Немезида (перевод Ю. Соколова) - Айзек Азимов

Нет у человека права приходить в этот вечный мир и пытаться его изменить. Но, если она останется на Эритро, ей нужны будут пища — и общение с себе подобными.

Конечно, время от времени она будет возвращаться в Купол, чтобы пополнить припасы, повидаться с близкими, но все остальное время она будет проводить с Эритро. А если кто-нибудь за ней увяжется? Как от них отделаться?

Ведь если сюда придут другие — неважно, сколько их будет — этот рай погибнет. Он погибнет, даже если только она одна будет обитать в нем. Только она одна…

— Нет! — крикнула она. Крикнула громко: ей вдруг захотелось разорвать неподвижный воздух незнакомой планеты своим криком.

Крик прозвучал, и сразу стало тихо: на плоской равнине неоткуда было взяться эху.

Она снова крутанулась на месте. На горизонте виднелись очертания Купола. Но Марлене не хотелось его замечать. Лучше бы его совсем не было. Она хотела видеть только Эритро.

Тихо вздохнул ветер. Но Марлена не ощутила ни дуновения, ни холодка. Только этот тихий вздох: «А-а-а…»

И она весело повторила:

— А-а-а…

Марлена с любопытством посмотрела на небо. Синоптики обещали ясный день. Неужели на Эритро бывают внезапные бури? Значит, задует ветер, станет холодно, по небу помчатся облака и начнется дождь, прежде чем она успеет вернуться в Купол?

Мысль показалась ей глупой, такой же глупой, как мысль о метеоритах. Конечно, на Эритро бывают дожди, но сейчас по небу медленно плыли редкие облака. Ленивые, неторопливые розовые облачка на темном куполе неба. И ничто не свидетельствовало о приближении бури.

— А-а-а… — снова прошептал ветер. — А-а-а-е-е… Это был уже двойной звук, и Марлена нахмурилась.

Откуда он взялся? Конечно, ветер сам не может родить такой звук. Может быть, у него на пути встретилось какое-то препятствие? Но ничего похожего поблизости не оказалось.

— А-а-а… е-е-е… а-а-а…

Теперь звук стал тройным с ударением на «е».

Марлена удивленно оглянулась. Она не могла понять, откуда взялся этот звук. Его должно было что-то произнести — но она ничего не ощущала.

Эритро казалась пустой и безмолвной. Она не могла породить этот звук.

— А-а-а… е-е-е… а-а-а…

Вот опять, уже яснее. Звук словно раздался в мозгу — сердце екнуло, и по спине побежали мурашки. Марлена почувствовала, как руки покрылись гусиной кожей.

Но с головой ничего не могло случиться. Ничего!

Она ждала, что звук повторится, и он повторился. Еще громче и еще яснее. Вдруг в нем послышалась какая-то сила, словно кто-то после долгих попыток чего-то достиг.

Долгих попыток? В чем?

Неожиданно ей в голову пришла мысль: «Словно кто-то, не знающий согласных, пытается произнести мое имя».

И тут, словно в подтверждение своей странной мысли, она услыхала:

— Ма-а-а-ле-е-е-на-а-а…

Машинально она зажала уши руками, «Марлена», — подумала она.

И голос словно передразнил:

— Ма-ар-ле-е-на-а.

И вдруг непринужденно, почти естественно:

— Марлена.

Она вздрогнула и узнала голос. Это Ауринел, Ауринел с Ротора, которого она не видела с того самого дня, когда рассказала ему, что Земля погибнет. С тех пор она редко о нем вспоминала, но всякий раз с грустью.

Почему же она слышит его голос там, где его не может быть, там, где не может быть других голосов?

— Марлена.

И она сдалась, Значит, эритрийская лихоманка, несмотря ни на что, все-таки одолела ее.

Она бросилась к Куполу — не разбирая дороги, ничего не видя перед собой.

Марлена даже не знала, что кричит.

Ее ждали. Заметив, что она возвращается бегом, двое часовых в э-комбинезонах немедленно вышли наружу и тут услышали ее крики.

Но прежде чем они успели приблизиться, Марлена замолчала. И пошла шагом.

Спокойно взглянув на встречавших, Марлена ошеломила их вопросом:

— Что случилось?

Оба молчали. Один попытался взять ее за локоть, но она увернулась.

— Не трогайте меня, — заявила Марлена. — Если вам угодно — я пойду в Купол, но пойду сама.

И невозмутимо зашагала рядом с ними. Она была совершенно спокойна.

Эугения Инсигна, бледная, с дрожащими губами, тщетно пыталась взять себя в руки.

— Что случилось, Марлена?

Марлена посмотрела на мать своими темными бездонными глазами и ответила:

— Ничего, совершенно ничего.

— Не говори так. Ты бежала и кричала.

— Так получилось. Видишь ли, там было тихо, так тихо, что мне вдруг показалось, что я оглохла. Знаешь, такое безмолвие. И я затопала ногами и побежала — просто чтобы слышать шум — и закричала…

— Чтобы слышать какой-то звук и голос? — хмурясь переспросила Инсигна.

— Да, мама.

— Марлена, и ты думаешь, что я тебе поверю? Не надейся. Мы слышали твой голос: чтобы нашуметь, так не кричат. Ты кричала от ужаса. Кто тебя испугал?

— Я же сказала. Тишина. Внезапная глухота. — Марлена обернулась к Д'Обиссон. — Как по-вашему, доктор, может случиться, что если ты какое-то время совсем ничего не слышишь, но уши твои привыкли к шуму, то вдруг померещится, что до слуха донеслось нечто осмысленное?

Д'Обиссон слабо улыбнулась.

— Витиевато сказано, однако сенсорный голод действительно может вызвать галлюцинации.

— Да, именно так и случилось. Сначала я испугалась. Но как только услыхала собственный голос и звук шагав, то сразу успокоилась. Спросите у часовых, которые вышли навстречу. Они видели, что я спокойна. Спросите их, дядя Сивер.

Генарр кивнул.

— Они мне об этом уже сообщили. Кстати, нам приходилось сталкиваться с подобным явлением. Хорошо. Пусть будет так.

— Нет, вовсе не хорошо, — возразила Инсигна, все еще бледная от страха, или от гнева, или от того и другого сразу. — Больше она никуда не пойдет. Все эксперименты окончены.

— Знаешь, мама! — в ярости выкрикнула Марлена. Чтобы предотвратить начинающуюся ссору, Д'Обиссон громко сказала:

— Доктор Инсигна, эксперимент не закончен. Сейчас неважно, пойдет она или нет. Сначала надо выяснить, что случилось.

— Что вы имеете в виду? — забеспокоилась Инсигна.

— Я хочу сказать, что в тишине, конечно, могут послышаться любые голоса. Однако не исключено, что у Марлены начались некоторые нарушения умственной деятельности.

Инсигна вздрогнула, словно ее ударили.

— Это вы про эритрийскую лихоманку? — спросила Марлена.

— Не совсем, — ответила Д'Обиссон. — На нее ничего не указывает — просто я допускаю такую возможность. Значит, необходимо сканирование, Для твоего же блага.

— Нет, — сказала Марлена,

— Что значит нет? — спросила Д'Обиссон. — Ты должна подчиниться. Мы не можем иначе. Сканирование в таких случаях обязательно.