Кто предавал Россию - Виталий Каравашкин

6 июня 1471 г. начался поход московских войск под командованием Д.Д. Холмского и Ф.Д. Хромого против мятежного Новгорода. Вскоре выступили еще две военные группировки — под началом воеводы Стриги-Оболенского и самого Ивана III. Против Новгорода выступили также силы Тверского княжества. Была взята и сожжена Руса, сожжена флотилия новгородцев на оз. Ильмень. Пленным новгородцам воеводы велели «носы, уши и губы резати». В знак презрения к изменникам москвичи не брали себе их доспе хи, как того требовала средневековая традиция, а бросали их в воду.

12 июля великокняжеские войска вторглись непосредственно в Новгородскую волость. 14 июля на р. Шелони было разбито 40-тысячное войско под командованием Василия Казимира и Дмитрия Борецкого. В плен кроме них попала пролитовская верхушка новгородского боярства: Кузьма Григорьев, Яков Федоров, Матвей Селезнев, Павел Телятев, Кузьма Грузов, 24 июля четверо из них: Дмитрий Борецкий, Василий Губа Селезнев, Еремей Сухощек, Киприан Арбузьев — были казнены в Русе как государственные изменники.

Новгород был вынужден капитулировать. 11 августа 1471 г. был подписан Коростынский мирный договор. Новгород признал себя «отчиной» великого князя, обязывался прекратить всякие самостоятельные сношения с Литвой, которые были квалифицированы как изменнические. Сохранялся лишь ряд формальных суверенных прав Новгородской республики, которые были окончательно ликвидированы в ходе походов на Новгород Ивана III в 1475 и 1478 гг. Во время последнего похода были арестованы Марфа Борецкая и ее внук Василий Федорович. 7 февраля их отправили в Москву вместе с другими заключенными новгородскими изменниками: Иваном Кузмичом Савелковым, Акинфом с сыном Романом, Юрием Репеховым, Григорием Арбузьевым, Марком Панфильевым. Имущество арестованных было конфисковано в пользу московского престола.

Новгородская измена начала XVII в.

Н.и. и связанные с ней события, произошедшие в Новгороде в эпоху Смуты, во многом имели местную окраску в силу традиционных сепаратистских настроений, бытовавших в различных социальных слоях горожан. Стремление к полной самостоятельности либо отпаданию от русского престола под вассалитет ее извечных противников, главным образом Швеции, обуславливались многими зачастую весьма сложными причинами. Речь идет, в частности, о географическом положении Новгорода, его экономических, торговых, политических, а также культурных связях с Западом.

В период Смуты шведы решили воспользоваться ослаблением центральной власти в Московии и присоединить к себе ряд исконных русских земель. И в первую очередь — Новгород и Псков.

Летом 1611 г. в разгар польской интервенции войска шведского короля под предводительством Делагарди вторглись в пределы русской территории, захватили ряд населенных пунктов и осадили Новгород. Защищавший город московский воевода В.И. Бутурлин (см. соотв. ст.) вступил со шведами в переговоры для заключения перемирия. Попав под влияние прошведски настроенной части населения, воевода в ходе этих переговоров обсуждал вопросы отделения Новгорода от Москвы. Более того, он дал понять шведам, что все русские земли и сословия хотели бы видеть на русском престоле представителя шведского королевского дома.

Вскоре В.И. Бутурлин вывел свои войска из города, а шведские войска возобновили осаду. Представители горожан заключили с Делагарди перемирие и дали возможность шведским войскам оккупировать Новгород. Была достигнута договоренность о направлении в Швецию посольства для определения условий перехода к ней новгородских земель. В состав посольства вошли представители прошведской партии, которые от имени всех русских земель призвали на московский трон сына шведского короля. Король, однако, согласился послать в Московию своего брата герцога Карла Филиппа, прибывшего в Выборг и ожидавшего там посольство «всех русских земель». Убедившись в том, что посоль ство к нему не торопится, он обратился с запросом к новгородцам. Однако в Новгороде к этому времени обстановка резко изменилась. Жители города узнали об изгнании поляков из Москвы, а затем об избрании на престол Земским собором Михаила Романова. В этих условиях прошведская партия фактически потеряла влияние.

Новости из Москвы дошли, наконец, и до шведов. Карл Филипп спешно вернулся в Стокгольм, а Делагарди возобновил военные действия, однако существенных успехов не достиг. Убедившись в усилении сопротивления русских войск под Псковом, шведы вскоре заключили с московским правительством мир.

После завершения шведского нашествия новгородцы «били челом» царю о прощении за измену, сославшись на вынужденный ее характер. По специальному указу Михаила Романова они были прощены.

Новиков (наст. фамилия — Укранцев) Виктор Сергеевич, 1923 г. рождения.

В начале Великой Отечественной войны был мобилизован в Красную армию, направлен в школу летчиков. Бежал, перешел линию фронта и сдался немцам. Добровольно вступил в т. н. Русскую освободительную армию (РОА) генерала Власова. Служил в школе пропагандистов в РОА в г. Дабендорфе (Германия). В 1948 г. переехал на жительство в Канаду. Умер в 1972 г. от сердечного приступа.

Носенко Юрий Иванович, 1927 г. рождения, урож. г. Николаева, бывш. сотрудник 2-го Главного управления КГБ СССР (контрразведка).

Происходит из семьи инженера, затем — директора крупного судостроительного завода, назначенного в конце 50-х г. министром судостроения. С 1934 г. семья Н. проживала в Ленинграде, а с 1939 г. — в Москве. В 1942 г. Н. учился в Нахимовском училище, затем поступил в Военную академию. Вскоре, однако, он переходит в Московский государственный институт международных отношений (МГИМО), после окончания которого проходит службу на Дальнем Востоке в подразделении Главного разведывательного управления Генштаба (ГРУ).

В 1953 г. Н. переходит в КГБ СССР. Он «удачно женится» на дочери партийного функционера и делает, по меркам того времени, быструю карьеру. К 1957 г. в возрасте 35 лет занимает должность заместителя начальника отдела контрразведки, получает звание подполковника.

В 1957 г. выезжал в Лондон в составе группы спортсменов, в 1960 г. был откомандирован на Кубу.

В июне 1962 г. в составе советской делегации по разоружению прибыл в Швейцарию, где установил контакт с американской разведкой. Дважды встречался в Берне на конспиративной квартире с сотрудниками ЦРУ. Заявил, что порывает с советским режимом по идейным соображениям и желает сотрудничать с американцами. Выдал последним ряд совершенно секретных сведений о деятельности КГБ, и в частности, информацию о наличии в посольстве США в Москве подслушивающей аппаратуры, указав количество внедренных микрофонов (43 шт.) и места их расположения. Кроме того, передал представителям ЦРУ материалы, позволившие выявить и арестовать завербованного КГБ охранника американского посольства, а также удалить из Москвы сотрудника диппредставительства, попавшего в активную вербовочную разработку советской контрразведки. Н. провалил также оперативную игру КГБ с американскими спецслужбами, которая успешно велась в течение ряда лет.

Н. отверг предложение американцев немедленно бежать на Запад, сославшись на оставшихся в СССР жену и больную малолетнюю дочь.

Контакт с ЦРУ Н. возобновил только в январе 1964 г., когда он вновь приехал в Швейцарию в составе аналогичной делегации. На этот раз он твердо решил остаться на Западе. Во время шести встреч с американскими разведчиками подробно информировал их об обвиненном в убийстве президента Дж. Кеннеди Ли Харви Освальде, ранее находившемся в СССР и предлагавшем свои услуги советским спецслужбам. Н. отверг вероятность вербовки Л.Х. Освальда КГБ и возможность участия советских спецслужб в организации убийства Дж. Кеннеди. Он рассказал также американцам об обстоятельствах ареста в Москве их агента О.В. Пеньковского (см. соотв. ст.).

В феврале по фальшивым документам через Германию Н. был вывезен в США, где содержался на конспиративной квартире в окрестностях Вашингтона. Ему был присвоен оперативный псевдоним Фокстрот.

Откровения Н. вызвали сенсацию в ЦРУ, руководителей которого особенно привлекала возможность использовать информацию о Л.Х. Освальде в публичном обвинении СССР в подготовке и организации убийства Дж. Кеннеди.

Особую позицию о Н. занял шеф службы собственной безопасности ЦРУ Д. Энглтон, соратник и друг Алена Даллеса, пользовавшийся непререкаемым авторитетом в американских спецслужбах. Изучив досье Н., Д. Энглтон пришел к заключению, что его побег инспирирован КГБ с целью дезинформации американцев. Выводы шефа службы безопасности главным образом основывались на том факте, что Н. сослался на свою неосведомленность о наличии в ЦРУ советского агента, о чем ранее американцам сообщил перебежчик A.M. Голицын. По мнению Д. Энглтона, в силу занимаемого в КГБ положения Н. не мог не знать об этом факте, в достоверности которого он, Д. Энглтон, не сомневался.