Граф Вальтеоф. В кругу ярлов - Джульетта Даймоук

– Теперь мы должны поговорить о другой стороне этого дела. Я совершенно не представляю, что затевается. Доходят слухи о передвижении людей, о тайных собраниях. Я не буду пока поднимать шум, но пошлю епископа Джоффрея присмотреть за графом Роджером в Херефорде и Вильгельма де Варенна – за Ральфом Норфолком.

Вальтеоф уже достаточно воевал, и сейчас все, чего он хотел, так это мира для своего народа, чтобы он мог обрабатывать землю, и мира для себя, чтобы он мог наладить свою семейную жизнь. Он чувствовал, что даже сейчас смог бы склеить все, что разбито. Когда он вернется домой, он будет там больше господином, чем раньше. Он вздохнул: нет, не надо обманывать себя, навряд ли он сможет изменить характер Эдит, но, может быть, как сказала когда-то ее мать, если он будет ей господином, она будет его больше уважать, может быть, даже любить его за это. Конечно же, ведь она любила его когда-то? Да, он хочет мира, и когда он повернулся к архиепископу, тот почувствовал к графу острую жалость, понимая его лучше, чем он сам себя понимал.

– Ну, в следующие несколько недель мы сможем увидеть, что они предпримут, – продолжал Ланфранк. – Ты отвезешь мое письмо к королю?

Он оставил архиепископа, занятого бумагами, и нашел Торкеля, чтобы сообщить ему, что они едут в Нормандию; теперь, наконец, он мог объяснить ему все.

– Сохрани нас Бог! – воскликнул исландец, – Жадность заставляет делать странные вещи. Ральф и Роджер, должно быть, совсем раздулись от спеси, если думают, что могут нанести Вильгельму смертельный удар. Вот глупцы!

– Ты ничего не говоришь о моей роли в этом.

– Вашей, минн хари? Вы в этом не принимаете участия, разве что вино сыграло с вами плохую шутку, а эти интриганы использовали это. Они подстроили ловушку, но, видит Бог, вы здесь чисты.

– Я молюсь об этом, – тихо сказал Вальтеоф, – Тем не менее, они были во мне уверены.

– Забудьте их и их заговор. Все они хотят, чтобы имя дома Сиварда прибавило весу их интригам, но этого, слава Богу, они не получат.

– Может быть, но не могу отрицать, что я был дураком, и к тому же пьяным дураком.

Они проходили через дворцовые ворота, и, с неожиданной фамильярностью взяв своего господина под руку, Торкель заметил:

– И снова кипят страсти, а?

Граф рассмеялся, но при этом краска залила его лицо. Ему было стыдно, что кто-то еще знает о том, что происходит между ним и Эдит.

– Когда я вернусь из Нормандии, то многое исправлю, – сказал он.

Но когда он вернулся, шансов для этого совсем не осталось. Руан был полон воспоминаний, воспоминаний о Эдит в девичестве, об их юности и любви, которая здесь расцветала с такой силой, что захватила все его сердце. Нет, он не жалел об этом. Чтобы ни случилось сейчас, с Эдит он был счастлив так, как и не надеялся. Возможно, через год или два у них будет долгожданный сын, и тогда снова оживет эта радость. На рынке он купил ей ожерелье из янтаря; оно не было ни особенно изящным, ни дорогим, но оно напоминало ему ее желтое платье, и он положил его в карман, представляя, как она наденет его на шейку. Ах, Эдит, «и нет подобной ей во всех краях земли», и даже она сама не сможет убить этой любви. Он купил для себя длинный нормандский пояс, украшенный драгоценностями, тоже думая угодить ей этим, и подарки для девочек – ленты для Мод и маленький кораблик для Алисы, которая шумела и возилась, как мальчишка.

Вильгельм принял его приветливо. Писец прочитал ему письмо Ланфранка, и он громко рассмеялся:

– Да! У архиепископа будет хлопот с этими горячими головами. Ну, я не потеряю из-за этого покой, Вальтеоф. Я ожидал чего-то в этом роде от Роджера, которого пожирает сознание собственной важности. Расскажи мне об этой свадьбе.

Вальтеоф рассказал, описав всю сцену, людей, которые там были, планы, которые они строили. Несмотря на отпущение Ланфранка, он чувствовал себя Иудой. Он рассказал об их удивлении, когда он к ним не присоединился, но почему-то не мог заставить себя говорить о клятве, к которой они его принудили, пьяного и загнанного в угол. Ему стыдно было рассказывать про это, к тому же он уже обсуждал все с Ланфранком, и тот его освободил от клятвы. Поэтому он и не сказал, как долго не решался что-либо предпринять, да это сейчас казалось и неважным – разве того, что он здесь, недостаточно?

Теперь они приятно проводили время на соколиной охоте. Смотря, как полетела его птица, Вальтеоф расслабился в седле. Чего бояться в этот светлый день? Вильгельм оставил его на лето и осень в Нормандии. Частые письма из Англии оповещали короля о том, что происходит: Ральф и Роджер не отказались от своих планов, но восстание ни к чему не привело. Никто, как оказалось, не хотел войны, которая значительно хуже, чем тяжелая длань Вильгельма и его налоги. На западе Джоффрей Контанс с помощью епископа Вульфстана, человека миролюбивого и не одобрявшего восстания, заставил Роджера пересечь реку Северн и присоединиться к своим приятелям. В Западной Англии Вильгельм де Варенн столкнулся с Ральфом в короткой схватке, затем преследовал его до Норвика. Ральф захватил корабль и отплыл в Бретань, где у него еще были земли, и там присоединился к врагам Вильгельма, которые угрожали нормандским границам. Его жена с большим успехом некоторое время защищала свой замок в Норвике, но, в конце концов, была окружена, и затем ей позволили отправиться к ее мужу.

– Великий Боже! – воскликнул Вильгельм, когда до него дошли эти новости. – Она больше похожа на своего отца, чем ее брат, и у нее больше смелости, чем у Ральфа и Роджера вместе взятых. Женщины в моей семье слишком уж независимы.

Вспоминая о Эдит, Вальтеоф с цинизмом подумал, что если бы дело касалось менее знатных особ, Вильгельм назвал бы эту независимость совсем иначе.

Пришли новости, что даны под предводительством своего нового короля Кнута, сына Свейна Датского, грабят все селения вдоль берега, но Ричард Фитцгилберг и Вильгельм де Варенн повернули их назад; конечно же, они по своему обыкновению удрали со всем награбленным добром. Если Ральф и Роджер думали в них увидеть своих союзников, они, должно быть, совсем сошли с ума, едко заметил Торкель.

Еще до конца ноября Вильгельм привел свои дела в герцогстве в порядок и вернулся в Англию, взяв с собой графа. Вальтеоф рад был возвращению. Возможно, разлука поможет им с Эдит забыть последнюю бурную сцену, но он жаждал снова увидеть свою маленькую Мод.

Утром после прибытия в Вестминстер он направился в апартаменты короля, чтобы просить разрешения вернуться домой. Он шел по галерее, радуясь при мысли, что снова увидит свою землю, когда к нему подошел Хью де Монфорт, кастеллан Винчестера, в сопровождении полдюжины охранников.