Русь нордическая - Валерий Дёмин

Более того, когда арабы низложили династию Сасанидов и включили Иран в Багдадский халифат, они стали активно использовать и давно освоенные персидскими купцами торговые пути. Собственно, и персам, принявшим ислам и ставшим подданными халифа, дорога на Север отнюдь не стала закрыта. Торговые караваны мусульман по-прежнему следовали по проторенным северным путям, доходили до столицы Великой Булгарии на Волге, но территории на Севере оставались для них сплошной Страной Мрака, или просто Мраками— из-за царящей в тех краях полярной ночи. Соответственно, и Ледовитый океан именовался Морем Мрака.

Ни о каких проторенных путях на Север арабским путешественникам ничего не было известно, равно как и географам, бережно использовавшим опыт своих персидских предшественников. Ничего не помнят о восточных гостях и коренные жители Югры— ханты, манси, ненцы, селькупы. В их героическом эпосе, мифологических сказаниях, древних, как сам мир, песнях нет и намека на визиты арабских и тем более персидских синбадов-мореходов, благодаря которым весь Обский и Приуральский Север оказался засеянным, как зубами дракона, серебряными блюдами да кувшинами. Нет, о самих предметах они знали, поскольку постоянно на них натыкались, не знали только ничего об их происхождении и баснословной ценности (иначе давно бы уже обратили сокровища, валяющиеся у них под ногами, в собственную же пользу). Да, использовали вогулы да остяки сасанидское серебро, но отнюдь не по назначению. В лучшем случае превращали его в амулеты, заворачивали в холст и прятали от посторонних глаз, в худшем же — превращали в кормушку для скотины (я не утрирую— это документально зафиксированные факты). А случалось еще и так: процарапывали поверх древних рисунков изображения собственных божков и духов (рис. 65).

Рис. 65. Угро-финские божества и духи, процарапанные на сасанидском блюде, найденном в верховьях Оби. (Прорисовка)

Про то, как попадали бесценные персидские сокровища в руки представителей различных северных народов, тоже документальные записи имеются, причем речь в них уже идет не о Приполярье, о Заполярье:

«По ту сторону Салехарда ненцы живут. <…> Однажды летом, в течение такого их бытия, невод забросили. К берегу подвернули, тянули-тянули, больше не могут. «Он почему, думают, тяжелый?» С лодки смотреть стали — невод полон рыбы. <…> Рыбу понемногу на берег вытащили. <…> Среди большого количества рыбы смотрят — тарелка. Немного глиной облеплена. Водой немного обмыли, смотрят — серебряная тарелка. Тогда говорят:

Кому надо, пусть возьмет.

Один человек говорит: «мне не надо», другой человек говорит: «мне не надо». Тогда один человек говорит:

— Я возьму. Возьму, в дом отнесу»[164].

Вот такая история… Теперь похожая «тарелка» в Эрмитаже выставлена среди других аналогичных сокровищ (рис. 66), коим теперь и цены-то нет, а если и попробует кто прикинуть на предмет страховки, то получается многомиллионная цифра — в долларовом исчислении, естественно. Да, что-то здесь явно не так! И уж совсем не вяжется с теми объяснениями, которые умные ученые люди придумали. Нет, насчет того, что серебро действительно сасанидское (в большей части своей, по крайней мере), сомневаться не приходится. А вот насчет причин, времени и путей проникновения его на Крайний Север поневоле задуматься приходится…

Итак, ни северные народы, ни персы с арабами ничего о былых контактах друг с другом не помнят и ни в каких источниках— ни устных, ни письменных— сей существенный факт не отражен. Более того, с полной ответственностью могу сказать: лотошные персидские и арабские хронисты или картографы в принципе не способны были (именно в силу своей дотошности) пройти мимо столь важной географической информации. Так что же— не было, значит, никаких контактов? Нет, контакты были! Попробуем разобраться в данном вопросе беспристрастно.

Рис. 66. Одно из серебряных сасанидских блюд, найденный на Российском Севере, из коллекции Государственного Эрмитажа.

(Источник: Луконин В.Г. Искусство Древнего Ирана. М., 1977. С. 164)

Сасаниды — последняя персидская династия, сохранявшая верность древнейшей зороастрийской религии, уничтоженной в ходе мусульманской экспансии и всесокрушающего арабского нашествия. Древние иранцы пришли в места своего нынешнего окончательного расселения с Севера после глобального катаклизма и резкого похолодания (о чем рассказывается в «Географической поэме», включенной в Авесту). Сам основатель зороастризма— пророк Заратуштра, по одной из древнейших версий, также прибыл в Иран с Севера, переплыв «великое море» [165]. Следовательно, древним иранцам путь на Север был известен давно и, как говорится, хорошо обкатан. Хранителями тайного знания в Древней Персии являлись зороастрийские жрецы-маги. Они— как язычники и еретики— были поголовно (и в прямом смысле— физически) уничтожены в ходе утверждения новой религии ислама. Отсюда вполне естественно, что наиболее секретные знания маги унесли вместе с собой в могилу. Потому-то ничего и не досталось мусульманским географам и картографам.

Но остались следы — вещественные и неуничтожимые: то самое сасанидское серебро, коим каждый теперь может полюбоваться — стоит лишь посетить Государственный Эрмитаж в Санкт-Петербурге. Вопрос, однако, остается все тот же: как же все-таки это серебро оказалось на Севере. Быть может, последние приверженцы зороастризма во главе с магами-предводителями, груженные сокровищами и реликвиями, пытались спастись от беспощадных мусульманских сабель и отыскать убежище на своей древней Прародине, но застряли где-нибудь в Приобье и Приуралье? А может, здесь сохранялся какой-то древний эзотерический центр гиперборейской цивилизации, куда со всего мира стекались в случае необходимости хранители ее тайн? А может, центр этот существует и по сей день?

Запряженная оленья упряжка летела, как птица. Узкоглазый погонщик едва удерживался на выступавших сзади полозьях. Когда нарты налетали на сугроб или какой-нибудь пологий склон, возница, облаченный в меховую одежду — малицу, соскакивал с запяток и подталкивал сзади тяжело груженые сани. Тонсар ни разу не покинул нагретого гнезда. Нахохлившись, он сидел, укутанный в несколько шкур, наброшенных поверх малицы так, что лица было почти не видно — за исключением небольшого разреза для глаз.

Сколько еще оставалась до стойбища, где его ждал шаман, персидский маг представлял весьма приблизительно. Он вообще плохо ориентировался в этих бескрайних заснеженных просторах, сокрытых к тому же полярной ночью. Кромешная тьма, едва освещаемая луной на ущербе да северными созвездиями, пугала перса больше всего. Постоянно свербила крамольная мысль: кончится ли когда-нибудь этот беспросветный мрак и взойдет ли, наконец, долгожданное солнце?

Летом, когда персидский эмиссар пригнал сюда караван из дюжины больших лодок, его поначалу так же озадачивал полярный день. Озадачивал, но не пугал! Хотя ему заранее была известна конечная цель долгого путешествия — Море Мрака. Надо полагать, неспроста оно было так названо. До самого моря истекшим летом он, естественно, так и не добрался. Да и немыслимо сие! И так преодолел путь, какой не снился никакому караванщику. На верблюдах через пустыню и степи до великой реки, затем по ней на лодьях — в сторону полночного края. Река широченная, народы по обеим берегам незнаемы. Но Тонсар четко представлял, кто и зачем ему нужен.

Неминуемая гибель древней Персидской державы стала для всех очевидной. Натиск арабской конницы оказался подобным буре. Удачливые завоеватели под зеленым знаменем ислама уже прошли полмира. Вот-вот падет последняя династии шахов. Вместе с былым величием Персии гибла и ее древняя религия. Огнем и мечом уничтожалось все, что противоречило Корану, — жрецы, книги, святилища. Бежать было некуда. Но можно попробовать хоть что-то спасти в подземных убежищах. Такие были в неприступных горах, и, как гласили древние манускрипты, еще более надежные укрытия существовали на далеком и неведомом Севере.

Некогда оттуда, спасаясь от чудовищного похолодания и других вселенских напастей, бежали предки иранского народа. Древние пути на далекую прародину почти забыты, но не совсем. Сохранились тайные записи жрецов-магов, и на их основании контакты с землей праотцев периодически возобнавлялись. Так случилось и в эпоху Двурогого Искандера [Александра Македонского], и в другие, более счастливые, времена. Про то и вспомнил высший совет магов, тайно собравшийся в укромном месте, чтобы решить, как сохранить бесценные реликвии зороастризма и, быть может, главных его приверженцев. Для этого необходимо было возобновить контакты с аборигенами, разведать наиболее удобные дороги в полнощные страны и выяснить, есть ли возможность воспользоваться подземными убежищами, сохранившимися с незапамятных времен. Осуществить не терпящую отлагательств миссию было поручено Тонсару — наиболее молодому из всех собравшихся на совет зороастрийских пастырей…