Паутина - Алексей Калугин

– И сколько стоит ваш кофе? – как заправский бизнесмен, осведомился Брейгель.

– Тринадцать долларов за килограмм.

Фламандцу показалось, что он ослышался.

– Тринадцать долларов?

– Да.

– Ха! – фламандец обеими ладонями хлопнул по столу. – И сколько у вас сейчас на складе?

– Ну, точно я не знаю, – пожал плечами Эстебан. – Нужно у алькальда спросить. Думаю, килограммов триста.

– Триста килограммов по тринадцать долларов – это получается три тысячи девятьсот. Для ровного счета, скажем, четыре тысячи. Какой сорт?

– Арабика. – Эстебан повел носом, как охотничий пес, почуявший дичь. – Хотите купить, сеньор?

– Был бы транспорт, купил бы непременно. У нас хороший кофе стоит в шесть раз дороже.

– А могу я поинтересоваться, как вы сюда добрались? – осторожно спросил Эстебан, интонациями и всем своим видом давая понять, что ежели гости не желают отвечать на этот вопрос, то он не настаивает.

– Мы исследуем аномальные зоны, – уклончиво ответил Осипов. – Вот и до вашей наконец добрались.

– Понятно, – деликатно кивнул Эстебан. Хотя это было совсем не то, что он хотел услышать. – И надолго вы к нам?

– Да, собственно, мы все свои дела уже закончили. Домой возвращаемся.

– Ах вот оно как, – снова кивнул хозяин. Но, судя по всему, слова квестеров показались ему неубедительными. – Тогда зачем я вам понадобился?

– Видишь ли, Эстебан, – Камохин поставил локти на стол, а на сцепленные пальцы положил подбородок, – мы тут малость заплутали. Не можем сообразить, в какую сторону двигаться, чтобы быстрее из зоны выйти.

– То есть вошли удачно, а выбраться не удается? – подозрительно прищурился Эстебан.

– Ну, вроде того. – Камохин старательно делал вид, что ничего необычного не происходит.

– И сколько же дней вы провели в сельве?

Камохин бросил вопросительный взгляд на Осипова. – Семь, – ответил Орсон.

– Надо полагать, вы вошли в зону через Текальтенанго?

Вопрос прозвучал почти как утверждение. Поэтому Орсон, вновь опередив всех, уверенно ответил:

– Да, конечно, через него.

Эстебан молча кивнул и налил себе вина.

– Мы облажались, – догадался Брейгель. – Так, что ли, Эстебан?

Хозяин все так же молча пожал плечами. Мол, мне-то что за дело? Если кто и облажался, так точно не я.

– Хорошо, – Камохин положил руки на стол. – А если мы наймем тебя проводником?

– Чтобы я вывел вас из зоны? – Эстебан задумался. – Сколько?

– Сколько скажешь.

Хозяин встрепенулся:

– Что, серьезно?

– Конечно. Любая сумма в разумных пределах.

На губах Эстебана вновь заиграла улыбка. Он уже прикидывал, насколько широки могут оказаться разумные пределы.

– Могу я попросить аванс?

– Нет. Мы заплатим все сразу. Максимум через сутки после того, как выберемся из зоны.

Улыбка Эстебана плавно и почти незаметно, как плавящийся на солнце воск, перетекла в саркастическую усмешку. Ясно было, что хозяин вовсе не считает себя простаком, которого каждый может облапошить.

– Я говорю серьезно, Эстебан, деньги будут у нас, как только мы выберемся из зоны. Мне достаточно будет сделать звонок по телефону.

– Ты собираешься звонить Иисусу?

– Какому еще Иисусу? – не понял Камохин.

Эстебан указал пальцем в небо.

– При чем тут это? – вконец растерялся стрелок.

– А как иначе деньги упадут на нас с неба?

– Мы возьмем деньги в банке.

– Надеюсь, вы не собираетесь его ограбить?

– Конечно, нет! Нам переведут деньги в любой банк по первому звонку.

– Однако до банка нам еще нужно добраться.

– Ты хочешь сказать… – Камохин начал понимать, в чем дело.

– Именно, – кивнул Эстебан. – До ближайшего банка дальше, чем отсюда до границы зоны. Раз эдак в шесть.

– Мы вызовем транспорт. Деньги доставят на вертолете.

– Это несерьезный разговор, – покачал головой Эстебан. – Вас четверо. И у каждого оружие. Сколько еще человек прилетит на вертолете? Пять? Шесть? На Эстебана направят десять стволов и скажут: иди-ка ты домой. И хорошо еще, если не выстрелят вслед.

– У тебя есть причины не доверять нам? – обиженно развел руками Орсон.

– Я впервые вижу вас. – Эстебан почти в точности повторил жест англичанина. – Какие у меня причины доверять вам? Даже в большом городе люди не доверяют первому встречному. А мы пойдем через сельву.

– Ладно, – припечатал ладонь к столу Камохин. – Тогда просто укажи нам направление. Или это тоже будет чего-то стоить?

Эстебан не торопясь взял с подноса лепешку, аккуратно сложил и смазал изнутри соусом.

– Все в этой жизни чего-то стоит, – философски изрек он.

Взял большую щепоть мелко натертого сыра и посыпал им лепешку. Затем уложил в нее два кусочка запеченного мяса. Снова посыпал сверху сыром и добавил свежей зелени.

– Денег у нас при себе нет. Что ты хочешь?

– Я хочу знать, кто вы такие? Как вы тут оказались? И что вам тут нужно? – Эстебан откусил кусок такос и поднял указательный палец, давая понять, что он еще не закончил. – И это должна быть правда! – сказал он, прожевав. – Как мы уже убедились, вы понятия не имеете, где находитесь. Поэтому мне не составит труда вывести вас на чистую воду. – Хозяин сделал глоток вина. – Так ведь у вас говорят?

– Что будем делать? – мысленно обратился к остальным Камохин.

– Скажем правду, – первым отозвался Осипов.

– Он не поверит, – усмехнулся Орсон.

– Других вариантов у нас нет, – окончательно закрыл тему Брейгель.

– Можем пойти дальше по дороге, – подумал Орсон. – Рано или поздно она выведет нас из зоны.

– В перспективе, как минимум, еще одна ночь в сельве.

– Не проблема.

– А как же зонтичники?

– Местные считают, что это чупакабры.

– Да какая разница? Мы в первую ночь извели почти все боеприпасы. Ну, подстрелим еще одну чупакабру. А дальше что?

– Главное, не поднимать головы.

– А что, если они освоятся и станут хватать нас прямо с земли?

– У меня есть отличная идея, как можно справиться с зонтичниками и даже с чупакабрами, используя подручные средства и природные материалы!

– Не в обиду будет сказано, Док, но твои гениальные идеи бывает, что и не срабатывают.

– Эта сработает!

– Мне не хотелось бы проверять это на своей голове.

– Ну вы и расшумелись! – мысленно усмехнулся Эстебан.

Квестеры, все четверо разом, удивленно уставились на улыбающегося хозяина.

– Как тебе это удалось?

– Вы слишком громко думали.