Сладостное пробуждение - Марджори Фаррелл

Рассказ Клер о супружеской жизни изумил Сабрину. Ей казалось, что она прекрасно знает Джайлза, но теперь начала понимать; именно их родственная близость мешает видеть брата таким, каков он есть. Во всяком случае, перед Клер была более ясная картина.

Несколько дней Сабрина пристально наблюдала за Джайлзом, пытаясь смотреть на него глазами постороннего наблюдателя.

Он вовсе не плох, этот Джайлз Уиттон, замечающий то, на что многие из его друзей просто не обратили бы внимания: и заплаканные глаза горничной, обиженной лакеем, и усилия повара, изощрявшегося в приготовлении его любимых блюд, и молодую леди, которую никто не приглашал танцевать.

Сабрина видела и то, как брат старается наладить отношения со своей женой…

Когда она видела, как Джайлз по-рыцарски ведет себя с Клер, как он делает вид, что у них все в порядке, как нежно целует жену перед тем, как им разойтись по разным спальням, то чувствовала, что его доброта не будет оценена по достоинству и брат медленно и терпеливо разрушает свой брак.

Сабрина поняла и чувства Эндрю, но вовсе не хотела ждать вечно, пока что-то прояснится, потому что не обладала таким терпением, как Джайлз.

ГЛАВА 28

Правда, очень скоро Джайлз стал понимать, что происходит. Сначала он пытался не думать о сказанном Клер, отогнать мрачные мысли о ее внезапной вспышке. Мысли самого разного толка возникали в сознании лорда Уиттона: «Я ведь люблю ее уже так долго и преданно… Многое изменилось… только мое чувство осталось прежним… Разве я виноват, что Клер занимает такое важное место в моей жизни? Ну как мне было не ответить на призыв ее невинности и уязвимости?».

Чтобы разобраться во всем, Джайлзу просто необходимо быть честным к самому себе. Конечно, ему не хотелось слишком много думать о ее браке с лордом Рейнсборо, задавая себе один и тот же вопрос: почему она не искала ничьей помощи — ни его, ни своей семьи.

Когда закончился суд над ней, Джайлз хотел одного — полностью вычеркнуть из своей памяти все связанное со смертью мужа Клер. Он знал, что Джастин мертв… Но думал об этом так, словно этот факт не имеет никакого отношения к ней. Не мог Джайлз признаться даже себе, что допустил ужасное равнодушие… Его любимое дитя, его любимую Клер били, истязали, на нее пролилась чужая кровь… Как признаться самому себе, что ее нашли стоящей над своим мертвым мужем, которого убила именно она?!

Джайлз не мог не чувствовать тревогу, охватившую Сабрину, но поговорить с ней пока не хотел. Скорее всего, именно их духовная близость стала тем камнем преткновения, который мешал откровению друг с другом. К тому же его сестра — женщина и, естественно, у нее женский взгляд на многие вещи… Ему же нужен человек, который сможет помочь разобраться в себе и обрести душевный покой.

Поэтому, как только Эндрю появился в свете, Джайлз попытался выкроить несколько минут для откровенного разговора с ним. Но это оказалось трудно сделать практически: лорд Эйвери, казалось, на этот раз словно прирос к своему брату, ни на минуту не оставляя его одного. Только после его ухода друзья смогли остаться наедине.

— Кажется, твой брат уже прослышал про твоего нового клиента, — пошутил Джайлз.

Эндрю тяжело вздохнул.

— Конечно, нужно было его сразу оборвать… Он тут так возмущался… Высказал мне все о недостойном поведении Грэндхэма и о том, что я могу потерять уважение всего света… Неужели я похож на человека, желающего презрения общества? Хватит с меня и того, что защищал убийцу… О, прости, Джайлз! Само вырвалось… я не хотел говорить об этом.

— Ничего, Эндрю… Мне нужно поговорить с тобой об очень серьезных вещах.

— Ты имеешь в виду Клер? Но ведь я просто повторил нелепости моего брата… Ты же не думаешь, что я придерживаюсь его точки зрения?

— Нет, нет, я даже и не думал обижаться… Послушай, сейчас я не могу тебе всего объяснить. Ты будешь завтра в своей конторе после обеда? Сегодня мне, вероятно, не стоит идти к Карстрайзам… Может быть, пойдем вместе?

— Вообще-то, мне не хочется показываться на людях, пока суд не окончится, — с улыбкой заявил Эндрю. — Но, тем не менее, к семи буду там.

— Тогда все в порядке, — сказал Джайлз. — Там и встретимся.

На следующий день Джайлз, извинившись перед Клер и Сабриной за то, что не может сопровождать их на музыкальный вечер, пообещал встретиться с ними на рауте у Карстрайзов. Стояла теплая погода, и он оделся довольно легко. Но едва Уиттон доехал до конторы Эндрю, как заморосил мелкий дождь.

Клерк без промедления принял его.

— Мистер Мор сейчас освободится, милорд. Он сказал, что ждет вас и просил предложить вам что-нибудь выпить.

— Очень признателен… Пожалуйста, бокал шерри, — сказал Джайлз, снимая вечерний пиджак.

Через пару минут вышел Эндрю. Отпустив клерка домой, он провел своего друга к себе.

— Кажется, начинается дождь, Джайлз, — поглядев в окно, сказал он.

— Господи, какой же я дурак… Ведь я пообещал Клер и Сабрине встретиться с ними позже, но, если непогода затянется, могу представить, каков будет мой вид, когда я предстану перед ними.

— Не беспокойся… Если ливень не кончится, я, так уж и быть, дам тебе свое пальто.

Эндрю взял бутылку шерри и свой бокал, заранее поставленный клерком на стол.

— Еще немного?

— Да, спасибо.

— Ну, так о чем ты хотел поговорить со мной?

Джайлз заколебался… Теперь, когда он здесь, начать разговор оказалось неимоверно трудно. Как доверить даже самому ближайшему другу самые интимные подробности своей семейной жизни?

— Из того, что я вчера слышал, следует только один вывод: речь пойдет о Клер. Да, Джайлз?

— Да, о ней. Хотя… И обо мне тоже.

Эндрю откинулся на спинку стула и вытянул свои длинные ноги.

— У меня времени сколько угодно, а вот тебе, насколько я знаю, через час нужно быть на рауте, — пошутил он.

— Тебе ведь никогда особенно не нравилась Клер, не так ли, Эндрю? Я уже говорил тебе, что, встретив ее в первый раз много лет тому назад… Нет, не то… В общем, я боялся нехватки дружеского тепла в наших отношениях…

— Да, да… — перебил его Эндрю. — Стиль вашего общения определился довольно рано: она нуждалась в заботе, а ты ей это обеспечивал… Меня всегда поражал контраст между деятельным и сильным характером Сабрины и мягкой, уступчивой натурой Клер.

— Моя сестра чудесная женщина, Эндрю, но мне никогда не хотелось, чтобы такая особа стала моей женой. Мне вполне достаточно одной Сабрины… Все замкнулось на Клер… с того самого первого лета. Мне даже нравилось, что она не может обходиться без моей поддержки и защиты. Я делал все для нее, чтобы она чувствовала себя счастливой.