Робинзоны космоса - Бегство Земли - Рассказы. - Франсис Карсак

— Но что происходит?

— Переключите экран на Ракорину и увидите сами!

Я повиновался. Центральная авеню была заполнена орущей толпой, вооруженной чем попало: топорами, железными прутьями, ножами и даже фульгураторами. Сметая редких полицейских, толпа шла к перекрестку Кинон.

— Как видите, наши друзья перешли к революционным действиям.

— Кто? Экономисты?

— Эти-то? О нет! Экономисты — всего лишь жалкие болтуны. Нет — фаталисты! Пока что опасность не так велика. Мы ввели в действие план № 21 и перекрыли все подступы к жизненно важным центрам с помощью заграждений из колючей проволоки. Но в Хури-Хольдэ хватает взрывчатки, и даже триллы, при желании, легко могут ее изготовить. Боюсь, что мы получили лишь небольшую отсрочку.

На экране во главе толпы шагал высокий мужчина, размахивавший огромным черным знаменем с изображением земного шара, пронзенного молнией — то была эмблема фаталистов!

— Сколько их?

— К счастью, не так уж и много — на их стороне меньшая часть населения. Быть может, от пяти до десяти миллионов здесь, примерно такая же пропорция — в других городах. На Венере пока все спокойно.

— Что с геокосмосами?

— В данный момент им ничто не грозит. Ах да, я был бы вам признателен, если бы вы пока не пользовались своим космолетом! Мы начали распространять — из физического факультета — волны Книла.

Я побледнел от одной мысли о том, что мог, поддавшись панике, броситься к своему аппарату. Под действием волн Книла любой космомагнетический двигатель высвобождает всю свою энергию за доли секунды. Теперь я понял, откуда взялись эти невероятные по силе взрывы!

— И много жертв?

— Увы, уже порядочно! Погибли все, кто находился поблизости от космолетов, которыми эти придурки хотели воспользоваться, несмотря на наши предупреждения. Теперь они заняты тем, что отлавливают и убивают отдельных текнов. Но довольно слов, время поджимает! Сами мы к вам пробиться не можем, однако же командный пульт обороны города находится в том кабинете, который расположен прямо под вашим. Там должен был оставаться Тираи, но от него нет никаких новостей, и мы боимся, что он уже мертв. Вам придется спуститься и занять его место.

Дверь открыл мне командир поста охраны. Огромный стол представлял собой светящийся план Хури-Хольдэ с красной кнопкой на каждой улице. Я активировал экран, и на нем возникло лицо Хани.

— Теперь, Хорк, вы будете в точности делать то, что я вам скажу. Я говорю от имени Совета, который принял решение, исходя из интересов всего человечества и ради нашего будущего. Нажмите на кнопку, расположенную на плане на Ракорине!

— И что последует? — спросил я.

— Смерть нескольких безумцев и многих идиотов, которые пошли за ними. Увы, но тут уж ничего не поделаешь! Центральную ось авеню зальют волны Тюлика.

Я побледнел. Волны Тюлика, поистине дьявольское изобретение, никогда еще не применялись и являлись одним из тех секретов, которые Совет хранил особенно ревностно. Я и сам узнал об их существовании лишь по чистой случайности, позволившей мне их обнаружить незадолго до моего отлёта на Меркурий. Позднее мне стало известно, что Совет всерьез обсуждал мою возможную смерть в результате «несчастного случая». Волны Тюлика вызывали распад нервных клеток.

— Неужели нет другого способа?

— Нет, Хорк. Поверьте, нам это не менее отвратительно, чем вам. Но мы не можем позволить этим баранам отнять у человечества единственный его шанс на выживание ради удовлетворения их прихоти. Надеюсь, после этого они все же сложат оружие. И помните! Если они возьмут верх, нас всех ждет смерть, и начнут они с текнов — с вас, меня... Рении!

Как завороженный, я смотрел на маленькую красную кнопку. Легкий нажим пальцем — и угаснут миллионы человеческих жизней. Я активировал другой экран и снова увидел Ракорину. Теперь черным знаменем размахивала очень красивая молодая женщина. Толпа остановилась. Прислонившись спиной к стене, какой-то мужчина со значком партии экономистов на груди пытался образумить обступивших его полукругом фанатиков. Человеческие существа. Один нажим пальцем — и от них не останется ничего, кроме холмиков инертной протоплазмы. Меня мутило от бессмысленности всего этого, и на мгновение я даже подумал: а может, фаталисты правы? Может, человечество и не стоит спасать? Затем я подумал о молодой женщине с Венеры, которая предпочла покончить с собой, нежели угодить в плен. Была ли она права? Что вообще могло оправдать ее собственную смерть и смерть тысяч таких же, как она?

На экране толпа снова пришла в движение. Нарастая, зазвучала песня:

Смерти, космической смерти,

Все мы желаем смерти!!!

— Итак, Хорк? — прозвучал спокойный голос Хани.

Я перевел взгляд на его бесстрастное лицо. Как же я ненавидел его за эту его безучастность! Затем я взял себя в руки. Под маской невозмутимости угадывалось страшное напряжение всего его существа. Я был всего лишь орудием, тогда как он, вместе с другими властителями, — волей.

Солнце, всех планет отец,

Вскоре их и уничтожит...

Слова складывались в скверный стишок, но песня звучала мощно и грозно. Последний раз взглянув на экран, я нажал на кнопку. На Ракорине люди попадали, словно скошенные. Красивая молодая женщина медленно осела на мостовую и так и осталась неподвижно лежать под складками черного знамени.

Совсем близкий взрыв сотряс стены, и обломки дождем посыпались на пол. Я подошел к окну, взглянул вниз. На верхней террасе вопящая толпа теснилась возле небольшой металлической рамы. Блеснуло пламя, и под крики фанатиков с рамы соскользнул маленький снаряд. Он взлетел вверх и взорвался на уровне моего личного кабинета, разнеся на куски пластиковые стекла. На этот раз уже не колеблясь, я направился к столу и отыскал на плане кнопку, соответствовавшую этой террасе. Вопли смолкли. Выглянув из окна, я смотрел на валявшиеся вперемешку, по всей улице, тела — зрелище было тем более волнующим, что я видел его вот так, напрямую, не на экране.

— Они отказываются сдаться, — проговорил Хани.

Я прошерстил весь город, пройдясь по главным улицами и площадям. На Станатине, моей родной улице, мятежники с просчитанной медлительностью живьем сдирали кожу с какого-то текна. Я без раздумий нажал на маленькую красную кнопку... На Колиане они подожгли библиотеку. Еще одно легкое нажатие. На площади Сертин — толпы людей, облаченных в серое. И снова я до предела вдавил кнопку в стол. Так оно и продолжалось. Я сделался бесчувственным, действовал, как во сне; легкое нажатие, огромный косящий луч, падающие на мостовую в самых гротескных позах тела. моя левая рука крутила ручку настройки, а правая жала на кнопку — снова, и снова, и снова.