Ниточка к сердцу - Эрик Фрэнк Рассел
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Флаэрти был католиком. Он умер без священника, но ты ведь не станешь винить его, Господи? У него не было выбора.
Он смущенно замолк, пережидая громкие всхлипывания миссис Михайлик, и продолжал, не опуская глаз:
— Что касается Мердока, то он не верил в Бога, но был честным, порядочным человеком, как и Флаэрти. Господь, прости им те мелкие прегрешения, которые могут быть использованы против них, и даруй отдохновение в последней гавани славных путешественников.
Мистер Михайлик утешал свою жену, похлопывая ее по плечу и приговаривая:
— Ну, полно, мамушка!
Саймс немного помолчал и надел фуражку.
— Аминь.
— Аминь, — тихо повторили остальные.
— Аминь! — произнес и Малыш Ку. Видно было, что он изо всех сил старается вести себя как должно.
Фини обнюхал могилы и тоскливо завыл.
Снаряжение крохотного спасательного суденышка было безнадежно скудным — во время катастрофы оно как раз проходило еженедельную ревизию и большая часть инвентаря лежала в коридоре. Даже запас топлива не успели пополнить. В момент крушения Фини и Пейтон находились в самой шлюпке. На бесформенном обломке, который представлял собой треть кормы звездолета, оказалось еще семь человек. Они запрыгнули внутрь, втащили раненых и улетели, оставив на полу маски, баллоны с кислородом и портативные лучевики. У них имелись карманный компас с треснувшим стеклом, радиопередатчик, бесполезный из-за мелкой неисправности, которую в два счета устранил бы Томасон, останься жив, три самострельных пистолета с коробкой патронов, солидный запас сухих пайков, несколько металлических инструментов, в том числе полдюжины тяжелых и острых мачете. Больше ничего.
Саймс поправил пояс с кобурой и сказал:
— Я возьму один пистолет и компас и пойду впереди. Если что, первый удар приму на себя и могу погибнуть. Тогда руководство отрядом перейдет к Максу.
И бросил Кесслеру второй пистолет.
— А пока пойдешь последним и будешь охранять нас с тыла.
Он задумчиво оглядел остальных, прикидывая, кому отдать третий. Здоровяк Моллет нуждается в оружии меньше всех — ему хватит мачете, как и Пейтону. Михайлики, даже если умеют стрелять, едва ли способны сориентироваться в боевой обстановке. Фини точно стрелять не умеет. Остаются Сэмми Файнстоун и Малыш Ку. Последний был меньше ростом и, как член экипажа, наверняка умел обращаться с оружием, поэтому третий пистолет достался ему.
Остальные взяли мачете. Провизию поделили так, чтобы на долю каждого пришлось, сколько он может нести. Наполнили фляги водой из шлюпки и тронулись в путь. Каждый взял свой вещмешок, с тревогой посматривая на джунгли и в душе протестуя против необходимости покинуть убежище. Всю эту жуткую неделю небольшой металлический цилиндр был их домом, крепостью, единственной защитой от космической стихии, столь внезапно обрушившей на них свой гнев. Казалось черной неблагодарностью покинуть его, обрекая на медленное разрушение. Почувствовав настроение, Саймс сказал:
— Если доберемся до спасательной станции, сюда отправят вертолет с запасом горючего и заберут шлюпку. Она слишком дорого стоит, чтобы бросить ее здесь.
Немного успокоившись, они зашагали по тропинке на север. Саймс с пистолетом в руке шел впереди. За ним — Ганнибал Пейтон и Фини, Малыш Ку, Михайлики, Сэмми Файнстоун, Билл Моллет и Макс Кесслер. Джунгли окружили их оглушительным буйством красок с преобладанием темно-зеленого цвета. Обвитые лианами ветви деревьев защищали путников от обжигающих лучей голубого солнца, которые лишь изредка пробивались сквозь редкие просветы, словно гигантскими прожекторами освещая сцену для невообразимых чудовищ, готовых выскочить из зарослей. Так прошли около мили, спотыкаясь о корни деревьев и прорубая дорогу сквозь заросшие участки тропы с помощью мачете. Обрубленные куски лиан, извиваясь, уползали прочь, словно гигантские черви.
Саймс вдруг остановился и крикнул:
— Осторожнее с этой орхидеей — она меня чуть не укусила!
На углу перед поворотом стоял гигантский куст с кроваво-красными зевчатыми цветами. Перепуганная миссис Михайлик обходила растение очень осторожно. Она вытаращила глаза от страха, очки сползли на нос. Муж ее подбадривал, хотя боялся не меньше:
— Не бойзя, мамушка, ды уже прожла.
— Я боюзь за дебя, Григор. Иди бызтро!
Михайлик бочком обошел куст, не отводя от него взгляда, держась подальше и в то же время не сходя с тропинки. Сэмми Файнстоун осторожно приблизился к повороту, замедлил шаг и обогнул куст одним отчаянным скачком. Презрительно фыркнув, Моллет занес над головой мачете и смело направился к кусту. Несколько красных граммофонов, напрягая стебли, хищно потянулись к тропинке. Цветок, сраженный ножом Пейтона в тот миг, когда пытался напасть на Саймса, лежал на земле. Моллет поравнялся с кустом и остановился почти в пределах досягаемости, провоцируя растение. Один из раструбов рванулся к нему. Моллет на мгновение задержал взгляд на широко раскрытой пасти, усеянной тонкими иглами, взмахнул ножом и перерубил стебель. Цветок упал с жутким всхлипом.
— Не надо было, — сухо сказал идущий следом Кесслер.
— Почему? Я же не тратил патроны.
— Зато ты потратил силы и нервы, а это более ценный ресурс.
— Скажи это Сэмми. Заметил, как он шпарил мимо куста? Словно перепуганный заяц! — Моллет громко хохотнул и разрубил ножом кусок лианы, извивавшийся на тропинке.
— Сэмми заботит только благополучие сыночка миссис Файнстоун да его мешок с бриллиантами.
— У него есть мешок с бриллиантами? — удивился Кесслер.
— А ты знаешь хоть одного еврея, у которого его нет?
— Тише, он услышит.
— Ну и что?
Ускорив шаг, Моллет поравнялся с предметом разговора. Встревоженный Сэмми ждал на следующем повороте.
— Мне показалось, что-то произошло.
— И ты бросился на помощь, — язвительно заметил Моллет.
— Я как раз собирался вернуться и посмотреть, в чем дело, но услышал ваши голоса.
— А уши у тебя не горели?
— Нет, а что?
— Да мы тут смеялись, как ты проскакал мимо этого…
— Что вы там застряли? — раздался далеко впереди сердитый голос Саймса.
— Идем! — отозвался Кесслер, и они молча двинулись вперед.
Смерть пришла ночью, когда голубое солнце уступило место трем карликовым лунам, за одной из которых тянулся туманный хвост, похожий на крадущегося во тьме бледного призрака в тонкой вуали. На небе, упорно не желавшем чернеть, еще долго виднелись следы опустившегося за горизонт пылающего шара, а звезды казались жалкими и болезненными.
Путники разложили костер на небольшой поляне. Семеро устроились вокруг огня, а двое несли вахту, бдительно вглядываясь в полумрак. Фини тщетно пытался уснуть: положив морду на лапы, начинал дремать, но то и дело вскакивал, навострив уши. Его тревога передавалась людям, у которых и без того хватало причин для уныния. За день
