В объятиях прошлого. Часть 1 - Лиана Модильяни

Слова извинения почему-то на этот раз не шли с его губ.

Пьер-Анри уже собрался уйти, как бродяга снова заговорил с ним.

В таком случае, может быть, вы будете столь любезны и окажете мне и моему другу посильную помощь, сообразно вашим скромным возможностям ? – откусив кусок булки и кивнув в сторону ворона, бесцеремонно осведомился он. – Нам сейчас не помешала бы кругленькая сумма, да и приличное жильё было бы весьма кстати.

Он поднял брови и пристально посмотрел в глаза Пьеру-Анри, явно рассчитывая на положительный ответ.

Пьер-Анри онемел от такого безграничного нахальства.

Я не подаю наглецам, а мой дом – не жилище для бродяг, – резко ответил он, с отвращением глядя на странную парочку.

А мы и не ожидали услышать от вас ничего иного ! – громко расхохотался в ответ нищий, а ворон закивал головой в такт его хриплому хохоту.

Вот выплыла луна,

И каждый мелкий кустик

На праздник приглашён, -

с выражением продекламировал бездомный хорошо знакомые Пьеру-Анри слова знаменитого японского поэта начала девятнадцатого века.

Согласитесь, красиво написал Кобаяси29, мечтая о социальном равенстве, – продолжал свою речь странный собеседник господина Морель.

Пьер-Анри продолжал стоять как вкопанный и был не в силах пошевелиться.

Вы ведь знаток японской поэзии, господин Морель, не правда ли ? – хитро прищурился бездомный.

Кто вы такой ?! И откуда вам известно моё имя ? – закричал Пьер-Анри, вконец потрясённый происходящим.

Кто я такой – не имеет решительно никакого значения, – пожал плечами нищий, – как впрочем, и ответ на ваш второй вопрос. Во всяком случае, в данный момент, – загадочно прибавил он. – Но могу предположить, что мы с вами через некоторое время встретимся и даже подружимся. Более того, я вовсе не исключаю, что смогу быть вам полезным.

Что за бред вы несёте ? – с отвращением поморщился Пьер-Анри.

Да, да, и вашей витиеватой и изысканной речью тоже будут восхищаться случайные прохожие.

Пьера-Анри пробрала холодная дрожь.

Будь ты проклят ! – заорал он как сумасшедший и быстрыми шагами направился к выходу из парка.

И вам тоже всего наилучшего, господин Морель ! – громкий хриплый хохот нищего и зловещее карканье ворона звенели в ушах у Пьера-Анри.

*   *   *

Элизабет Линнер, мать Маргарет, родилась в 1900 году в семье баварских немцев30, переехавших в Россию и обосновавшихся в Санкт-Петербурге31 в конце XVIII века.

Их потомок, отец Элизабет, Вильгельм Линнер (он же – «дедушка Вильгельм, сукин сын», – как имел привычку сильно позже называть его Пьер-Анри Морель) безрассудно желал иметь сына и только сына.

Девчонка, чёрт побери ! – в сердцах громко выкрикнул Вильгельм Линнер и, яростно хлопнув дверью, выбежал вон из спальни жены, даже не взглянув на только что появившуюся на свет Элизабет.

Эти же самые слова он произносил ещё четыре раза в своей жизни: его супруга родила ему пятерых дочерей.

Во время Первой Мировой Войны рядовой русской армии Вильгельм Линнер сражался на германском фронте против своих соотечественников-немцев. Он был ранен, награждён Георгиевским Крестом32 за храбрость и произведён в унтер-офицеры.

Как видите, возможны самые различные варианты интерпретации понятия «патриотизм», – заметил однажды Пьер-Анри Морель, выступая перед своими студентами и приводя этот факт из семейной истории в качестве примера.

Вернувшись с войны, Вильгельм Линнер бросил жену и дочерей и женился на медсестре, ухаживавшей за ним в военном госпитале.

Он не мог даже подозревать, какое сильное влияние окажет этот его поступок на несколько поколений вперёд по женской линии.

*   *   *

Старшая из сестёр Линнер, Элизабет, в шестнадцать лет начала выезжать на балы в Петербурге, где собравшиеся провозгласили её первой красавицей города, а какой-то безответно влюблённый в неё граф погиб из-за неё на дуэли (во всяком случае, всё произошло именно так, по словам самой Элизабет). Рассказывая Маргарет о трагичном поединке молодого графа, Элизабет вся так и светилась счастьем, как будто это были самые приятные переживания в её жизни. Помимо этого, Элизабет невероятно гордилась тем, что знаменитый русский художник Константин Сомов33 написал её портрет, о чём она имела привычку восторженно вспоминать при каждом удобном и неудобном случае.

Кто бы мог предположить, что через много лет бывшая первая красавица Петербурга будет среди белого дня присаживаться пописать под каштанами на Марсовом Поле в Париже, подмигивая изумлённым туристам и с нелепым хихиканьем приговаривая «А что такого ?»

Как и многие в высшем обществе в России того времени, Элизабет неплохо говорила по-французски, а также хорошо владела немецким, на котором общались в её семье. При этом она не успела закончить даже гимназию, но в дальнейшем освоила профессию медсестры, пойдя в медицинское училище. Тем не менее, имея столь поверхностное образование, на протяжении своей жизни Элизабет охотно раздавала поучения на любую тему с уверенностью заслуженного профессора, всем своим видом демонстрируя ожидание восхищения и благодарности от собеседников.

Трудности в жизни Элизабет следовали одна за другой. Русская революция октября 1917 года34 разметала спокойное благоденствие семейства Линнер. Принадлежавшие семье Линнер фабрика чернил (их основной источник дохода) и городской особняк были безжалостно отняты большевиками34. Вскоре после ухода из дома отца, мать и две младшие сестры Элизабет умерли от туберкулёза. Элизабет и её сёстры оказались в крайне тяжёлой жизненной ситуации. Но юная Элизабет, унаследовав от бросившего её отца твёрдость духа, не давала невзгодам сломить себя. В свои двадцать с небольшим лет, быстро повзрослевшая от жёстких ударов судьбы Элизабет оставила большевистскую34 Россию и эмигрировала вначале в Париж, а оттуда перебралась в Лондон.

Несмотря на обильное присутствие мужчин в своей жизни, Элизабет, то ли по собственному выбору, то ли по скверности характера и склочности натуры, так и не сумела свить себе уютного семейного гнёздышка. Очевидно понимая, что конец её «женского века» не за горами, в свои тридцать девять лет она приняла решение родить ребёнка.

На вопросы подросшей дочери Маргарет о своём отце Элизабет отвечала сухо и явно избегая вдаваться в подробности.

Его звали Джеймс Мартин. Он был офицером британской армии и не то погиб, не то пропал без вести во время какой-то военной операции на Ближнем Востоке. Мне точно так ничего и не сообщили, – плохо скрывая своё раздражение, говорила Элизабет дочери.

На самом же деле, несостоявшийся супруг Элизабет и отец Маргарет, будучи человеком с хорошо развитой интуицией и чувствуя тёмную душу Элизабет, решительно разорвал с ней все отношения задолго до рождения Маргарет. Больше в их жизни он не появлялся.

Не имея об этом ни малейшего понятия, майор Джеймс Мартин подлил масла в разожжённый в своё время дедушкой Вильгельмом огонь: пренебрежение и отвращение ко всем мужчинам на свете у женщин из семьи Линнер усилилось многократно.

Со своими сёстрами отношения у Элизабет также явно не сложились, поскольку она почти ничего не рассказывала о них Маргарет, а если и пускалась в воспоминания, то отзывалась о тех не лучшим образом.

Марта, дурочка, пыталась отбить у меня графа ! Куда ей ! Да он в её сторону даже и не взглянул ни разу, – говорила она про сестру, эмигрировавшую из России в Германию.

Катарина, сучка, выскочила замуж в Шанхае за миллионера, который был ей глубоко противен. Она жаловалась, что даже не переносила его запах, – отзывалась она о другой сестре. – Он владел кучей гостиниц по всему миру. И что ? Мало того, что он застрелился – это его личное дело, в конце концов, так он ещё и ничего ей не оставил, потому что разорился во времена Великой Депрессии35 ! Столько лет зажимала себе нос ради денег, и всё напрасно ! – стоял в ушах у Маргарет злорадный смех матери.

В свои сорок с небольшим лет, Элизабет выглядела намного моложе своего возраста. Статная, достаточно высокая для своего поколения, в длинном пальто, всегда с ухоженными тёмными сияющими волосами, аккуратно уложенными в причёску, она походила на актрису из какого-нибудь английского рекламного ролика. Пара жемчужных серёг, подарок погибшего на дуэли графа, украшала розовые мочки её ушей, а всегда ярко накрашенные губы подчёркивали сияющую белизну прекрасных зубов. Тонкая белая бархатистая кожа с румянцем на скулах придавала оттенок кукольности её красивому лицу.