Одинокая волчица - Светлана Бестужева-Лада

— Могу и без нее, — пожал плечами Музыкант. — Просто редко покойников вижу, вот и психанул, извини. Давай, выпьем ещё — и баиньки. А? Как считаешь?

— Давай. Времени-то много уже. Утро скоро, а мы с тобой все ещё трезвые. Ну, ладно, ещё одну, не чокаясь, за упокой…

Когда Музыкант в сопровождении горничной ушел в приготовленную для него комнату, Императрица налила себе ещё виски и достала припрятанную на груди визитную карточку. Как ни странно, мысли от спиртного на сей раз не путались, мозг работал совершенно четко и ясно.

«Если кто и может помочь, так только этот Лев Валерианович. Он, похоже, одной породы с моим супругом, вот пусть и действует. От охранника нужно избавляться, это понятно. Как? Вот эту проблему пускай и решает, если хочет со мной дружить. А если… Если и он в койку захочет? Хватит с меня стариков, сколько можно? Денег теперь у самой полно… Да, но их ещё нужно получить, а я в делах ни бум-бум. Значит, придется потерпеть. Ничего, этот лев у меня и на тумбе сидеть будет, и через обруч прыгать, никуда не денется, только не спугнуть до срока. Вообще-то страшновато — голову прямо в пасть совать, так ведь другого способа нет. Пока нет. А там видно будет.»

Она взглянула на часы: семь утра. Что ж, можно и позвонить, ситуация позволяет и оправдывает. А потом хорошо бы несколько часов поспать. И Музыканта пока подержать на некотором расстоянии, но в пределах досягаемости. Незачем уважаемому Льву Валериановичу видеть возле убитой горем вдовы молодых мужиков. Пока незачем. Потом, может, ещё и не такого насмотрится. А теперь надо поосторожнее…

Она взяла трубку, набрала номер и мысленно перекрестилась. Теперь — самая важная часть её плана. Только бы Лев свет Валерианович клюнул, только бы поверил, что без него молодая вдова пропадет. А там все само собой покатится.

— Лев Валерианович, — сказала она, когда на том конце провода сняли трубку, — я даже не прошу меня простить за неурочный звонок. Это Ирина, жена Бос… Геннадия Васильевича. Точнее — вдова.

Глава шестая

Сколько он себя помнил, столько времени просто бредил химическими формулами и процессами. Ребята увлекались футболом, кино, веселыми компаниями — он до позднего вечера с разрешения учителя просиживал в лаборатории. От простеньких опытов переходил к более сложным, читал все, что только можно было достать по любимому предмету и твердо знал: где-то впереди его ждет Нобелевская премия за сногсшибательное открытие, огромные деньги, собственная лаборатория. И действительность в общем-то не охлаждала его пыла.

Победитель школьной олимпиады, районной, городской… Безусловный и безоговорочный талант в области химии. Поступление в институт тонкой химической технологии с первой попытки, где все пять лет обучения исправно получал высшую — Ленинскую — стипендию. Блестящее распределение в НИИ реактивов. Кандидат наук через три года, при том, что учился в заочной аспирантуре. Виктор Волков был известен уже более чем широкому кругу ученых специалистов и не без основания полагал, что лет через пять станет доктором химических наук, а к тридцати годам сделает сам себе роскошный подарок: вожделенную Нобелевку.

И тут судьба вдруг остановилась на полном ходу, как норовистый скакун. Оказалось, что ученые новой России не нужны, что денег на их содержание у государства нет и не предвидится. Бог бы с ними, с деньгами, потребности у Виктора всегда были минимальными, но после того, как год с лишним он покупал необходимые для опытов реактивы за свой счет и за тот же счет без конца чинил постепенно приходившее в негодность оборудование, терпение его окончательно лопнуло. Он поссорился с начальством, которое с нескрываемым облегчением указало строптивому гению на дверь, а освободившуюся лабораторию тут же сдало в аренду под какой-то офис. В общем-то, самая банальная вещь, такие происходят в каждом государственном учреждении, которое мучительно пытается выжить в условиях так называемой «рыночной экономики».

Виктор оказался безработным. Он мог эмигрировать, как тысячи его коллег и собратьев по несчастью, поселиться где-нибудь в чистеньком университетском городке и получать настоящие деньги. Мог устроиться в другой научно-исследовательский институт, по-прежнему жить в Москве и получать очень смешные деньги, но заниматься любимой наукой. Но обида на общество, выбросившее его чуть ли не на помойку, своеобразное чувство патриотизма, а главное, тихо съехавшая «крыша» заставили Виктора избрать третий путь устроить свою жизнь.

Впрочем, точнее будет сказать, что путь нашел его. Как-то на улице Виктор столкнулся с бывшим коллегой, о существовании которого и думать-то позабыл. В свое время они одновременно пришли на работу прямо с институтской скамьи. Виктор — с красным дипломом, а Роман — по протекции какого-то своего дядюшки, важной шишки в министерстве. Балабон Ромка был жуткий, ни одного задания никогда не мог толком до конца довести. Зато организовать, достать, выбить — равных ему не было. В конце концов его выбрали в местком, где он сделал головокружительную по тем временам карьеру. В итоге перешел руководить в ВЦСПС, с тех пор их дороги с Виктором окончательно разошлись.

Виктор в тот день шел домой злой и голодный, причем злился в основном на то, что чувство голода мешало додумать до конца очередную идею очень перспективного опыта. Глядел под ноги, поэтому просто налетел на человека, выходившего в этот момент из машины на тротуар. Тот чертыхнулся, Виктор поднял глаза и тут Роман его узнал.

— Старичок! — заорал он на всю улицу. — Сколько лет, сколько зим! Что такой мрачный? Здоровье нужно поправить после вчерашнего? Пошли, поправим.

— Не могу я, Ромка, — попытался отбояриться Виктор, который всегда терпеть не мог возлияний по поводу и без повода. — Дел по горло. Работа… Да и с монетами у меня сегодня не густо, так что извини.

— Монеты, старичок, это тлен. Прах. Нужно побыстрее отрясать его с рук. Не бери в голову, на выпивку у меня хватит, да и на закусон останется. Пошли, пошли. У меня самого душа горит. Отметим встречу, вспомним прошлое. Было время, славно гудели. Сейчас, конечно, уже не те силы, но попробуем, попробуем…

Виктор подумал, что Роман кое-что перепутал: «гудел» он всегда либо с девочками, либо с начальством — на халяву. А к Виктору в лабораторию заскакивал то за деньгами до получки, то за сигаретой, то за алиби для безумно ревнивой жены. Но потом подумал, что поесть все-таки было бы неплохо, а там видно будет. И позволил Ромке усадить себя в его новенький темно-синий «БМВ», где вкусно пахло кожей, дорогим одеколоном и сигаретами. Тоже, кстати, не дешевыми.

А Ромка трещал без умолку, у Виктора даже голова заболела. Он понял только, что из профсоюзов его бывший коллега вроде бы ушел и основал свое дело. Какое — непонятно, хотя Ромка и распинался про это довольно долго. Вроде бы третий раз женился. Или второй раз развелся? Но все было по-прежнему: «Я», «мне», «моя»… Правда, если раньше он хвастался поездкой в Сочи с секретаршей шефа, то сейчас — отдыхом на неких островах с некой Викой. Предполагалось, что Виктор должен эту самую Вику знать, потому что «все её знают, старичок, не прикидывайся». Да, Ромка и на Багамах — Ромка. Или на Гавайях…

Они приехали в какой-то погребок на Арбате, Виктор и понятия не имел, что в Москве есть такие местечки, как в кино из «ихней» жизни. Да и закуски такой отродясь не пробовал, не говоря уже о выпивке. Разумеется, его развезло, причем развезло позорно. И не от выпивки или сытости — от внимания Ромки к его проблемам. А тот проявил к ним неподдельное внимание, даже как-то подобрался весь, точно боялся словечко пропустить. В нужных местах кивал, поддакивал, сочувственно переспрашивал, кивал, подливал в рюмку…

— Ты вникни: мои знания, мой талант никому не нужны. Ни единой собаке. Денег на мои опыты у них нет! А то, что эти опыты через пару лет принесут миллионные прибыли, причем не в паршивых «деревянных», а в настоящих деньгах, они не понимают. Не хотят понять! Ублюдки…

— Страна непуганых идиотов, — сочувственно кивнул Роман. — Либо дураки, либо жулики.

— Эмигрировать не хочу, я русский, мне там делать нечего. А здесь остается только с голоду подохнуть. Это мне! Какая-то девка на эстраде задом повертела — уже миллионерша. А я, между прочим, в ходе экспериментов получил побочный продукт, цены ему нет. Развел щепотку в бутылке воды, вылил в водозаборник — через два дня целый район валяется с кишечной инфекцией, а анализы ничего не дают.

— Бактериальное оружие? — округлил глаза Роман.

— Ну? Так я даже предлагать никому не стал, все равно не поймут. И сколько таких идей! Не ценят…

— А лекарства ты тоже можешь делать? — остро заинтересовался Роман.

— Я же тебе сказал: все могу. Могу отравить, могу вылечить. И никто никогда концов не найдет.