавшими своим достоинством ради возможности оказаться перед камерой. Но это был не такой вечер. Это был вечер перед первой тренировкой. Она волновалась. Меньше чем через двадцать четыре часа выглядеть дурой будет уже она. Холли нужно было отвлечься. Вот бы найти информативную рекламу, где Тони Литтл проталкивает свою «Газель»[4]. Даже когда состояние Брюса быстро ухудшалось, Тони Литтлу всегда удавалось вызвать у Холли остро необходимый смех – достаточно было увидеть, как его длинным, как у Фабио[5], волосам с трудом удается не отставать от его бешеных как бы подскоков в такт выкрикиваемой им вдохновенной чепухе.

Холли остановилась на передаче о людях, страдающих патологическим накопительством. Герои передачи сильно смахивали на нее, но по горло погрязли в помойке из сломанных безделушек. В ужасе она неотрывно смотрела, как бригады уборщиков в защитных костюмах, действуя из лучших побуждений, приходили накопителям на помощь. Они сгребали с пола мусор, пока врачи спрашивали накопителей, что они чувствуют, обнаружив многократно прохудившееся и перепачканное крысиным пометом одеяло двадцатипятилетней давности или окаменелый фруктовый кекс, подаренный соседкой еще в тысяча девятьсот девяносто шестом году. Всего за час их дома были приведены в порядок, а проблемы решены. Она знала, что все было не так просто.

Передача прерывалась бесконечной рекламой того, что человек мог использовать, чтобы стать лучше. От этого жидкого крема ваша кожа замерцает и к ней будет невозможно не прикоснуться. От того шампуня вы превратитесь в магнит для мужчин. Фармацевтические фирмы распространяли препараты с целым списком побочных эффектов еще хуже самой болезни. Конечно, у вас могут появиться суицидальные мысли, но по крайней мере вы сможете сказать, что бросили курить. А еще здесь был нескончаемый парад рекламы о диетах. Знаменитости, у которых, по мнению Холли, и так были вполне приемлемые фигуры, превращались в «кожу да кости», и у них сразу же начиналась такая жизнь, о которой они всегда мечтали. Что, черт возьми, было не так с их жизнью раньше? Холли поморщилась, так как началась еще одна реклама – ее любимая. Про таблетку, от которой, как по волшебству, в рекордные сроки сбрасывают вес, но которую можно принимать только тем, кто «хочет всерьез снизить массу жира». Даже то, как комично выступающая произнесла слово «жир», нарочито растягивая три буквы для полного эффекта и чтобы подчеркнуть серьезность положения. Холли направила пульт на экран и выключила телевизор.

Она видела свое отражение в потемневшем плазменном экране – искаженный зеркальный образ сидящей на диване Холли. Она вперилась в него взглядом. Образ на экране представлял собой бесформенную массу. Очень много плоти, растекающейся по всему дивану. Неоново-желто-зеленый верх пакета кукурузных колечек отражался настораживающе четко. Сильно сжав ляжки, она услышала хруст дробящихся колечек. Холли откинула голову назад и вздохнула. Завтра все это изменится, – сказала она себе. Уже завтра она будет следовать указаниям Логана Монтгомери, самого высокого, смуглого и красивого незнакомца из тех, что ей встречались. Человека, который не только убежден, что ее нужно спасти, но и уверен, что может это сделать. Она глубоко втянула ртом воздух, пытаясь справиться с нарастающей тревогой, вызванной этой мыслью. Что, если он не такой приятный, как показалось в тот день в самолете, и на самом деле как тренер Аттила?[6] Что, если он лишь пустил пыль в глаза, а на самом деле ничего не знает и в конце концов сломает ей что-нибудь нужное, например позвоночник? Что, если она пукнет, когда будет выполнять упражнение?

Зазвонил телефон, испуг резко вернул Холли в реальность. Она швырнула пакет на стол перед собой и быстро глотнула кока-колы. Дотянувшись до другого конца дивана, она сняла трубку.

– Привет, подружка, – послышался бодрый голос. – Как ты там, справляешься?

Тина Абботт знала Холли дольше всех. Девчонка из ее родного города, вышедшая замуж за свою школьную любовь и ставшая миссис Томми Блейк. У них было трое детей, и они никогда не выезжали за пределы Фэйрвью, штат Орегон, однако дружбе Тины и Холли