Дело Ханссена. «Кроты» в США - Александр Колпакиди

— Не думали ли вы как-то иначе поправить свои финансы?

— Да, например, ограбить банк. Но я выбрал решение, которое мне казалось самым легким.

— В тот момент вас только что назначили шефом контршпионажа в отделе ЦРУ, который занимался тайными операциями против советского блока. Вы знали многое из того, что могло бы очень заинтересовать КГБ…

— Конечно. В шпионской войне ЦРУ было сильнее. Счет в ней был 100:1 в пользу Америки. За несколько лет в ЦРУ на службу перешли 40 офицеров КГБ, которые нам все о нем рассказали. Мы знали все его сильные и слабые стороны. Напротив, КГБ не отличался особыми успехами в борьбе против ЦРУ. Там все ждали, что офицер ЦРУ предложит им свои услуги. И я это знал.

— Вы говорите, что ЦРУ было сильнее в контршпионаже. И в шпионаже тоже?

— Никак нет. Тогда к власти пришел Горбачев. Начались радикальные изменения, но у нас не было ни одного политического источника на высоком уровне. Мы действовали вслепую. СССР был главной целью ЦРУ, а мы не могли проникнуть в Кремль.

— Итак, вы сообщили 10 фамилий офицеров КГБ, которые работали на ЦРУ. Этих десятерых вы приговорили к тюрьме и к расстрелу.

— Я хотел себя предохранить, ибо боялся, что один из них меня выдаст. Но я до сих пор задаю себе этот безумный вопрос: почему я продался дьяволу? Что же касается расстрела выданных мною агентов, то я этого не ожидал.

— Почему же КГБ решил их так быстро ликвидировать?

— Решение приняло Политбюро. Передаваемая мною информация свидетельствовала о том, что западные службы глубоко проникли в КГБ. Поэтому они не могли оставаться инертными.

— И в обмен на имена этих десяти вы и потребовали деньги?

— Нет. Я и без того знал, что мне дадут много денег. Но когда несколько месяцев спустя они мне сказали, что меня ждет 2 миллиона долларов, я был ошеломлен их, как бы это сказать, щедростью.

— Таким образом, вы стали активным агентом КГБ, и это при том, что до декабря 1991 года ваша задача заключалась в борьбе с ним?

— Да, я с большой тщательностью готовил операции против КГБ, но каждый раз я их об этом предупреждал, и они успевали принять защитные меры.

— Например?

— Я размещал двойных агентов и…

Сотрудник ЦРУ, присутствующий во время интервью: Об этом хватит.

— Потом наступил конец СССР…

— После попытки государственного переворота в Москве в августе 1991 года я возглавил в ЦРУ группу по КГБ. У меня было задание покончить с этим ведомством.

— С кем покончить? С КГБ?

— Да, разрушить его. Мы считали, что в этот момент КГБ очень уязвим с политической и финансовой точек зрения. Мы хотели, чтобы российский парламент уменьшил на 90 процентов бюджет управления, которое занималось внешней разведкой. Для этого нам надо было дискредитировать КГБ, распространять в России порочащую его информацию. Мы пытались, я пытался…

Сотрудник ЦРУ: Вы не должны отвечать на этот вопрос.

— Как же отнеслись в КГБ к вашим сообщениям о том, что вам поручено ликвидировать эту организацию?

— Они восприняли ее не без юмора. Они не думали, что мы действительно займемся этим делом.

— Что вы имеете в виду?

Сотрудник ЦРУ: Смените тему разговора.

— Как проходили ваши встречи с офицерами КГБ?

— Очень раскованно, дружески. Мы в основном беседовали на профессиональные темы. Они говорили мне, какую информацию хотят от меня получить. Не пытались произвести на меня впечатление, обещая благодарности от Горбачева или Ельцина. Я всегда верил и продолжаю им верить. После расстрела агентов ЦРУ они сделали все, чтобы на меня не упало подозрение.

— Они предупреждали вас о том, чтобы вы были осторожны в трате денег?

— Да, ибо они так быстро расходятся! Они мне давали все, что обещали, но маленькими суммами. В КГБ не хотели давать все сразу — скажем, миллион или полтора миллиона долларов. Ибо боялись, что, получив эти деньги, я перестану на них работать.

— Не собирались ли вы убежать в Москву?

— Мы разработали план, в соответствии с которым в случае опасности я бы мог покинуть Соединенные Штаты, перебраться в Москву или в другое место. Но мы ничего не предусмотрели на случай ареста.

Приложение № 4

Из интервью журналиста Александра Гранта с Олегом Калугиным

— Сейчас все говорят о гигантском успехе советско-российской разведки, которая 15 лет получала ценнейшие сведения о работе ФБР. Но за арестом Ханссена кроется не меньший успех американской разведки, которая либо внедрила своего человека чуть ли не в Ясенево, либо имеет там своего «осведомленного осведомителя». Что произошло? Ведь, судя по тем материалам, которые представило ФБР, чуть ли не все агентурное дело Ханссена оказалось переправленным из Москвы в Вашингтон. Как это могло произойти технически?

— Не могу дать ответа на этот вопрос. Но несомненно то, что в самом сердце российской внешней разведки, очевидно, был и, наверное, остался очень опытный и очень эффективно орудующий американский шпион. Если сравнивать конечный результат, то, пожалуй, американцы могут гордиться куда больше, чем мои бывшие советские и российские коллеги. Ведь хорошо смеется тот, кто смеется последним. С этой точки зрения арест Ханссена — несомненный успех для американцев. Если не говорить, конечно, о подорванной репутации и престиже ФБР, о том, что действительно советско-российская разведка сумела проникнуть в самые сокровенные секреты американской национальной безопасности. В этом смысле дело Боба Ханссена, пожалуй, посильнее, чем дело Рика Эймса, поскольку речь идет о национальной безопасности здесь, на территории США, в столице, в центре. Эймс все-таки был фигурой из разведки — она, конечно, важный и ответственный элемент, но это совсем другая категория.

— Вы имеете в виду зарубежные операции, которыми по уставу занимается ЦРУ?

— Да, совершенно верно. Эймс работал за границей, вербовал иностранных шпионов. Его предали бывшие агенты ЦРУ из числа российских граждан. Это, конечно, ущерб для Америки — и в человеческом плане, и как потеря источников. Но источники — дело наживное. А вот когда утекают в ту или иную сторону секреты внутренние, самые фундаментальные… Ведь ФБР, особенно его контрразведка, — это очень серьезная организация. Посмотрите на перечень материалов, которые Ханссен передал российской разведке. А ведь известна только часть этих материалов.

— О том, что он мог сообщать Москве, можно судить по тем постам в ФБР, которые он занимал. Эти посты сами за себя говорят. Глава бригады наружников, следивших за советской миссией при ООН. Глава отдела анализа разведданных по СССР. Руководитель программы борьбы с советским научно-техническим шпионажем в США. Специалист по безопасности и контрразведке в американских посольствах и консульствах…