Цепные Псы Россы - Дмитрий Самохин

Горец утёр грязным рукавом вспотевшее лицо и поднял автомат. У него появился второй шанс. Он дал себе тут же зарок, что как только доберется до цивилизации, ляжет в медкапсулу на полное обследование. Не хватало ещё в век высоких технологий, умереть от банального инфаркта.

После пережитого приступа бежать было тяжело, к тому же ровная поверхность сменилась петлянием между дыр в бетоне по поляне каменных мешков. Часть мешков были пусты и ждали своих обитателей, но большая часть была заполнена. Измождённые, истерзанные гореваны смотрели на него снизу с надеждой и тянули к нему руки, умоляя спасти.

Он бежал мимо них, приговаривая на ходу:

— Подождите, только подождите. Все будет хорошо. Скоро придет спасение. Осталось чуть-чуть.

Захватить пулемётную вышку оказалось проще всего. Летианин был так поглощён зрелищем прорывающихся на территорию резервации повстанцев, что заметил поднимающегося Никиту в последний момент. И тут сплоховал. Он подумал, что это кто-то из своих и упустил момент, когда ещё можно было повернуть дуло пулемёта к лестнице и снять лазутчика. Летианин окликнул Никиту, его глаза расширились от ужаса, увидев коричневую робу заключённого и нашивку перевёрнутое вверх корнями умирающее дерево, знак горевана, и в ту же секунду рождавшийся в горле крик затих. Никита спустил курок, и короткая очередь перечеркнула грудь дозорного. Он сделал шаг вперед, покачнулся и, перекувыркнувшись через ограду, рухнул мёртвым мешком вниз.

Горец бросил ненужный автомат, подскочил к пулемету, и отвернул его в сторону казарм, где шёл неравный бой. Залёгшие по кустам бывшие заключённые держали на прицеле все входы и выходы из казарм. Казармы ощетинились дулами автоматов и никого не подпускали к себе. Вмешавшийся Горец переломил ход боя. Подавив огонь из казарм, он позволил гореванам ворваться внутрь, и переключился на главный охранный периметр.

Повстанцы прорвали его. Прицельными ударами артиллерийских установок они смели пулеметные вышки охраны, разрушили главный административный корпус резервации, и, судя по поднимавшемуся дыму, добрались и до инкубаторов. На расчищенную территорию ворвались вооруженные повстанцы, и бои с летианами завязались на улицах между бараками.

Горец как мог помогал повстанцам, прицельным огнём расстреливая летиан, встававших на пути у освободителей. Время от времени его пулемёт умолкал, требовалась перезарядка, но вскоре тут же возобновлял работу.

Его заметили, и оставшиеся в живых пулемётные вышки летиан сосредоточили огонь на нём, но Никита, вжавшийся в доски настила, молил только об одном, чтобы свои его не подорвали, не разобравшись в чём соль.

Глава 7 Спасённая

По этим улицам уже прошёл пожар войны, выворачивая реальность наизнанку. Брошенные покорёженные дома, изъеденные пулями, с дырами от артиллерийских снарядов. Улицы, заваленные трупами гореванов и летиан, выглядели открытым филиалом местного кладбища. Отдельно бросались в глаза изуродованные мёртвые тела чудовищ, порождение летианских биотехнологий. Каждую такую тварь убить тяжело, и рядом с ней лежало по трое-четверо гореванов, искупительная жертва. Очень редко встречались тела в чёрных балахонах, мёртвые Цепные Псы.

Поль, не выпуская из рук автомата, продвигался по пригороду гореванской столицы. Вдалеке грохотала канонада не смолкающего вот уже третьи сутки уличного боя. Изредка ему навстречу попадались солдаты в летианской форме. Увидев перед собой непонятного бойца, они тут же пытались убить его. Умирать Полю не хотелось, и он пресекал их поползновения на корню. Дважды он видел гореванов, но издалека. В дальнем конце улицы показались зелёные мундиры и тут же исчезли в лабиринтах гореванской столицы.

Изредка Поль позволял себе отдохнуть. Он забирался в ближайший дом, где ему не могли помешать летиане и гореваны, доставал из вещмешка провиант, резал толстыми ломтями колбасу и сыр и ел, закусывая чёрствым хлебом. Слава создателю, с провизией проблем не было. Достаточно было зайти в любой брошенный дом и пошарить в кладовке, поэтому Поль много с собой не тащил. Зачем нагружать и без того утомлённое тело, если любой дом — круглосуточный магазин самообслуживания, где проводится новая акция: «все бесплатно».

Шум сражения не смолкал ни днём, ни ночью. Правда ночь в гореванских подземельях понятие относительное. Ночь, это когда все фонари на улицах начинают еле-еле мерцать. Поль старался прибавить ходу, боялся опоздать, но про себя поражался стойкости гореванов. Летиане навалились на них всей своей мощью, бросили на амбразуру даже свой главный козырь, Цепных Псов, но при этом гореваны не сдавались. Впустив врага на родные улицы, они всё же не давали ему продвинуться дальше и завладеть всем городом.

Правда Поль опасался, что долго они всё равно не продержатся, поэтому ему нужно поднажать и добраться до Прелата раньше, чем это сделают летиане.

Поль понимал, что на своих двоих он вряд ли успеет, скорее гарантированно опоздает, но пока под руку не подворачивалось подходящего транспорта. Оставалось люто сожалеть о загубленных несколькими днями ранее мотоциклах. Если бы удалось сохранить хоть одну машину, он бы давно уже добрался до центра города. Его бы не остановил летианский кордон, ни гореванские защитники. Ведь по сути для всех, он был чужим, лицом неясного происхождения, стало быть потенциальным врагом. А на войне разбираться кто прав, кто виноват некогда. Есть какие-то подозрения, лучше сразу выстрелить, пока в тебя пулю не засадили. Поль понимал, что это справедливо, но умирать от рук тех, кому он пытался помочь, было бы очень обидно.

Транспорт это ещё полбеды. В конце концов и на своих двоих дохромать можно. Судя по канонаде, летиане надолго завязли на нынешних рубежах, а вот с ориентацией на местности дела и впрямь обстояли худо.

В прошлый раз Поль провёл в городе Прелата несколько дней, но почти не покидал его жилище, поэтому в хитрых переплетениях улиц он разбирался приблизительно также как в даль-навигации. Курс разве что по наитию проложить мог. Хоть Поль и прожил в доме Прелата, он даже приблизительно не представлял, куда ему идти. Всё это время он продвигался к центру города. Помнил, что дом Прелата находился поблизости от главной площади. Но от проводника бы не отказался. Мало того с каждым пройденным шагом он убеждался в необходимости проводника.

Он свернул во двор дома из красного кирпича, на первом этаже которого находилось разрушенное уличное кафе, собирался скосить угол, и увидел вдалеке в скверике двух летиан. Они как-то подозрительно суетились и постоянно оглядывались по сторонам, словно опасались непрошенных свидетелей. Поль укрылся за деревом, не желая попадать им на глаза раньше времени.

Невдалеке от летиан он заметил мотоцикл. Похоже сегодня ему везёт. Осталось только с солдатами разобраться и можно будет присвоить их машину себе.

Поль короткими перебежками от дерева к дереву приблизился к летианам. Солдаты его не замечали, они были увлечены чем-то лежащим на земле. Полю было не видно над чем они там химичат, но вскоре он услышал сдавленные всхлипы и стоны, идущие от земли. Один из солдат замахнулся и ударил рукой наотмашь, потом пнул ногой. Стоны и всхлипы усилились. Другой солдат с довольным видом стал расстегивать штаны.

Ситуация прояснилась дальше некуда. Два летианина собрались насиловать гореванку. Вот сволочи и ведь чувствуют себя безнаказанными. Граница с гореванами далеко. Здесь некому заступатся за девушку. А если появиться кто из летиан, то ведь можно и поделиться.

— Косяк, ты сучку держи покрепче, а то она мне уже всю морду расцарапала, — послышался глухой голос.

Дизель не стал дожидаться продолжения банкета. Он вскинул автомат и одиночным выстрелом снял пристраивающегося на придавленной к земле девушке. Пуля клюнула летианина в голову. Он беззвучно завалился на бок. Второй летианин испуганно вскочил с земли, выпустив девушку. В его глазах бесновался животный страх. Дизель его не пощадил, они же не щадили гореван. Он убил его прицельным выстрелом в голову.

Поль подошёл и присел рядом с несчастной. Лицо завязано тряпкой, во рту кляп, платье задрано, а на груди разорвано. Из-за тряпки на него глядели два больших ошалелых глаза.

— Тихо, девочка, тихо. Все позади. Все уже хорошо. Тебя никто не тронет. Я прослежу. Не переживай, — забормотал Поль, распутывая её голову, разматывая руки.

Как только она оказалась на свободе, девушка набросилась на него с кулаками. Захлёбываясь слезами, она била его по лицу, в грудь, по шее. Поль всё спокойно сносил, только приговаривал:

— Все уже хорошо. Тебя никто не тронет. Не переживай.

Наконец, она перестала бить его, прижалась и разрыдалась от души, от сердца. Вскоре она затихла, просто сидела, прижавшись к груди Дизеля. Боялась оторваться, а он боялся её потревожить. Вдруг всё начнётся по новой. Ведь она столько пережила. Если бы он не подоспел вовремя, эти гниды надругались бы над ней, горло перерезали, да так здесь во дворике и оставили бы.