Заказ - Константин Кульчицкий

– Олежек, а ты телефон лаборатории?.. – Олег тут же продиктовал, и Панама продолжал: – У меня тоже новости неплохие. Похоже, клиент нарисовался… – Он услышал, как хмыкнул в трубку Олежек. – Чего доброго, не сегодня, так завтра всё и закончу. Вот бы сегодня ещё результат из Москвы… Олег, а по второму описанию вы фоторобот не делаете?

– Колюня сегодня дискетку подвезёт, ну, из «Свободы». Мы её вечером с анисимовским роботом состыкуем – и к вам… Помните, я рассказывал про двести баксов? Про жокея Анисимова? Мы с ним тут хорошо-о-о поработали…

– Олежек, а хоть принтерной распечатки анисимовского варианта?..

– Ну… если минут через двадцать вы ещё будете на месте… Или факс включённый оставьте!

– Добро, высылай… – Антон посмотрел на часы: стрелки бежали с катастрофической быстротой. Кажется, начиналась гонка со временем…

Его следующий звонок был в лабораторию иммуногенетики. К трубке долго не подходили. Потом ответил недовольный женский голос. Антон попросил начальника. Ему сообщили, что начальник сейчас считывает реакцию (тон подразумевал, что спрашивающий о тонкостях науки не имеет представления) и к аппарату подойти просто не в состоянии. Антон представился. В трубке помолчали, затем послышался вздох:

– Подождите…

Ждать пришлось минут восемь: Антон, топчась на месте от нетерпения, засекал по часам. Наконец возле уха раздался бодрый мужской голос:

– Слушаю вас. Здравствуйте…

Антон ещё раз представился и поинтересовался промежуточными результатами анализов.

– Вообще-то, мы промежуточных не сообщаем… – замялся было начальник. Но, похоже, Цыбуля здорово накрутил всем хвосты – после секундной паузы учёный продолжал как ни в чём не бывало: – …Но у меня есть чем вас обрадовать. Англичане на мой запрос любезно выслали нам генный код названного Василием Никифоровичем производителя…

Антон отметил, с каким уважением было произнесено имя Цыбули.

– …Так вот, я только что считал результаты реакции: сходство генных кодов по отцу… Только представьте себе, девяносто два процента! Я почти с уверенностью могу сказать, что жеребец, чью кровь мы исследуем, является сыном указанного производителя…

– А почему только девяносто два? – насторожился Панама. – Почему не сто?

– Ничего себе «только», – засмеялся начальник. – Все сто вам один Всевышний даст. А мы люди смертные… Мы обычно сразу процентов двадцать скидываем на погрешность. На особенности условий постановки реакций, на нестабильность сывороток-реагентов… Хоть и тестируем их постоянно по международным стандартам, но, сами понимаете… Тут на самом деле целая теория, так что вы мне лучше просто поверьте: девяносто два – это высочайший процент…

– Ну спасибо, утешили. – Панама довольно потёр затылок. – А когда можно будет получить окончательное экспертное заключение?

– Как бы мы ни старались, но раньше чем к вечеру… – Московский учёный помедлил. – Давайте договоримся: крайний срок к шестнадцати—семнадцати часам. Вам его факсом выслать?

– Да, будьте добры… – Антон продиктовал номер. – И заказным в Сайскую городскую прокуратуру. А если бы получилось к шестнадцати… вы себе представить не можете, как нас выручите… Но и в любом случае преогромнейшее вам спасибо. И девочкам вашим… Скажите им, пусть уж не сердятся. Такого коня спасаем…

Панама поймал себя на том, что заговорил почти как Сергей.

– Да зачем же сердиться. Не в первый раз… – улыбнулся в трубку начальник. И посетовал: – Жаль, крови маловато… Мы бы повторы провели… чтобы с максимальной достоверностью…

Антон распростился с ним и положил трубку.

Было похоже на то, что дело заканчивалось. В четыре придёт факс результатов экспертизы – и можно к прокурору за ордером. Соревнования раньше четырёх все равно не закончатся… Панама снова посмотрел на часы и пришёл к выводу, что вернётся из визита к «породистому неустановленной породы» никак не позже двух. Если, конечно, «Жигуль» не пропорет колесо и не утонет на раскисшей дороге…

Он позвонил Боре Смирнову, попросил подстраховать с ордером – доложить начальству заранее, – и, быстро заперев дверь, азартно помчался по лестнице вниз. Запрыгнул к Фаульгаберу в белого «Жигуля», внешне ничем, кроме номеров, не отличающегося от собратьев… Взвизгнул стартёр, заработал мотор… машина понеслась по улицам города.

В кабинете из факса поползла бумажная лента. Колючие светлые глаза человека с портрета, удивительно похожего на Андрея Полякова, скользнули невидящим взглядом по стенам пустого помещения, по потолку… Лента свернулась в трубочку, факс пискнул и остановился, и в кабинете воцарилась прежняя тишина…

Фаульгабер только молча пожал плечами, когда Панама попросил его для начала завернуть к «Юбилейному» – надо, мол, подхватить с собой человечка.

Антон попытался разговорить его:

– В машине-то курят?..

– В моей?.. – Семён заложил на перекрёстке крутой поворот, и Антон заметил, что кисти рук с тыльной стороны у него были сплошь в пятнах недавно отболевших ожогов. – А всё делают, – продолжал Фаульгабер. – Даже водку пьют… Только просьба – пепел и хабарики за окошко. Запах этих… потушенных… терпеть ненавижу!

Антону понравилось колоритное выражение, которого он, если по совести, от молчуна-водилы никак не ожидал. Он ещё смаковал его про себя, примеряя к подходящим жизненным ситуациям, когда машина свернула с моста на подъездные дорожки и остановилась возле служебного входа дворца.

– Я быстро… – Панама бросил на сиденье ремень безопасности, никак не желавший убираться в гнездо.

– Валяй, – флегматично донеслось сквозь приспущенное окошко. – Лично я не спешу…

Гигант комфортно откинулся за рулём и сунул лапищи под затылок. Похоже, ему не привыкать было к долгому ожиданию.

«Терпеть ненавижу», – подумал Антон, показал омоновцу пропуск и побежал внутрь. Судя по тому, что Любаши дома не оказалось (телефон, во всяком случае, не отвечал), она была где-то здесь. Но вот где конкретно? В ветеринарке?.. Панама устремился знакомым путём, заранее прикидывая, что делать, если её не будет на месте. Искать Александра Владимировича, давать объявление…

К счастью, отыскивать директора-распорядителя и терять драгоценное время, вдаваясь в объяснения, не пришлось. Дверь веткабинета сама распахнулась навстречу, и на пороге возникла Любаша. Свежая и цветущая. Дома она отмылась и даже часок поспала, а теперь двигалась к «Андрюше Борисычу». Предварительно завернув на минутку к девочкам в «Юбилейный»…

– Антон, какими судьбами? – удивилась она.

Она была в джинсиках и плотном спортивном свитерке, который не очень подходил к пышно взбитой причёске, зато создавал общую иллюзию бодрости и энергии. Антон взглянул в искрящиеся глаза девушки и невольно смутился. Она широко улыбнулась, и он, естественно, не мог ей не ответить. Как же она была сейчас хороша…

– Я-то по делам, – пояснила Любаша. – А тебе что с утра пораньше не спится?

Парик даже с самого близкого расстояния был на ней незаметен.

– А я за тобой. – Панама подхватил её под руку и повлёк в сторону выхода. – Честное пионерское. Едем за город на машине. В дивное местечко под Выборг… Шашлыков, врать не буду, не обещаю, но воздух… воздух…

Это было сказано весьма неуклюже: Любаша сразу вспомнила его рассуждения о солнце, фруктах и воздухе. Она сразу остановилась и рассерженно попробовала выдернуть руку:

– А ну пусти!..

– Любочка, милая, спасай, не то пропаду, – Панама заговорил совершенно серьёзно. – Мне эксперт нужен. Зооветеринарный. А лучше тебя…

Он испытал величайшее облегчение, увидев, как уходит из её взгляда болезненная настороженность.

– Ну вот, все вы такие, – сказала она наконец. – Как уши бедной девушке мылить, так быка жареного сулите, а до дела дойдёт, и шашлычка несчастного не допросишься… Что стряслось-то? Выкладывай уж.

Антон рассказал ей в двух словах о коне-найдёныше и о том, почему «породистого неустановленной породы» жизненно важно было немедленно осмотреть. Любаше не понадобилось ничего объяснять. И уговаривать – тоже:

– Момент, только сумку схвачу…

Когда они вышли к машине, лениво покосившийся Фаульгабер сразу ожил, оторвал руки от затылка и многозначительно приподнял рыжую бровь. Антон напустил на себя великолепно-непроницаемый вид и, в душе хохоча, подчёркнуто галантно захлопнул за девушкой дверцу. Уселся на переднее сиденье и коротко бросил:

– Вот теперь всё. Повихрили…

Машина мигом завелась и… действительно «повихрила» по мокрым питерским улицам. То ли Фаульгабер наконец проникся ответственностью поездки, то ли просто решил блеснуть перед дамой… Он ехал очень корректно, не нарушая без надобности правила, но при этом всё новые и новые машины почему-то оставались далеко позади. Да и эгидовский «Жигулёнок» был весьма шустрый. Внешне неброский, не первой свежести, но с форсированным двигателем и кучей разных полезных хитростей под капотом. Как раз такой, на каком и следует сыщику ездить по очень важным делам…