Дело Ханссена. «Кроты» в США - Александр Колпакиди

— Действительно, нужно затронуть струну, которая есть в душе каждого нормального человека, которая отзовется, и вот тогда отношение к сотрудничеству и связь будут носить совершенно другой характер. Человек будет морально себя чувствовать не так уязвленно и униженно. Поскольку он не просто продавец товара, а часть сообщества, корпорации, коллектива, где его уважают, где его ценят.

Думаю, что когда дело Ханссена копнут поглубже, когда речь пойдет о времени, предшествовавшем его приходу в советскую разведку, то обнаружат, что что-то произошло, что-то послужило импульсом к принятию такого жуткого решения. Это ведь жутко не только для него, он же угробил свою семью — шестерых детей.

— В конце прошлого года американцы его раскусили и начали вести. Вели-вели и 18 февраля арестовали. Но ведь первым делом наверняка могла возникнуть мысль о том, как бы с его помощью «поиграть» с российской разведкой.

— Материалы, к которым он имел доступ, информация, которой он обладал, были настолько секретными, серьезными и важными, что какие-то игры были просто исключены. Играют тогда, когда можно подсунуть противнику какую-нибудь «дезу», чтобы он на нее клюнул. А здесь нужно было остановить катастрофический процесс. К тому же это был бы слишком большой риск. Ведь он человек грамотный, опытный, профессиональный. Мог найти способ и уйти.

— По делу Ханссена к американцам попало практически все: его переписка, агентурные сообщения, данные о передачах денег. Мог ли получить простой офицер разведки в Ясеневе доступ к этим материалам? Или для этого нужно работать в архивном отделении?

— Для этого нужно либо работать в архиве, либо быть действующим шпионом внутри российской разведки, делать копии со всех материалов и передавать их другой стороне.

— Можно ожидать, что сейчас в Москве начнется кадровая перетряска, чтобы выяснить, нет ли в СВР «крота»?

— Думаю, что этот процесс идет давно. Ведь столько людей из разведки ушли на Запад или работали на Запад. Здесь, в Вашингтоне, я встречаю бывших сотрудников Первого главного управления — разведки КГБ. Я знаком с нынешним состоянием дел российской разведки, знаю настроения, знаю людей, которые со мной общаются. Некоторые поддерживают со мной хорошие отношения. Они деморализованы, но приход к власти Путина их как-то приободрил, они почувствовали, что сейчас, может быть, настало их время.

— Точно так же в свое время сотрудников КГБ окрылил приход к власти в СССР Юрия Андропова.

— Совершенно верно. Для них Путин — это Андропов. Мое поколение на каком-то этапе начало расслаиваться, и в 1991 году, когда КГБ успешно развалили на несколько частей, оттуда ушли чуть ли не 20 тысяч человек, причем в основном опытные работники. Одним было просто противно работать, другие плюнули и ушли в частный бизнес, в банки, даже в криминальные сферы. Кое-кто, и я в том числе, уехал за границу.

Процесс консолидации разведки России произошел позже, и здесь нужно отдать должное Примакову. Его приход в разведку отчасти придал ей более академический, спокойный характер. Внутреннюю службу — ФСБ — трясло катастрофически. Представляете, 8 директоров за 9 лет! В разведке практически не было реорганизации. Примаков держал устойчивый курс на консолидацию, на восстановление морального духа службы, и в какой-то степени это ему удалось.

«Московские новости», 2001, 20 марта, № 12

Приложение № 5

Открытое присьмо О. Калугина президенту России В. В. Путину

«Г-ну Путину В. В.,

и. о. Президента Российской Федерации

Г-н Путин, недавно я удостоился сомнительной чести быть упомянутым Вами в интервью для российских журналистов: Вы назвали меня «предателем».

Будь Вы не высшим должностным лицом в государстве, гражданином которого я являюсь, я бы проигнорировал это оскорбление. Мне не привыкать.

С 1990 года, когда я публично выступил против КГБ СССР и высказался за радикальные реформы в стране, власть меня предала анафеме. Лишила наград, звания, пенсии. Завела уголовное дело.

На помощь мне пришли 1,2 миллиона жителей Краснодарского края, избравших меня, несмотря на яростное сопротивление КПСС и провокации КГБ, народным депутатом СССР.

Весной 1992 года президент Ельцин обсуждал вопрос о назначении меня руководителем российской разведки, но тогда же он заметил, что мои бывшие коллеги из КГБ вряд ли примут меня вновь в свои ряды.

Ельцин был скорее всего прав, ибо последующие события не оставили сомнений в том, что дух чекизма — тоталитарного большевистского мышления, с его ненавистью и нетерпимостью к инакомыслию, не только сохранился, но и возобладал в органах разведки и безопасности России. С приходом в правительство Примакова и Степашина чекистский дух пронизал многие коридоры российской власти. Сегодня он восторжествовал в Кремле.

Многие в России и на Западе до недавнего времени тешили себя надеждой, что Ваше юридическое образование будет содействовать построению в нашей стране правового государства. Но, очевидно, длительная служба в КГБ и ГДР притупила Ваше правовое сознание. Иначе и нельзя расценить Ваш чисто советский, селективный подход к принципу презумпции невиновности — краеугольному камню правопорядка в демократическом государстве.

Без следствия и суда, других процессуальных норм Вы бросаете обвинения в предательстве неугодным Вам лицам. Даже Ваш предшественник, человек старой формации, при всех его слабостях не позволял себе такого беспардонного хамства в отношении граждан своей страны.

Будь я Вашего склада ума, я вполне мог бы заклеймить Вас как вора, взяточника и даже военного преступника, тем более что за Вами тянется из Ленинграда дурно пахнущий след, а Ваши подельники находятся в бегах за пределами России.

Но мне претит такое отношение к людям, даже своим обидчикам. Все, что не доказано, не выверено, не имеет юридической силы, а потому не может быть вменено в вину кому бы то ни было.

Но Вы уже закусили удила, не осознав до конца, что в положении исполняющего обязанности президента Вам не пристало вешать ярлыки и уподобляться Вашим нынешним поклонникам из газеты «Завтра». Как это ни парадоксально, но между «непримиримой оппозицией» и Вами существует кровная связь.

В отличие от Вас, анализировавшего проблемы НАТО в Дрездене, я сопоставил более простые и доступные каждому факты из Вашей биографии.

В декабре прошлого года Вы вернули на стены Лубянки мемориальную доску Ю. Андропова, духовного наследника «рыцаря революции» Феликса Дзержинского, символизирующую коммунистический деспотизм…