Шерлок Холмс. «Исчезновение лорда Донерли» и другие новые приключения - Н. Скотт

Горничная за дверью едва не рыдала. Холмс сначала рассмотрел коллекцию на каминной полке, а затем с явным удовольствием полез под диван, служивший юному джентльмену местом для ночного отдыха. Там он нашел то, что искал, ибо среди крикетных бит и другого спортивного инвентаря обнаружилось несколько кожаных чемоданчиков. Прихватив самый большой, Холмс поспешил вниз.

В гостиной сгустились тучи. Лестрейд строго и даже грубо запретил кому-либо выходить из комнаты, и, судя по ядовитым взглядам в сторону доктора Морфиуса, именно его он и считал главным преступником.

Доктор открыл свой золотой репетир, и сразу же часы на камине пробили полчаса. Это был старейшина нашей гильдии, обладающий гладстоновской энергией и выдержкой, прежде времени поседевший от забот, которые сопутствовали его высокому положению, и без пяти минут член парламента, ступающий на скользкий путь политической славы.

– Что все это значит, сэр? – взорвался он, потеряв терпение. – По какому праву вы вторглись в мой дом?

Юный джентльмен стоял за спиной отца с невозмутимым видом, будто все происходящее его не касается, и прихорашивался – он поправил воротник, слегка ослабил галстук и стряхнул пылинки с рукава.

– Повторяю, сэр! Что означает это возмутительное вторжение? – Морфиус грохнул кулаком по столу. Упала, звеня, серебряная ваза, в страхе задрожал графин с портвейном. – Предупреждаю вас, что мой секретарь готов выехать в Скотленд-Ярд в моем личном экипаже и привезти сюда начальника полиции, дабы он объяснил мне, что происходит.

– Прошу прощения за причиненное беспокойство. – Холмс элегантно поклонился и отвел в сторону Лестрейда.

Они некоторое время перешептывались, а затем инспектор сурово проговорил, обращаясь к Морфиусу-младшему:

– Мой долг сообщить вам, что вы арестованы по обвинению в убийстве Аделины Пардоу, фрейлины графини Роксбро, а также покушении на убийство леди Стокер-Брант, родственницы ее величества королевы.

Морфиус-старший, человек чести и джентльмен, мрачным взглядом уставился на сына:

– Что ты натворил? Если ты невиновен, скажи мне прямо, что эти ужасные обвинения предъявлены тебе по ошибке.

Не успел молодой человек заговорить, как Холмс продемонстрировал чемоданчик, найденный на верху.

– Вы знаете, что это? – спросил он Морфиуса-старшего.

– Знаю, – вздохнул доктор. – Это мой старый чемодан для инструментов. У меня таких несколько – я храню их в память о годах учения в Бартсе. Из чистой сентиментальности, если хотите. – Он взял у Холмса чемодан и открыл крышку. – Здесь моя старая хирургическая пила с красивой черепаховой ручкой, видите…

В чемодане было пусто.

– Вижу, что вашей пилы нет на месте, доктор Морфиус. И мне кажется, я знаю, где она.

– Но откуда у вас этот чемодан? – с тревогой спросил доктор.

– Я вытащил его из-под дивана в комнате вашего сына, а заодно еще кое-что интересное. Вот шелковая подвязка с кружевными оборками. Примечательно, что точно такая есть у леди Стокер-Брант, а еще одну получила незадолго до смерти Аделина Пардоу – в подарок от неизвестного поклонника.

Морфиус-младший взял из коробки на каминной полке египетскую сигарету и закурил.

– Отец, мне, наверное, следует поехать с этими джентльменами в Скотленд-Ярд, – произнес он после пары затяжек. – Там и разберемся. А ты не мог бы сообщить мистеру Джорджу Луису, что мне могут понадобиться его услуги?

– Я сейчас же отправлю к нему секретаря, – хмуро пообещал доктор.

– Что ж, тогда давай расстанемся друзьями?

Но доктор словно не замечал протянутой руки молодого человека. Вместо этого он обратился к Холмсу:

– Мой адвокат свяжется с вами утром, сэр. Мой сын ни в чем не виноват!

– Боюсь, что ваш голос и жесты выдают ваши истинные чувства по этому поводу, – усмехнулся Холмс.

– Я очень занят, господа, меня ждет срочная корреспонденция, – невпопад ответил доктор Морфиус. – Прошу вас немедленно покинуть мой дом.

Судебные заседания в Олд-Бейли продолжались три недели. Джонатан Морфиус, студент медицинского факультета Кембриджского университета, был приговорен к смерти через повешение за убийство Аделины Пардоу и нанесение жестоких увечий леди Стокер-Брант. Утром накануне казни мы получили записку от мистера Джорджа Луиса, адвоката, с просьбой навестить его подопечного в тюрьме Пентонвиль. Очевидно, молодой человек желал рассказать что-то моему уважаемому коллеге с глазу на глаз. Мы прибыли в назначенный час. Заключенный выглядел абсолютно невозмутимым, будто ему и дела нет до ожидающей его вскоре виселицы. Паркер, старый тюремщик, только что принес ему последний завтрак – бифштекс, яичницу, тост и бокал грога. В коридоре он вполголоса сказал Холмсу:

– Палач уже прибыл, мистер Холмс. Вы, пожалуйста, там побыстрее, а то время поджимает, хорошо?

– Так что вы хотели мне поведать? – спросил Холмс, закуривая. – Не беспокойтесь, нас не подслушивают.

Морфиус задумчиво прожевал кусок бифштекса, помолчал немного и заговорил:

– Никто ни о чем не догадывался, ведь с виду я был этакий невинный ангелочек. А я считал себя гением. – Он взял салфетку, вытер подбородок и улыбнулся. – К тринадцати годам я успел приобрести начальные знания по анатомии женского тела. Видя, как студенты в клинике молятся на моего отца, я хотел произвести на него впечатление, чтобы он уважал меня, а не только видел во мне сына и наследника.

– Как же вы получали женщин? – удивился Холмс.

– Ах, да это были проститутки, – поморщился он, – пьяные шлюхи. С тех пор как умерла моя мать, отец часто наведывался к ним в притоны – в «Игл» на Сити-Роуд, что в Уайтчепел, и в Хеймаркет. Судьбой мне было уготовано принести некоторых в жертву великому богу науки. Например, Анни Чапмен – красотку с бешеным нравом и шикарными внутренностями. Сначала в ней не было ничего от жертвы, но потом и она опустилась. От судьбы не уйдешь! С Мери Джейн Келли, к которой отец был особенно привязан, мне пришлось повозиться на Миллер-Корт. Боюсь, однако, что тюремный капеллан и палач меня заждались. Боже, какая скука! – Он со вздохом отпил из бокала. – Меня часто посещала мысль начать записывать мемуары для потомков, чтобы потом отправить анонимную рукопись какому-нибудь издателю. Но так и не собрался. Все это лишние улики. Я ведь даже ножи подбрасывал в мясные ряды на Смитфилд, где они не вызвали бы подозрений.

– После которой по счету жертвы вы решили остановиться? – спросил Холмс. – После пятой?

– Число неверное, но это не важно. Меня отправили учиться в Итон, затем в Кембридж, и все-таки я порой находил возможности побаловать себя. – Злодей спокойно отодвинул тарелку. В этот жуткий час он, казалось, не испытывает ни капли скорби или сожаления, наоборот, наслаждается, предаваясь воспоминаниям о былых преступлениях. – Но, кажется, наша беседа подходит к концу! – Он слабо улыбнулся.

Мы с Холмсом поднялись и поспешили прочь из этого ужасного места.

Тут я предлагаю проницательному читателю самостоятельно сделать вывод о том, что представляют собой признания этого безумца. Что это было? Может быть, он и вправду рехнулся, поверив в свою гениальность, и все его рассказы – это не более чем бред сумасшедшего эгоцентрика? Я же полагаю, что при всем множестве бесконечных догадок и предположений относительно личности так называемого Джека Потрошителя, печально известного обитателям трущоб в Уайтчепел, мною впервые изложена наиболее правдоподобная версия его преступлений.

3

Исчезновение лорда Донерли

– Сообщают, что лорд Донерли пропал, – сказал я как-то утром за завтраком, когда Холмс приступил ко второму яйцу.

– Ватсон, я умираю с голоду, – ответил Холмс, – я целую ночь провозился с трупом в морге Клеркенвелла.

– Надеюсь, случай хотя бы интересный?

Зная, что моего друга интересуют все аспекты криминального расследования, я полагал, что полиция озадачена чьей-то смертью, произошедшей при неестественных, необъяснимых обстоятельствах.

– Очень, – ответил Холмс. – Утопленник из Темзы.

– Странно, – заметил я. – Если какому-нибудь несчастному случится утонуть, речная полиция едва ли привезет его тело в Клеркенвелл.

– Возвращаясь к вашему вопросу, Ватсон, должен пояснить, что это труп пожилой женщины, проживавшей в Ист-Энде. Последним ее видел уличный торговец спичками неподалеку от собора Святого Павла. По всем признакам, она утонула, однако ее тело нашли в подвале одного из пабов в Кенннингтоне, обернутым в газеты. Вот в чем загвоздка. А вы, кстати, упомянули лорда Донерли?

– Да. «Телеграф» и «Таймс» сообщают о его таинственном исчезновении на похоронах.

– На похоронах? А кто умер?

– Сэр Уолтер Уоллингтон. По-видимому, он доводился лорду дядей.

– Ах, это знаменитый археолог Уоллингтон?

– Да, он.

Отдав Холмсу газету, я встал из-за стола и пересел в свое любимое кресло.