Цвет - Сергей Васильев

Я прекрасно понимал, что это затруднительно: фактов, кроме письма, у меня не было. Да и там всё было не отчетливо. А мои умозаключения и признания гесса в качестве доказательств не годились: ничего еще не произошло в этой измененной реальности. И не произойдет, потому что становиться гессом я не желал.

Но ведь как-то я им стал? Каким-то образом они же ввели мне в мозг хлан. И, вполне возможно, именно таким способом гессы будут воздействовать сначала на колонистов, а потом и на всех остальных, до которых дотянутся.

Это и может стать доказательством — аппарат по переделке людей.

Как просто — найти его, если знаешь где и что искать. И как сложно, если даже не можешь предположить, как он выглядит.

Мне была нужна помощь. И от кого я мог ее получить? От колонистов, которые стремились меня убить по неизвестной причине, — наверно, им не понравилось, как я разговариваю? Или от псевдо-аборигенов, стремящихся переделать мир под себя и расчищающих дорогу? Никого у меня здесь не было, кто бы мог считаться хотя бы моим приятелем. Тирби-тиль куда-то затерялась. Где же она? Неужели пропала? Лети сюда, милое насекомое, живой светлячок, лети. Только я и жду тебя. Живое счастье.

В сгущающейся синеве над горами маленькой точкой зажглась оранжевая звездочка и полетела вниз, постепенно увеличиваясь…

Зачем я вмешиваюсь в чужую жизнь? Раньше мне бы не было до нее никакого дела. Нет, как самый умный, лезу по голой скале, с трудом выбирая место, куда поставить ногу и где зацепиться пальцами. Тирби-тиль хорошо — у нее крылья есть, да и то предпочитает сидеть у меня на плече. От этого кажется, что непомерный груз давит на меня, и я должен приказывать своим пальцам: «не разжиматься».

Всё равно мне никто не поверит, даже притащи я живого гесса и заставь его говорить. А спустить из-под облаков аппарат я точно не смогу, если только не скину его на чью-нибудь голову.

При подъеме главное выдерживать ритм и не останавливаться. Остановка равнозначна падению. Длительный подъем грозит тем же самым, потому что в какой-то момент я устану настолько, что не смогу поднять руку и найти опору. Левая рука, левая нога, правая рука, правая нога. Повторить. И не забывать, что больше одной конечности отрывать от камня нельзя. Страховки нет, да и откуда она у настройщика реперных станций в отпуске? Да, навыки работы пригодились: в свое время курс альпинизма я сдал без нареканий. Как же давно… Прошел миллион лет и тысяча жизней прожита мной. Я не знаю, что меня ждет наверху. Если гладкая скала без намека на трещину — это одно. Если площадка, на которой я смогу передохнуть, — другое. Но почти в любом случае я не смогу спуститься вниз тем же путем.

Ниша, переходящая в наклонный ход. Тут хорошо было отлежаться, тяжело дыша и растирая пальцы, скрученные судорогой. Туннель, проплавленный в горе, мог вести только к помещениям, предназначенным для человека. Пусть он тесный, и передвигаться в нем иначе, как на карачках, невозможно, но ползти лучше, чем лететь вниз, пытаясь схватиться за воздух и не умея делать этого.

Ход вывел к медленно крутящемуся на холостом ходу вентилятору. От вентилятора каналы разбегались в разные стороны, в том числе и в комнату, уставленную множеством приборов и механизмов. Гессы и механизмы. Звучит аналогично «огненному льду» или «жидкому дереву». Не представляемые словосочетания.

Именно сюда я и собирался попасть. Вряд ли хлан возможно инъектировать силой мысли. Следовательно, должен быть механический способ — тот или другой.

Некоторое время я разглядывал заинтересовавшее меня помещение сквозь воздухозаборную решетку и не решался спуститься: я примерно представлял, какая там может быть сигнализация, направленная на предотвращение несанкционированного проникновения.

А может и не быть. Ну, кому может прийти в голову странная идея прятать что-либо от себя? Ведь коллективный разум именно так воспринимает отдельных индивидуумов. Колонисты же даже случайно не попадут сюда — это территория гессов, к тому же, высоко в горах. А туда человек не полезет без данных — куда лезть и за чем.

Так что я выдавил решетку, подхватил, когда она падала, и втащил внутрь вентиляционного канала. Потом вперед ногами выбрался через отверстие, пытаясь нащупать пол или что-нибудь устойчивое, не нашел и спрыгнул так, в надежде, что не отобью ноги. Нормально. К тому же ничего не зазвенело, предупреждая гессов о моем появлении, и я расслабился.

Большинство приборов стояли неподключенными. Но кое-какие панели светились красными огоньками, сигнализируя о готовности к работе. Все включенные машины стояли у одной стены, и именно с них я начал разбираться во всем этом непростом хозяйстве.

Первым я опознал аналог информатория: мощный компьютер с большой базой данных. Единственный недостаток, который не позволил мне ознакомиться с его содержимым — неизвестный язык, на котором там было всё написано, и незнакомая операционная система, никак не откликающаяся на мои движения кистевым манипулятором.

Компьютер был подсоединен к мелким контрольным приборам, показывающим параметры окружающей среды: температуру, силу ветра, влажность, давление атмосферы, насыщенность ионами, освещенность и еще много всякого разного, к чему я не стал присматриваться. Видимо, компьютер сводил все эти данные воедино и фиксировал во времени.

Дальше на наклонной поверхности лежала трехмерная карта с горами и поселком колонистов. Внутри горы мигал красный огонек, показывая место, где находилось это помещение. Карту я предпочел обойти подальше.

И у самой стены, повернувшись дулом к маленькому оконцу, стоял пулемет на треноге. По крайней мере, мне так показалось вначале. Я попытался сообразить — что же не так было в этом оружии. Постепенно до меня дошло. Ствольной коробки нет, а вместо нее приделана какая-то круглая герметичная банка с двумя раструбами.

Я стукнул по ней ногтем. Пусто. Что сюда можно загружать? Не пули же? А если — хлан? Нажать на гашетку, и он с огромной скоростью полетит в неприятеля, проходя сквозь ткани и добираясь до мозга. Мягкий толчок, и человек продолжает существовать, как ни бывало. Но он уже гесс. И его не спасти.

Вот он — технический прогресс в действии. И не надо никому делать трепанацию, а потом зашивать кожу на черепе. Надежно и просто.

Распылитель.

Вполне готовый к применению — не хватало лишь объекта распыления. Но как только его доставят и включат установку… Что тогда станет с колонистами?

Я мог бы не спрашивать. Иногда смерть не самое худшее, что может случиться.

Первым позывом было уничтожить здесь всё к чертовой бабушке, превратить в труху. Потом я понял абсурдность таких начинаний — максимум, я мог опрокинуть распылитель и потоптаться на нем, что не принесло бы ему практически никакого вреда.