Утопия - Марина Дяченко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– А я однажды с дальфинами плавала, – призналась Лидка неожиданно для себя.
У Андрея округлились глаза:
– Правда?! Что же ты не рассказывала!
– Расскажу, – пообещала Лидка. – Потом. Тебе надо отдохнуть, завтра в лицей…
– Ох как неохота мне в лицей, – признался сын со вздохом. – Я у того дядьки спрашивал, ему помощники нужны, которые дальфинов не боятся. Я бы…
– Спасибо, Виталик, – сказала Лидка Беликову, не дожидаясь, пока сын доведет до конца свою крамольную мысль. – Огромное спасибо… Андрюшка, ты доедай, я пойду провожу дядю Виталика.
Вдвоем они вышли в прихожую. Лидка огляделась – ни одно место не казалось ей достаточно надежным для предстоящего разговора. Не в коридор же выходить, не в лифте же кататься вверх-вниз…
– Новости есть? – спросил Беликов небрежно. Лидка кивнула. Оглянулась на дверь кухни, вытащила из кармана халата в восемь раз сложенный газетный листок.
Беликов пробежал глазами откровения Тони Дрозд. Губы его брезгливо дернулись.
– Лид… Подари. Хочу использовать по назначению, то есть в сортире.
– Это негигиенично, – сказала Лидка сквозь зубы. – Тем более что фактически все это правда.
Она специально развернулась так, чтобы Беликов оказался лицом к свету. Чтобы видеть его глаза.
– Ну и что ты на меня уставилась? – спросил Беликов. – Ждешь, чтобы я «с изменившимся лицом побежал к пруду»?
Лидка закусила губу.
– Еще что-то?
– Да. Артем Максимов приехал… несколько дней назад. Вчера мы с ним виделись.
– Ну и?
Лидка молчала.
Беликов протянул руку. Коснулся ее плеча. Осторожно привлек к себе.
– Знаешь… Хочешь совет умного человека?
– Хочу.
– Расскажи все Андрею. Как было на самом деле, а не интерпретацию этих… жареных дроздов.
– Нет, – сказала Лидка и испуганно отстранилась.
Беликов задумчиво посмотрел в потолок.
– Мелодрама – не мой жанр… Хотя при необходимости роман может включать и элемент мелодрамы.
– Мама! – позвал из кухни Андрей.
В Лидкиной душе метнулась, теряя перья, курица. Несчастная хлопотливая наседка.
– Виталик…
– Лида, я с тобой. Что бы не случилось… Но Андрею – расскажи.
– Нет…
Они попрощались как ни в чем не бывало.
…Игрушки, которых он стеснялся, стояли на самой верхней полке шкафа. Зайцы с обвисшими ушами, пара мышей, из которых одна бесхвостая. Машинки. Коробка с конструктором. Еще какая-то неразличимая в полумраке мелочь.
Часы в гостиной пробили два. Два часа ночи.
– …Мы с Андреем Игоревичем гуляли по зоопарку. Всех почти зверей эвакуировали… ведь это было прямо накануне апокалипсиса… И вот он освободил меня от страха. От этой жути перед концом света. Он был… Эх, Андрюшка, как бы я хотела, чтобы он жил с нами. И он ведь немножко с нами – его фотография…
– Да.
– Знаешь, ты похож на него. Такой же веселый.
– Да?
– Правда. Я хотела, чтобы ты был похож на человека, чье имя носишь.
– Но дядя Слава…
– Дядя Слава совсем не похож на него. Он такой, как его мать. И он больной, старый человек…
– Старый?
– Ну, не совсем старый… но больной. Внутренне старый. Обозленный. Я его обидела.
– Ты?
– Да. Я вышла за него замуж по расчету.
– Ты?!
– Говорю тебе, да.
Тишина. Такая тишина бывает только в половине третьего ночи. И то, если ни у кого в доме не заболит зуб или не потребует своего мочевой пузырь.
Лидка говорила, едва разжимая губы.
– …Исследовали артефактные Ворота. Там было здорово, там было так хорошо… Когда-нибудь мы поедем с тобой в настоящую экспедицию. Обещаю.
По соседнему переулку проехала машина. Негромкий звук мотора показался оглушительным. Вспомнились учебные тревоги.
– …Да, ваше поколение уже не может себе этого представить. В любое время дня и ночи, здоровых, больных, стариков – всех поднимали и гнали по крышам, по полосам препятствий к муляжу Ворот… Кто-то бежал, потому что считал, что так надо. Кто-то боялся ГО. А мы с этим парнем спрятались на детской площадке, в игрушечной башенке, сейчас уже таких не строят. И просидели там всю тревогу. А они искали нас везде, и если бы нашли, его могли бы выгнать из школы, а меня с работы… Даже хуже. Его могли отправить в спецшколу, а меня…
– За что?!
– Ну я же говорю, что теперь этого уже не понять…
Ноябрьское утро хуже ночи. Темнота, морось. В пять утра включается первый в доме водопроводный кран. Потом другой, третий… Шаги на лестнице, кто-то вызвал лифт.
Лидка охрипла. Замолчала; окна соседнего дома одно за другим заливались яично-желтым светом.
Она никогда не думала, что СМОЖЕТ. Так легко и просто рассказать и даже заново пережить, и даже почти без горечи.
– Я взорву эту газету, – шепотом сказал Андрей. – Подорву к черту!
– Андрюшка…
Тишина.
– Мам, я так их ненавижу!
– Не надо.
– Мама! Если кто-то тебя обидит, я убью его! Я так поклялся, когда мне было лет двенадцать. Поклялся кровью!
– Андрюшка…
Прочь, сопли! Никаких слез!
Лидка давно забыла, как плачут.
Поздним утром – Андрей ушел в лицей на второй урок – Лидка позвонила по номеру, указанному на визитной карточке гостиницы, и попросила соединить с постояльцем Артемом Максимовым из пятьсот второго номера.
Ждать пришлось минут десять.
– Алло?
– Привет, Максимов.
– Лидочка?! Лида, как я рад…
– Не радуйся преждевременно. Я звоню, чтобы сказать тебе, что твое предложение отклонено.
– Лида…
– Ты можешь писать мне и присылать открытки по праздникам. В будущем году я собираюсь на конференцию в ваши края, если будет время, созвонимся.
– Лида…
– Все, Тема. Рада была тебя видеть. Но именно сейчас у меня слишком много дел. Что до газеты «Пикант», то можешь поступать на свое усмотрение. Можешь давать интервью, не давать интервью. Мои отношения с этой газетой закончены.
Положила трубку и сразу же набрала номер адвоката.
Разговор занял еще десять минут.
Потом, порывшись в записной книжке, связалась с газетой «Вечерний город» и договорилась о небольшой заметке в завтрашнем номере.
Потом, подумав, набрала еще один номер. По памяти.
Ждать пришлось долго, Лидка уже отчаялась услышать ответ.
– Алло…
– Здравствуй, Слава. Как твой артрит?
Молчание.
– Это Лида Сотова, если ты еще меня не узнал… Спасибо, Слава, что ты взял на себя труд просветить моего сына относительно моего прошлого. Я думаю, тебе будет приятно услышать, что мы с Андреем приняли к сведению твою информацию… Более того, один наш друг задумал написать сопливую мелодраму на предоставленном тобой материале. Тебя вносить в список консультантов?
Сопение в трубке. Гудки. Лидка коротко усмехнулась.
Некоторое время назад газета «Пикант» поместила одна за другой клеветнические материалы, поливающие грязью профессора института экстремального прогнозирования им. А.И. Зарудного Лидию Анатольевну Сотову. Лидия Анатольевна подала в суд на вышеназванную газету, однако сегодня иск был отозван. Вот что сообщила профессор Сотова нашему корреспонденту:
– Первым моим желанием было восстановить справедливость и потребовать у газеты возмещения морального ущерба. Однако время показало, что газета «Пикант» справедливостью не интересуется нисколько, а любой суд для нее – всего лишь повод для ярмарочного представления. У меня хватает денег и без выплат от желтой газетенки, а мое доброе имя нисколько не страдает от потуг «Пиканта» заляпать его дерьмом. Из чувства брезгливости я отзываю свой иск против «Пиканта». Отныне я считаю ниже своего достоинства обращать внимание на обитателей «пикантной» клоаки…
«Вечерний город», 30 ноября 18 годаАндрей пришел из лицея с синяком под глазом.
– Покажи руки…
Костяшки пальцев были ободраны до крови. Ничего себе.
– Ты победил?
– Конечно. – Сын счастливо улыбался. – Они просто не ожидали…
– Они? Сколько?
– Да неважно, дрались-то двое всего… А я, ты знаешь, обрадовался. Мне так хотелось кого-нибудь за тебя побить!
Лидка закусила губу, чтобы подавить предательскую глупую улыбку.
– Ты что, Дрюшка? Ты же никогда не был таким агрессивным!
– Я агрессивный. Я ужасно агрессивный. Агрррр!
И, уже прижимая сына к своему ворсистому халату, Лидка уперлась глазами в настенный календарь с видами побережья.
Декабрь. Восемнадцатый год.
Три года до апокалипсиса.
ГЛАВА 13
Опять весна.
Прямо у Лидкиного подъезда вылез из-под асфальта одуванчик. Искренне-желтый, бесшабашный и злой; именно такими бывают в апреле одуванчики, особенно если по дороге к солнцу им приходится поднимать асфальт.