Мандаринка на Новый Год (СИ) - Дарья Волкова

— Я сам в состоянии справиться. Люб, ну, может…

— Не начинай!!!

— Витенька, что с твоим лучшим другом и моим будущим мужем по совместительству? — невеста в платье из вышитой органзы, главным украшением которого является роскошный шлейф, подобрав этот самый шлейф, допрашивает, отведя в сторонку, свидетеля — высокого стройного блондина в темно-синем костюме с бутоньеркой.

— Судя по моим наблюдениям — он в предобморочном состоянии.

— Это и я вижу! В чем причина?

— Нашла, у кого спросить! Может, он жениться не хочет? А ты его заставляешь?

— Витяяя… — угрожающе.

— Люба, я не знаю!

— Ну, так узнай! Со мной он говорить не хочет, утверждает, что все в порядке. Все, иди, и без информации не возвращайся, — толкает свидетеля в спину.

— Ну?

— Да как бы тебе сказать…

— Как есть говори!

— Ну, он мне тоже заявлял, что все в порядке. Но по некоторым фразам я так понял, что наш новобрачный в кратчайшие сроки обзавелся новой фобией.

— Что?! Какая еще фобия?!

— Он боится, что напортачит на свадьбе. Испортит… церемонию.

— Как это? Как это можно сделать в принципе?!

— Наступит тебе на этот, — кивнул ей за спину, — шлейф. Скажет не те слова в ЗАГСе.

— Там одно слово надо сказать — «Да»!

— Я ему то же самое сказал. А он весь в себе, и, по-моему, никого не слышит. Боится, что что-то не то сделает, в общем. Кольцо не на тот палец наденет. Или не той девушке.

— Витя!

— Люб, я его таким в первый раз вижу. Будто и не Колька это. Он же всю жизнь железобетонный и спокойный как удав. Знаешь, что нужно сделать? Ему надо тяпнуть.

— Кого тяпнуть?!

— Не кого, а чего. Эх ты, женщина… Выпить. Немножко. Чтобы его отпустило.

— Это… это… — Люба качает указательным пальцем, — это отличная идея! Светлая у тебя голова, Баженов, даром что блондинка! Я даже знаю… — прищурившись, оглядывается, — кто мне нужен.

— Как ты, мое солнце? — Люба берет своего жениха под руку.

— Все хорошо, — врет и не краснеет!

— Сейчас станет еще лучше.

— Ты о чем?

— Вот об этом, — Люба достает из-за спины серебряную фляжку с гравировкой. — Выпей, прошу. Пару глотков.

— Что это? — с видом профессионального параноика.

— Коньяк. Хороший — дядь Дима сказал.

— Нет, — Ник мотает головой. — Не буду пить. Только хуже будет.

— Коля, пожалуйста.

— Нет. Я в порядке.

Упрямее мужчины свет не видывал!

Они сидят вдвоем на сиденье свадебного лимузина. Люба приподнимает подол из вышитой органзы, обнажая ногу в прозрачном белом чулке.

— Ты что делаешь? — у Ника свистящий голос и такие глаза, будто она ему нож под сердце всадила.

— Смотри, что у меня есть, — платье поднимается еще выше.

— Что за кружевная кошмарная хрень?

— Это подвязка, и она не твоя забота. Смотри, — из-за резинки чулка добывается все та же фляжка. — Коленька, родненький, ну выпей, пожалуйста. Тебе полегчает.

Он упрямо мотает головой.

— Нет.

— Коля, у тебя такой вид, будто ты не жених на свадьбе, а пациент в кресле стоматолога. И тебе сейчас зуб будут выдирать!

— Да лучше бы пары зубов лишиться, — произносит он вдруг тихо.

— Самойлов! — у невесты лопается терпение. — Не хочешь жениться — время передумать еще есть!

— Я хочу! Но почему это нельзя делать под наркозом?… — совсем жалобно.

— Я тебе предлагаю наркоз!

— Нет, — снова это упрямое мотание головой. — Для меня это не наркоз. Все, Люб, я справлюсь, правда. — Целует ее руку. — Я же люблю тебя.

— Ну-ну… А то я уже сомневаться начала.

Зря только себя накручивал. Все прошло просто отлично. Изящная улыбчивая невеста в простом по покрою платье со скромным вырезом и небольшими спущенными с плеч рукавчиками, которое прекрасно оттеняло ее хрупкую красоту. Серьезный представительный жених в темно-сером. Веселые и нарядные гости. Погода чудесная — яркий летний день. И даже широкое обручальное кольцо из платины и золота было без помех надето на нужный пальчик именно той самой девушке.

— Ну, теперь-то ты выпьешь? А то чудо-трава тебя что-то не отпускает, как я погляжу, — за окнами летняя субботняя Москва, они едут в ресторан.

— Нет.

— Что еще не так, дорогой муженек?

— Нам еще танцевать. Я тебе оттопчу все ноги, если выпью.

— Да и шут с ним, с этим танцем новобрачных.

— Нет. Я хочу, чтобы у тебя… у нас… все было, как положено.

— Господи, Самойлов, если бы я знала, что ты НАСТОЛЬКО занудный, я бы не вышла за тебя замуж!

— Ты же шутишь?

— Нда… И чувство юмора нам отказало. Караул. Конечно же шучу, радость моя.

Начинает фортепиано, за ним вступают скрипки. По неземному красивая музыка Евгения Доги. Очень хочется вдохнуть поглубже, чтобы унять волнение, но она себе этого не позволяет. Потому что тот, кто сейчас обнимает ее, волнуется еще больше.

— Давай, Люб, на счет три. Раз, два, три…

И ее закружили по залу. Опомнилась Люба через пару минут.

— Коленька… Ты танцуешь? Вальс?

— Да, — практически сквозь зубы.

— Но… как?

— Варька.

— Варя тебя научила? Как? Когда?

— Три месяца. Понемногу. Не отвлекай. Я считаю. Черт!

Он спотыкается, останавливается.

— Черт. Прости. Я сбился.

В этот момент она понимает — невозможно его любить больше, чем она его уже любит. Но за этот вальс, за это его «Прости. Я сбился»… Кажется, что она стала его любить еще самую чуточку сильнее.

Улыбается ему, сжимает крепче надежные пальцы.