Джеймс Поттер и проклятие Привратника - Джордж Липперт

– Но он же не сделал этого, верно? – спросил Джеймс.

Роуз кивнула.

– Вообще–то, сделал. Он безумно любил Джудит. Он оставил все и пошел в соседние феодальные владения. В книге нет сведений о том, как он это сделал, но когда он вернулся, то отдал Хэйдину достаточно новой земли, чтобы удвоить его размеры его поместий. Лучше не думать, как Мерлин получил всю эту площадь, но это, должно быть, было страшно. Лорды не отпускали земли без боя.

Джеймс нахмурился.

– Так Хэйдин все–таки освободил Джудит?

– Ну, вот тут история обрывается, – неловко сказала Роуз. – похоже, Астрамаддукс считал, что оставшаяся часть общеизвестна. Я думаю, что бы там ни стряслось, долгое время это было у всех на устах. К сожалению, за прошедшие столетия легенда затерялась среди всех мифов и преувеличений. В любом случае, похоже, что все закончилось плохо. Я имею в виду, Мерлин сейчас рядом с нами, а Владычица Озера – нет. Самое главное, это может объяснить, почему люди всегда были уверены, что Мерлин мог затаить зуб на мир маглов. Он был пойман в ловушку этим магловским лордишкой, Хэйдином, унижен им, и  даже не мог отомстить. Для такого почти всемогущего волшебника как Мерлин это серьезный удар по гордости.

– Ну, ты не можешь винить его за то, что он разозлился, – решил Джеймс, – но это еще не значит, что он ненавидит всех маглов. Один злой магловский идиот вряд ли может быть причиной для начала войны против всех остальных.

– Ну, некоторые так утверждают, – сказала Роуз, пожимая плечами. – Впрочем, сам Мерлин никогда ничего такого не говорил. Он вообще, по сути, больше ничего не говорил. Он перестал появляться на публике, и вскоре после этого, Астрамаддукс сказал о Мерлине: «оставил общество людей до тех пор, пока не придет время». Так что не удивительно, что люди жили с некоторым страхом все эти века.

– И до сих пор живут, – намекнул Джеймс.

– Я не утверждаю, что я согласна со всем, что люди говорят о нем, – тихо ответила Роуз. – Но это все же наводит на мысль, что Мерлин мог затаить серьезную обиду. Любовь порой заставляет людей делать безумные вещи.

Джеймс вздохнул.

– У меня есть план, Роуз, – признался он вполголоса. – До сих пор я не был уверен, что готов пройти через это, но не теперь. Я должен очистить имя Мерлина, если я смогу. Я собираюсь узнать правду, был ли он сообщником тех людей, которых мы видели, и что это за ужасная, э–э, тварь в темном плаще.

Роуз прищурилась.

– Ты ведь знаешь что–то о том, что это такое, не так ли? – спросила она. – Ты что–то скрываешь. Не связано ли это со странной болью, которую ты ощущаешь иногда во лбу?

– Что? – испуганно сказал Джеймс. – Нет, я… э–э, я не ощущаю ее больше.  

– Значит, правда. – кивнула Роуз. – Тогда, возле кабинета директора ты ударил себя в лоб и закричал от боли, а не потому, что ты вдруг вспомнил правильный ответ на тест по Нумерологии.

Джеймс вздохнул.

– Эх, верно, я все еще чувствую его иногда. Я не знаю, откуда он взялся. Но это не имеет ничего общего с Мерлином, ясно?

– Скорпиус говорит, что тебе снятся кошмары, – сказала Роуз, внимательно глядя на Джеймса.

– Черт возьми, Роуз! Он что, сидит ночами и ведет дневник?

– Он говорит, что ты разговариваешь и кричишь во сне. Он не сумел расслышать, что ты бормотал, но похоже, всегда одно и то же. И это происходит несколько раз в неделю.

Джеймс посмотрел на Роуз, а затем отвернулся.

– Да, ну и что? Я даже почти никогда не запоминаю сны. И даже когда я вспоминаю, они не имеют никакого смысла. Там всегда присутствуют голоса, шуршат лопасти, и откуда–то доносится звук старой техники. Кто–то идет, я следую за ними, но я не могу различить, кто это. А потом вода и какие– то странные лица. Ну и что? Это просто сон. Это ничего не значит.

Роуз закатила глаза.

– Я знаю тебя достаточно, чтобы понимать, что ты сам не веришь своим словам.

Джеймс покачал головой.

– Слушай, я не знаю, о чем это все. Может быть, в этом есть связь со странной болью, которую я иногда ощущаю в своем лбу. Седрик… Седрик сказал, что видит там шрам. Он говорит, что он светится зеленым цветом.

– Не может быть! – Роуз воскликнула, как будто это самая крутая вещь, которую она когда–либо слышала. Она наклонилась, изучая лоб Джеймса. – Ты его видишь, когда смотришься в зеркало? А он светится темноте?

– Это не смешно, Роуз! – сказал Джеймс, пятясь от нее. – Но, по крайней мере, это означает, что я не псих. Если Седрик видит его, то это не только в моей голове.

– Да, – согласилась Роуз. – Технически, это на твоей голове.

Джеймс отпрянул от кузины.

– Но дело в том, что это не имеет ничего общего с тем, как я намерен узнать правду о Мерлине.

– Как, Джеймс? – серьезно спросила Роуз. – Я имею в виду, Ральф прав в одном: если это Мерлин принимал участие в той жуткой сцене, то тебе будет нечего ему противопоставить. Он без колебаний уберет тебя с пути. Позволь хотя бы нам с Ральфом помочь тебе.

Джеймс покачал головой.

– Я не нуждаюсь в помощи, Роуз. Прости. Это было бы слишком – навлечь беду на вас обоих, если я попаду в ловушку.

Розе всегда была довольно практичной особой. Она только кивнула.

– Когда ты собираешься это сделать?

Лицо Джеймса выразило решимость.

– Сегодня, если смогу. Если все пройдет как надо, то мы будем знать правду уже завтра утром. Пожелай мне удачи.

– Тебе понадобится более чем удача, балбес, – сказал Роуз. – Я, конечно, надеюсь, ты знаешь, что делаешь.

 Джеймс подумал, как Мерлин нашел его в коридорах, и когда он стоял на страже для Гремлинов, и когда он искал классную доску. Мерлин знал все, что происходит в школе, и он сразу узнает, что Джеймс задумал, если тот не будет очень осторожен.

– Да знаю я, Роуз, – решительно ответил Джеймс, когда они с кузиной шли по коридору в Большой зал, – знаю.

План Джеймса был прост. Он попросит помощи у призрака Седрика, так как тот мог подобраться ближе всех. Седрик не любил посещать кабинет директора теперь, когда там обосновался Мерлин, хотя и не было никакой защиты, препятствующей призракам вторгаться в личные покои волшебника. Тем не менее, Седрик может находиться за окнами, чтобы увидеть, когда погаснет свет. В самом деле, когда–нибудь же и Мерлин спит. Когда свет в его комнате был потухнет, Седрик придет и разбудит Джеймса.

В ту ночь Джеймс пошел спать будучи уверен, что он не проспит. Он нервно обдумывал свой план, отчасти потому, что он в красках представлял себе, что произойдет, если он будет пойман, и отчасти потому, что он боялся того, что он обнаружит, если план удастся. Каждый раз, когда он начинал погружаться в сон, ему казалось, что он слышит шаги Седрика, пришедшего, чтобы разбудить его.