Взгляд тигра - Уилбур Смит

Гнев чуть не лишил меня разума. Я жаждал расправы над обидчиками и трясущимися от ненависти руками начал поднимать карабин, но взял себя в руки – плотно зажмурил глаза и глубоко вдохнул. Ещё не время – пусть ждут своего часа.

Сулейман Дада прижал к губам рупор.

– Добрый вечер, Гарри. Не сомневаюсь, друг мой, ты узнал юную леди. – Широким жестом он указал на Шерри, которая устало подняла на него глаза. – Я подробно её расспросил – увы, это не доставило ей удовольствия – и в итоге убедился, что она не знает, где находятся интересующие меня и моих друзей вещи. Говорит, ты их спрятал. – Он замолчал и, прежде чем продолжать, вытер залитое потом лицо полотенцем. – Мне она не нужна – разве что как средство обмена.

Он подал знак, и Шерри оттеснили в сторону. Внутри у меня всё сжалось – я боялся живой её больше не увидеть.

Четверо обнажённых по пояс подручных Сулеймана встали по углам квадрата на пустой палубе. Тёмные, гладкие, мускулистые тела лоснились в ярком свете прожекторов. Каждый сжимал пекановую рукоять мотыги. В середину квадрата два охранника ввели человека со связанными за спиной руками и заставили повернуться кругом, чтобы все могли его рассмотреть.

В громкоговорителе раздался голос Сулеймана Дада:

– Ну что, Гарри, узнаёшь?

Я оглядел тощее, согбенное существо в рваном тюремном комбинезоне из грубой парусины – восковая кожа, глубоко ввалившиеся глаза, редкие волосы, свисающие на лицо длинными грязными прядями, чахлая бородёнка и рот с выбитыми зубами.

Сулейман звучно расхохотался.

– Неужто не признал? Воистину тюрьма Зинбаллы творит с людьми чудеса. Жаль, роба заключённого не так хороша, как форма инспектора полиции.

Только сейчас я сообразил, что это бывший инспектор Питер Дейли, не без моего участия свалившийся в воду с «Морской плясуньи», прежде чем мы сбежали от Сулеймана Дада сквозь Пушечный пролом.

– Инспектор Питер Дейли, – подтвердил Сулейман с довольным фырканьем. – Подвёл он меня, сильно подвёл. Не люблю таких, Гарри, прямо не выношу. Вот и захватил на всякий случай с собой. Оказалось, не зря – один раз увидеть куда убедительнее, чем сто раз услышать.

Он сделал паузу, промокнул лицо и отпил из поднесённого ему стакана. Дейли упал на колени и слёзно молил о пощаде, с ужасом глядя на мостик.

– Если готов, Гарри, продолжим, – предложил Сулейман. – Смотри, как у нас в «жмурки» играют.

Один из охранников накинул на голову Дейли чёрный мешок и затянул на шее продёрнутую по краю тонкую верёвку. По парусиновым штанам Питера Дейли расползлось мокрое пятно – от страха мочевой пузырь самопроизвольно опорожнился. Очевидно, за время пребывания в зинбалльской тюрьме бывшему полицейскому доводилось видеть эту игру.

– Дай волю воображению, Гарри. Забудь об этом грязном ничтожестве и представь на его месте свою очаровательную подружку. – Сулейман тяжело задышал. Ему снова поднесли полотенце. Он бесстрастно отмахнулся, нанеся матросу такой удар тыльной стороной ладони, что сбил малого с ног. – Представь её прекрасное юное тело, вообрази томительный ужас… Ведь, стоя в темноте, она не будет знать, что с ней произойдёт.

Два охранника принялись раскручивать Дейли на месте, как принято в детской игре. До берега долетали приглушённые мешком вскрики жертвы. Неожиданно они оставили его и вышли из круга. Один из полуобнажённых мужчин рукоятью мотыги подтолкнул Дейли в поясницу, и тот, пошатываясь и спотыкаясь, перебежал на другую сторону, где его встретил тычок под дых. Так он метался взад и вперёд, подгоняемый толчками, которые постепенно усиливались. Один из мучителей размахнулся и, словно топором по дереву, ударил Дейли палкой по рёбрам – сигнал заканчивать представление. Дейли свалился на палубу, а четверо палачей столпились вокруг него. Рукояти мотыг поднимались и опускались в пугающем ритме, звуки ударов отчётливо долетали через лагуну до места, откуда мы с отвращением следили за происходящим.

Наконец палачи умаялись и отошли в сторону передохнуть от леденящих кровь трудов. Посреди палубы осталось изувеченное тело Питера Дейли с переломанными костями.

– Бесчеловечно, Гарри, не спорю, зато, согласись, очень эффективно.

От варварской жестокости увиденного меня мутило.

– Чудовище! – пробормотал Чабби. – Ни о чём подобном я слыхом не слыхивал.

– Даю тебе время до завтра, Гарри. Приходи без оружия и веди себя благоразумно. Обо всём договоримся, каждый получит своё, и разойдёмся друзьями.

Люди Сулеймана привязали линь к лодыжке Дейли, и тело нелепо, по-фиглярски закачалось на мачте катера. Лорна Пейдж тряхнула гривой светлых волос, запрокинула голову и с полуоткрытым ртом рассматривала труп.

– Откажешься проявить благоразумие, и завтра в полдень я обойду вокруг острова, а на верёвке будет болтаться твоя подружка… – Сулейман показал на раскачивавшийся страшным маятником труп с чёрным мешком на голове. – Не торопись, Гарри, хорошенько подумай.

Неожиданно прожекторы погасли, и капитан приступил к хлопотному спуску с мостика. Мэнни Резник и Лорна Пейдж последовали за ним. Мэнни слегка хмурился, словно обдумывал очередную сделку, но Лорна определённо получила удовольствие.

– Меня сейчас стошнит, – пробормотал Чабби.

– Тогда не тяни, а то у нас работы по горло.

Я бесшумно направился в глубину пальмовой рощи, где была спрятана взрывчатка. Откапывали по очереди – пока один рыл землю, другой вёл наблюдение. Свет не зажигали, боясь привлечь внимание с катера, и очень старались, чтобы звяканье металла не разнеслось среди деревьев. Ящики с гелигнитом, подрывное снаряжение и ржавый сундук мы выкопали и оттащили к началу крутого подъёма – в пятидесяти ярдах по склону я заранее присмотрел впадину, густо поросшую кустарником и травой. В мягкой почве мы вырыли ещё одну яму, глубиной до водоносного слоя, и захоронили в ней сундук. Чабби поднялся к следующей скрытой впадине и подготовил всё необходимое.

Тем временем я перезарядил автомат, завернул его и пять полных магазинов в старую рубаху и зарыл под дюймовым слоем песка рядом с ближайшим пальмовым деревом. После недавнего дождя там осталась неглубокая сухая канава от стекавшего по склону потока воды. Канава и дерево находились в сорока шагах от ямы, где был спрятан сундук, – хотелось верить, что достаточно далеко. При глубине чуть больше двух футов канава была ненадёжным укрытием.

После полуночи показалась луна. В её свете Чабби удостоверился, что моя позиция у дерева хорошо просматривалась из его тайного убежища на склоне. Поднявшись к нему, я всё проверил и перепроверил. Мы закурили, прикрывая сложенными ковшиком ладонями тлеющие сигары, и ещё раз обсудили план действий. Особенно заботила согласованность во времени и условные сигналы, которыми предстояло обмениваться. По моему настоянию Чабби дважды с видом мученика терпеливо их повторил. Мы загасили окурки, присыпали песком и все следы замели пальмовыми ветками.