Пересмешник - Алексей Пехов

— Если он обратится к жандармам…

— Не думаю, — возразил я. — Будет расследование. Ему это не слишком выгодно.

— Все знают, что ты оправдан по всем статьям, но если только старший инспектор Фарбо узнает об инциденте… — Талер был необычайно хмур. — Ты просто озверел. Судя по твоей ярости — вы старые знакомые?

Я посмотрел в его серо-зеленые глаза, положил ложечку на блюдце и неохотно сказал:

— Это Шольц. Старина Шольц. Надзиратель и мой личный тюремщик из «Сел и Вышел».

— О! Тогда я тебя понимаю.

— Думаю, не слишком, — криво улыбнувшись, сказал я и отхлебнул из чашки, не планируя продолжать объяснения.

Старина Шольц — больной ублюдок с садистскими наклонностями. «Я знаю, чего ты боишься», — говорил он мне со своей вечной сальной улыбочкой. У него была замечательная привычка будить меня ведром ледяной воды, неделями не давать спать и морить голодом. Ему доставляло удовольствие вместе с еще одним, теперь уже покойным мерзавцем заковывать меня в цепи и бросать на печать Изначального огня. То количество развлечений, что для меня придумал дружище Шольц, не поддается перечислению.

Однажды он потерял бдительность, и я едва его не прикончил. Тогда он стал более осторожным и еще более изощренным. Ему нечего было бояться. Официально меня считали мертвым, и я не мог подать жалобу. Это продолжалось почти год, до того, как тюремщика не вышибли пинком под зад за то, что воровал у своих же товарищей. Когда он уходил, я пообещал ему, что, если мне только представится возможность, я выбью из него душу. Он рассмеялся мне в лицо, предложив встретиться в Изначальном пламени, куда я, несомненно, в самом скором времени попаду из маленькой одиночной камеры.

Сегодня он не смеялся, только визжал как свинья, когда сломя голову бежал прочь. Я не чувствовал никакого злорадства, лишь глубокое сожаление, что не прибил гадину. Впрочем, мои амнисы правы — это неразумный поступок. Поэтому стоило как можно быстрее выкинуть случившееся из головы и заняться неотложным делом. Я одним глотком допил кофе, поставил чашку на блюдце. Талер сделал то же самое и, прежде чем встать, очень серьезным тоном произнес:

— Я не хотел бы вновь бить тебя твоей же тростью, если мы вдруг встретим по дороге судью или начальника тюрьмы.

Пришлось его заверить, что больше такое не повторится.

— Все эти поиски исключительно из-за женщины, да? — спросил Талер, когда мы уже вышли на улицу.

Стэфан тут же хихикнул.

— Когда ты научился разговаривать со Стэфаном?

— Для этого не надо понимать амнисов. Достаточно только вспомнить, какое порой у тебя было выражение лица, когда ты увлекся Клариссой, да не будет эта ведьма упомянута к ночи.

Стэфан хихикнул еще более ехидно и мерзко.

— И какое же оно было?

— Дурацкое, — без обиняков сказал он.

— С Эрин все не так, как с Клариссой. Я ее совсем не знаю, просто хочу разгадать загадку.

— Эрин? Это та крошка, с которой ты познакомился в поезде и из-за которой нас обстреляли, когда мы ехали к Гальвиррам? — вскинулся Талер.

— Тебе и половина истории неизвестна. — Смех у трости был дребезжащим, словно несмазанные шестеренки в трамвае.

Я попросил Стэфана помолчать и начал рассказывать другу все то, чего он не знал о красотке Эрин, Красных колпаках и странном любителе лунного порошка.

— То есть ты думаешь, если найдешь наркомана, то разыщешь и девчонку? На мой взгляд, это слишком оптимистичное утверждение, — сказал он, выслушав историю и уступая место проходящему мимо низкорослому ка-га.

— Ну я, по крайней мере, попытаюсь.

Он, не желая меня разочаровывать, промолчал, за что я ему был очень благодарен.

Мряшала мы застали, когда он выходил из своего дома. Высокий кот с рыжеватой шерстью, лиловыми глазами, пышными усами и пушистым хвостом был облачен в черную мантию с вышитой на ней серебряными нитями луной.

Увидев нас, он фыркнул, что у мяурров означало высшую степень удивления.

— Тиль, Талер, приветствую вас.

У этого народа не было в обычаях пожимать руки, они предпочитали тереться друг о друга головами, что было не слишком удобно для всех остальных, так что мы поздоровались, обменявшись поклонами.

— Что вы здесь делаете?

— Разве тебе не приходила моя записка? — с недоумением спросил я у него.

— Пришла. Сегодня утром. Я сразу послал гебе ответ, что не смряугу с тобой встретиться, и попросил перенести встречу.

— Я ничего не получал, — огорчился я.

— Фиоссы — бездельники! — прошипел он. — Тумряуан, вот они и не торопятся! Извини, старый брат по крови, но нам придется отложить встречу. Сын Луны собирает сегодня представителей всех прайдов. Назначен Круг Когтей.

— Осенью? — изумился Талер, шмыгнув покрасневшим носом. — Но ведь он всегда проводится весной, в первую полную луну.

— Бывают и исключения, мррой старый брат по крови. — Было видно, что Мряшал спешит, но, оставаясь вежливым, продолжает беседу. — Мряуогие мрролодые юноши хотят уйти добровольцамрри. Кирусу нужны резервисты, чтобы защищать деревни и города от мряузанских провокаций. Сражаться имрреют право лишь мряужчины. В такой ситуации никто, даже главы прайдов, не смряуют им отказать. Ведь речь идет не о создании семряуи и браке, а о будущем Рапгара.

— Мое дело тоже достаточно важное для меня, чтобы его откладывать. В этом есть и интерес мяурров.

Я уверен, что любому другому Мряшал бы отказал. Но не нам, так как для него мы братья по крови. Мяурр учился в нашем университете, но на два курса младше. В то время он был достаточно слаб, неразвит и робок, не то что сейчас, так что ему частенько доставалось от более сильных соперников. Однажды вся наша замечательная троица — я, Талер и Катарина — обнаружила, что студенты из Маркальштука, вооруженные не только кулаками, но и палками, решили оттаскать молодого кота из враждебного учебного заведения за хвост, что было само по себе очень унизительно.

Мы не дали Мряшала в обиду и устроили такую грандиозную драку, что попали в участок жандармерии (исключая Кат, которая потом нас оттуда вытаскивала). С тех пор как мы, по словам Мряшала, смешали свою кровь с его, да еще и в бою, что для мяурров особенно ценно, я, Талер и Катарина стали ему чем-то вроде родственников, во всяком случае, это самое близкое значение в человеческих понятиях. Мяурры все воспринимают гораздо сложнее и с множеством недоступных для нашего понимания нюансов.

— Поговорим по дороге. — Мряшал кивнул в сторону ожидающей его коляски.

Талер оглушительно чихнул и принял еще две пилюли.

— Что тебя заботит, Тиль? — спросил кот, когда экипаж тронулся.