Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения - Н. Скотт

– Да, мистер Холмс. Помню, у него были домашние турецкие туфли, которые он очень любил.

– Что ж, идемте теперь в сад.

Мы вышли из дома, и я, стоя в садовой арке средь бурого плюща, представлял себе, как прелестно здесь бывает весной и летом: распускаются цветы и кустарники, блестит под солнцем оранжерея и диск солнечных часов в пятнах лишайника посреди газона, и даже старая каменная стена, осевшая от времени, расцветает розами. Совсем не то что зимой, когда тут пусто и уныло.

Пройдя за оранжерею, мы увидели аккуратные цветочные клумбы и овощные грядки. Здесь Холмс предпочел задержаться. Он остановился, как будто разглядывая опавшие бурые листья, а потом указал на торчащие в земле бамбуковые палки, снабженные табличками, и спросил:

– Прочтите, пожалуйста, что написано на третьей табличке, Ватсон.

– Полно вам, Холмс! – фыркнул я. – Разве вы сами не видите, что тут написано «зимняя капуста»?

– Зимняя капуста, – усмехнулся Холмс, – а что тут растет?

– Лук! Садовник перепутал таблички. Наверное, он не отличается аккуратностью.

– Это совсем не похоже на Альфреда, – возразил Тимпсон. – Наоборот, он очень аккуратный и опытный садовник. Он двадцать лет отслужил главным садовником в поместье леди Макгрегор, а она ни за что не наняла бы некомпетентного в своем деле человека, не говоря уж о том, чтобы порекомендовать такого сэру Уолтеру.

– Ха! – весело воскликнул Холмс, схватил меня за руку и потащил за собой дальше по дорожке. – Знаете, Ватсон, – шепнул он мне на ухо, – не понимаю я этой страсти к садоводству, а вы?

Так мы добрались до самой стены. Склеп Уоллингтона стоял среди высоких деревьев, вершины которых скрывались в тумане. Царица Нефертити косила на нас сверху пустым белым глазом. Подойдя к склепу, Холмс зачем-то ударил по нему тростью, затем обошел вокруг, постукивая по камням, точно проверяя кладку на прочность.

– Смотрите, Ватсон, тут нет никакого входа. А как же внутрь поместили гроб, мистер Тимпсон?

– Была дверь, но после того, как внесли гроб, ее заперли на ключ, заложили кирпичами и замазали сверху раствором.

– У кого остался ключ?

– Ключ остался у распорядителя, который затем отдал его в переплавку, чтоб из него отлили памятную монету. Эту монету он отослал в замок леди Макгрегор в Шотландии.

– Да, тут не подкопаешься, – заметил я.

Не успели мы вернуться в дом, как у дверей зазвонил колокольчик, и когда Тимпсон отворил, мы увидели, что на пороге стоит не кто иной, как инспектор Лестрейд из Скотленд-Ярда. Лестрейд снял шляпу и вошел.

– Иностранец, говорите? – Он вынул записную книжку.

– Граф Веницилос, – ответил я.

– Ага, подданный Греции. Я отправил целый отряд детективов и констеблей в штатском в Ньюмаркет. Не сомневаюсь, что юный лорд и негодяй-шантажист будут среди публики.

– Погода не обещает сюрпризов, хотя может пойти дождь, – заметил Холмс, покуривая трубку.

– Я уверен, что к вечеру этот тип, Веницилос, а также лорд Донерли попадут к нам в руки, – продолжал Лестрейд.

– Ну а я предполагаю, что кобыла Артура Холта Молодка выиграет «Гандикап Понсонби». Очередная темная лошадка! – фыркнул Холмс.

– Я бы и гроша ломаного не поставил на эту клячу. Накануне от нее отказался тренер. Да и в прошлом она никогда не приходила первой.

– Ну а я, инспектор, – саркастически ответил Холмс, – тоже не поставил бы гроша, что вы найдете лорда Донерли на ипподроме.

– Почему вы так говорите, мистер Холмс? – спросил Лестрейд с озадаченным видом. – Вы, верно, знаете что-то, чего не знаю я!

– Вы не найдете лорда на ипподроме по той простой причине, что он туда не поехал. Однако если вы согласитесь составить мне компанию сегодня ночью – скажем, в час, – то я вам его отыщу.

Оставив обнадеженного Тимпсона в Хэмпстеде, мы сели в кеб и поехали к себе на Бейкер-стрит. Когда мы проезжали по Мэрилебон-Роуд, было уже темно и дождь лил как из ведра. В блестящих тротуарах отражались зонты пешеходов и свет газовых фонарей.

Нас ждал ужин, приготовленный миссис Хадсон. За едой мы почти не разговаривали. Потом я сел в кресло с сигарой, а Холмс взял свою трубку, которая лежала на камине, и стал набивать ее крепчайшим табаком. Наблюдая за ним, я заметил, что на его лице порой мелькает лукавое выражение.

– Который час, Ватсон? – спросил Холмс, вытягивая длинные ноги к огню.

Я достал из кармана часы:

– Четверть девятого.

– Скажите, пожалуйста, что вы знаете о сэре Уолтере Уоллингтоне?

– Как мы имели возможность убедиться при посещении его дома, он сделал выдающуюся карьеру. Но я, признаться, не следил за его успехами.

– Понимаю. А вы помните лопату над камином в его кабинете?

– Конечно! И какая-то странная подпись – что-то насчет могилы Атары.

– После той экспедиции Уоллингтон больше не ездил в Египет.

– Значит, он успел выкопать всех мумий в пустыне?

– Нет, Ватсон. Египетские власти запретили ему въезд в страну.

– Почему же?

– У меня вот тут любопытная заметка из газеты. Это напечатали в «Таймс» несколько лет назад, а я вырезал и сохранил, так сказать, для потомков. Бумага пожелтела от времени, но текст нисколько не пострадал.

Я взял у него вырезку, поднес к лампе и начал читать:

«Египтяне не верят словам сэра Уолтера Священное захоронение принцессы Атары осквернено. Украшения исчезли.

Как заявил в беседе с египетскими властями Эдал Графиум, владелец Музея естественной истории в Хартуме, он не обнаружил подтверждений тому, что могила была разграблена неизвестными шесть сотен лет назад, на чем настаивает сэр Уолтер Уоллингтон. Этот факт заставляет предположить, что именно сэр Уолтер похитил золото и бежал через пустыню в Бегум, порт на восточном побережье Африки, чтобы затем отправиться на пароходе в Европу. Однако Министерство иностранных дел Великобритании поспешило отвергнуть обвинения в адрес известного археолога как бездоказательные. По словам самого сэра Уолтера, они смехотворны. «Впридачу к древней мумии на раскопках я приобрел лишь радикулит и изрядное количество пыли в легких».

– Странно, когда лопату выставляют на всеобщее обозрение, словно это ценный трофей. Если бы добыча сэра Уолтера была столь незначительна, как он уверял, то зачем вешать свое орудие посреди комнаты? Ну а если он действительно вывез украшения, то где, интересно, они сейчас? В Британском музее или в чьей-то частной коллекции?

– Вполне вероятно, Ватсон, что сэр Уолтер не сдал украшения в музей и не продал некоему коллекционеру, а оставил себе.

– Полагаете, его не привлекала возможность обогатиться за счет их продажи?

– Сомневаюсь! Ко времени экспедиции он был состоятельным человеком, хотя эти сокровища, поверьте, бесценны.

– То есть он предпочитал млеть над ними в одиночку?

– Возможно, Ватсон, – кратко ответил Холмс, давая понять, что разговор окончен.

Поздним вечером мы снова взяли кеб и отправились в Хэмпстед. Как было условлено, к нам присоединился Лестрейд. Раскрыв зонты – ибо дождь и ветер все не утихали, – мы углубились в сад. Когда мы добрались до калитки, один из наших фонарей последний раз вспыхнул и погас, а другой отчаянно мигал, собираясь вот-вот последовать его примеру.

– Зажгите кто-нибудь спичку! – крикнул Тимпсон и стал трясти фонарь, дабы расшевелить пламя.

– Для чего вы нас сюда притащили, мистер Холмс? – ворчал Лестрейд, безуспешно возясь со своей трутницей.

Ветер ревел, оглушительно шумели деревья, потоки дождя струились по мраморным одеждам Нефертити, взиравшей на нас с крыши склепа. Лестрейд уже не скрывал отчаяния.

– Неужели вы ожидали встретить здесь лорда Донерли, да еще в такую погоду, мистер Холмс? Или, по-вашему, он сейчас прогуливается где-то в окрестностях?

– Я этого не исключаю, инспектор, только придется немного подождать. Давайте спрячемся среди этих кустов, там не так льет.

Мы прождали около десяти минут. Дождь все не прекращался. Я стоял, согнувшись под своим мокрым зонтом, и как что-то несбыточное представлял себе теплую сухую постель и огонь очага… Кажется, несмотря на сырость и холод, я начал засыпать. Вдруг Холмс схватил меня за руку:

– Ватсон, проснитесь! Послушайте! Вы слышите?

Признаться, за шумом дождя я ровным счетом ничего не слышал. Но потом…

Тук, тук, тук. А затем громче: тук, тук, тук!

– Там что-то стучит и вроде бы даже лязгает, – сказал я.

– Может быть, это дух сэра Уолтера? – уныло пошутил Тимпсон.

Изнутри застучали громче и настойчивее.

– На привидение не похоже, – заметил Лестрейд.

Раздался грохот, будто в склепе обрушилась каменная кладка, а следом громкий голос воскликнул:

– Эврика!

Потом все стихло, и некоторое время из склепа не доносилось ни звука, так что наше первоначальное оживление успело смениться разочарованием. И внезапно – бах! – прогремел оглушительный взрыв. Царица Нефертити, окутанная облаком пыли, взмыла в воздух, несколько раз перевернулась, рухнула в мокрую траву и раскололась натрое.