Во имя победы - Дмитрий Устинов
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Нужно ли говорить о том, какое тяжелое и отрицательное впечатление в Советском Союзе – в народе и в армии – произведет это новое откладывание второго фронта и оставление нашей армии, принесшей столько жертв, без ожидавшейся серьезной поддержки со стороны англо-американских армий»[25].
Да, Советский Союз по-прежнему сражался с фашизмом фактически один на один. И чтобы разгромить его, нужно было отдавать борьбе все силы. На это нацеливал воинов и тружеников тыла приказ Верховного главнокомандующего от 23 февраля 1943 года. «Немецко-фашистская армия переживает кризис ввиду полученных от Красной армии ударов, но это еще не значит, что она не может оправиться. Борьба с немецкими захватчиками еще не кончена, – она только развертывается и разгорается… Эта борьба потребует времени, жертв, напряжения наших сил и мобилизации всех наших возможностей»[26].
Центральный комитет партии и ГКО предвидели возможность попыток фашистской Германии взять реванш за зимние поражения и любой ценой вырвать у Советского Союза стратегическую инициативу. К срыву этих попыток готовились и армия, и тыл страны.
Были приняты срочные и решительные меры по укреплению топливно-энергетической базы металлургии и транспорта, ликвидации выявившихся к концу 1942 года диспропорций в военном хозяйстве страны. В первую очередь нужно было улучшить работу основных угольных районов Востока – Кузбасса и Караганды, на которые после потери Донбасса легла главная тяжесть обеспечения военного хозяйства топливом. ЦК усилил руководящие партийные органы этих районов, дополнительно утвердил на многих крупных шахтах своих представителей – парторгов и освобожденных секретарей партбюро. Почти в два раза возросли по сравнению с 1942 годом капиталовложения в угольную промышленность, восстанавливалось угольное машиностроение. Энергичные меры принимались и для увеличения производства жидкого топлива, повышения выработки электроэнергии, улучшения работы транспорта.
К началу 1943 года очень остро встала проблема обеспечения военной промышленности металлом. В феврале ГКО принял специальное постановление «О мерах неотложной помощи черной металлургии», в котором подчеркивалась необходимость первоочередного обеспечения металлургических предприятий топливом, сырьем, электроэнергией.
Большой вклад в решение проблемы металла внесла и металлургическая база промышленности вооружения. В первый год войны она включала 35 мартеновских печей общей емкостью 1400 тонн и 21 прокатный стан. Свыше 40 процентов мартенов и более четырех пятых прокатных мощностей находились на заводах вооружения в глубоком тылу. В первом периоде войны промышленность вооружения потеряла до 45 процентов емкостей мартеновских печей и 17 процентов прокатных станов. За всю войну мы ввели в эксплуатацию только два новых мартена общей емкостью 100 тонн. Несколько лучше, но все равно недостаточно была компенсирована утрата прокатных мощностей; в Заволжье мы включили в артиллерийское производство четыре новых стана. Три из них раньше выполняли заказы судостроения, а один только строился.
Но, несмотря на потери и трудности, практически без увеличения мартеновских и прокатных мощностей наша специальная металлургия обеспечила непрерывный рост выпуска вооружения. Усилиями конструкторов и технологов, рабочих-рационализаторов и изобретателей был достигнут значительный рост производительности металлургических агрегатов и оборудования: увеличен съем металла с квадратного метра пода плавильных печей, улучшены коэффициенты, сокращены простои и сроки ремонта.
На заводе, возглавляемом И.А. Остроушко, уже в 1942 году по инициативе лучших сталеваров в практику были внедрены скоростные плавки. Скоростные методы применялись и до войны. Но теперь они стали не исключением, а правилом. Вот что писал об этом в местной газете в мае 1942 года сталевар-скоростник электромартеновского цеха завода Н. Мельников:
«В прошлом у меня тоже бывали скоростные плавки, но, к сожалению, они не были системой работы. Новых успехов я достиг в предмайском соревновании. Тогда мне удалось сократить время на выплавку стали до 7 часов 55 минут вместо 9 часов.
Но хотелось добиться большего. Вскоре плавка была дана на 7 часов 35 минут, а затем за 7 часов 5 минут. Теперь, когда наш завод включился во Всесоюзное социалистическое соревнование, мы, сталевары-скоростники, стали работать еще более производительно. Я обязался в мае дать 10 скоростных плавок при высоком качестве стали.
За 20 дней мая мне удалось перекрыть свое обязательство. 15 скоростных плавок – вот мой первый вклад в дело усиления помощи фронту».
Таким же весомым был вклад бригад сталеваров М.М. Горбунова, А.Г. Лыкова. На новом мартене сталевары Александр Ульянов и Геннадий Ильин сократили продолжительность плавок на 1,5–2 часа и начали выдавать ежедневно по 5–7 тонн сверхпланового металла.
Давая сверхплановый металл, сталевары чувствовали себя бойцами на передовых позициях. Деловито и просто выполняли они работу, которая требовала подлинного мужества и героизма.
В январе 1943 года в электромартеновском цехе сложилась чрезвычайная ситуация: только что выдала плавку первая печь, подходила к концу скоростная плавка на второй. В этот момент к начальнику смены А.Ф. Кармишкину подбежал ковшевой Александр Борисов.
– Ковш под плавку пускать нельзя! – доложил он.
– Почему? Что случилось?
– Днище! Ремонт нужен!
– Сорвем плавку, Саша! Запасного ковша нет! Пропадет металл…
– А если попробовать отремонтировать?
– Но ведь ковш горячий!
– Значит, в горячем поработаем…
Выхода не было, и начальник смены дал разрешение на ремонт. Для охлаждения ковша быстро подвели шланги сжатого воздуха и воды. Раскаленный докрасна огнеупорный кирпич медленно темнел. Но времени уже не оставалось, и Александр Борисов, облаченный в валенки, суконную спецовку, войлочную шляпу, рукавицы, защитные очки, по лестнице спустился в ковш. Даже человек такого богатырского сложения, как Борисов, мог выдержать жестокий жар ковша только в течение считаных секунд. Вот он, весь дымящийся, появился над краем ковша. На него сразу же направили струю сжатого воздуха и воды. И снова – в ковш, и снова из раскаленной его глубины донеслись частые удары… Наконец выпускное отверстие очищено, стопор установлен и закреплен.
– Готово, – прохрипел Борисов, буквально падая на руки товарищей. С него сдернули уже начавшую тлеть спецовку и отвели в прохладное место.
Мостовой кран подхватил ковш и подвел его к желобу мартеновской печи. Через несколько минут из выпускного отверстия хлынул искрящийся металл…
(adsbygoogle = window.adsbygoogle || []).push({});