Ушма - Алексей Наумов

опасности. Мне казалось, что я превратился в животное, которое боится не хищников вообще, а только того зверя, что гонится за ним в данный момент. Но это была иллюзия. Я скорее походил на сломленного узника концентрационного лагеря, привыкшего к бесконечному нагромождению ужасов вокруг, живущего как падальщик, не жизнью, а смертью.

Я одолел примерно половину пути до моей цели, когда снова услышал «пение». В этот раз вода почти не прибывала, очевидно потому, что я был в стороне от маршрута процессии, но я всё равно не теряя времени кинулся к ближайшему укрытию.

На этот раз я спрятался на втором этаже небольшого сруба, который, очевидно, когда то был баней. Я забрался наверх снаружи, по остаткам большой поленницы и первым делом расчистил себе уголок от слизней и прочей мерзости. Затем лег, накрыв себя куском окаменевшего рубероида и стал вглядываясь и вслушиваясь в наползший туман. Меня одолевала болезненная дремота, но я решил бодрствовать во что бы то ни стало, по крайней мере пока рядом были борзые.

Предосторожность оказалась не лишней. Я заметил в тумане какую-то тень. Она двигалась в мою сторону, но вдруг замерла, точно почуяла что впереди кто то есть. Я вжался в заплесневелый пол, но неожиданно, во мгле появилась брешь и я увидел, что это не борзая, а человек — молоденькая длинноволосая девушка в кротком белом сарафане. Я так и не понял, увидела ли она меня или просто решила свернуть, но незнакомка вдруг резко сменила направление и прошмыгнула в открытую дверь соседнего треугольного дома — некогда жёлтого, а сейчас похожего на огромный кусок гнилого заветренного сыра. Спустя пару минут, внутри что то громко хрустнуло и осыпалось, а затем всё стихло, но не успела сонливость вновь меня одолеть, как из за угла вынырнули две борзые…

Они сделали несколько лихорадочных кругов вокруг бани и остроконечного дома, оглядываясь и шумно втягивая в себя воздух. Я отрешённо следил за их действиями, мало беспокоясь о том, что может произойти. Я испытывал нечто подобное в детстве, когда получил сотрясение на тренировке по боксу. Я понимал происходящее, мог говорить и передвигаться, но всё вокруг представлялось мне скучным документальным фильмом, который не имел ко мне отношения, а потому не вызывал у меня никаких эмоций. Суетящиеся внизу псы вызывали у меня не больший интерес, чем толстая ядовитая гусеница ползущая по соседней ветке мимо сытой обезьянки. Благодаря этому «ленивому» взгляду, я сделал важное открытие.

Поведение борзых ещё раньше показалось мне странным. След девушки в густом влажном воздухе был совсем свежий, так что любая собака легко бы его учуяла, но гончие петляли и заглядывали во все укрытия, точно дети играющие в прятки, силясь увидеть жертву, а не почуять. Это было нелогично.

Борзые остановились, встали на задние лапы и начали шумно вдыхать воздух. До ближайшей из них было не более 10 метров. Глядя на них, я неожиданно понял, что они не принюхивались — то был естественный звук их дыхания, — а прислушивались, поворачивая свои уродливые головы влево-вправо и чуть шевеля большими ушами. Это объясняло, почему хромая та тварь сразу же не нашла меня на втором этаже в первый раз.

Но сейчас всё произошло иначе. Сам я ничего не услышал, но, по всей видимости, какой-то звук донёсся до борзых из соседнего дома, потому, что они одновременно метнулись туда. Одна тварь влетела в дверь, другая — выбив окно. Спустя несколько секунд воздух пронзил невыносимо долгий и пронзительный крик ужаса, боли и безмерного отчаянья. Он гудел и метался от дома к дому, тая в тумане и вновь возвращаясь, превратившись в мучительный стон. Вторя ему, из дома неслись хриплый клёкот и булькающие завывания торжествующих охотников. Я не мог выносить этого. Я заткнул уши руками и уткнулся лицом в пол, но крик звенел в моей голове ещё отчётливее, чем наяву. Отчаянная и безнадёжная мольба скорбящей души, не желавшей опускаться в кошмарную бездну ада.

Я не видел, как твари выволокли девушку из дома и утащили к Хозяйке, но услышал её последний вопль ужаса, когда она предстала пред взглядом ведьмы. Что произошло следом, каким было её наказание и что случилось с девушкой после, я так никогда и не узнал, но звуки, донесшиеся до меня умертвили последнюю часть моей души. Моё тело полностью утратило чувствительность, и только мысли всё ещё копошились в моей голове, равнодушные и медлительные, как слизни в банке. Они скользили и пожирали друг друга — чёрное, бугрящееся желе, не помнящее себя и друг друга, склизкая тьма, подбирающая крохи с пиршества смерти. Мне хотелось раскроить себе череп, чтобы не чувствовать их движения внутри, но у меня не было сил.

Всё давно стихло, и жуткое пение угасло меж руин, но я ещё долго не мог спустится, и просто лежал и смотрел на окровавленный кусок белого сарафана, застрявшего в ветвях колючего кустарника рядом с треугольным домом. Последний обрывок чьей то короткой жизни, тонкий лепесток едва распустившегося цветка, ставший ему не фатой, но саваном.

Свифт появился как всегда неожиданно, точно его принёс клок серого тумана. Он долго смотрел на меня стоя вполоборота, а потом неторопливо затрусил меж кустов. Я спустился вниз и зашагал вслед за ним. Помертвевший и непомнящий собственного имени призрак, бредущий в сером тумане в окружении себе подобных, невесть куда и невесть зачем. Бесформенный обломок кораблекрушения дрейфующий в бесконечном океане небытия.

Мы двигались медленно, делая большие, непонятные мне круги, обходя болота и сторонясь некоторых домов. В одном из них, двери в затопленный подпол были отворен и я задержался у них ненадолго, привлечённый странным плеском внутри. Заглянув вниз, я увидел несколько человекоподобных созданий, бултыхающихся как стая тюленей в густой, грязной, похожей на нефть воде. Их тела были черные и гладкие, а на лица не было глаз и носов, только большие, жадные рты, которыми они впивались друг в друга, но не в желании утолить голод, а слиться воедино… Это был последний раз, когда меня вывернуло наизнанку — сухо, горько, едко. Затем я долго не мог подняться, задыхаясь от ужаса и отвращения.

Свифт ждал меня, застыв как статуя меж двух ржавых остовов парников. Болотный Сфинкс, овеваемый гнилостным туманом преисподней. Куда он вёл меня?.. И вёл ли вообще?.. С чего я решил, что он мой проводник?.. Может, мне только казалось, что он направляет меня?.. Может, я следовал за тенью?.. Может, он очередной плод моего воображения?.. Предсмертный мираж?.. Фантом,